Равные Пушкину: 5 поэтов разных стран из категории "наше всё"

6 июня ООН отмечает День русского языка, а Россия — Пушкинский день. В этом году отмечается 214 лет со дня рождения главного поэта российской литературы. «Собеседник.Ру» вспомнил других поэтов со всего света, которые в своих странах считаются «нашим всем»

Для иностранцев российская литература — это всё-таки в первую очередь романы Толстого и Достоевского и пьесы Чехова. Стихи сложнее для перевода, и редко поэты приобретают всемирную славу — в переводе непросто передать все грани их таланта, так ярко раскрывшегося на родном языке. В то же время на родине многие стихотворцы, к примеру украинец Тарас Шевченко, известны как основоположники литературного языка своей страны.

Адам Мицкевич (Польша, Литва)

Друг и личный знакомый Пушкина, великий польский поэт был весьма популярен в СССР, а в последние годы как будто снова «выпал из обоймы». Вероятно, всё потому, что поляк был непримиримым противником царской России и готов был на многое, чтобы добиться независимости для своей родины. Впрочем, у Польши есть ещё два великих поэта-романтика (Юлиуш Словацкий и Зигмунт Красинский), а вот в Литве Мицкевича ценят как несравненного.

Адам Мицкевич (1798 — 1855) начал свой жизненный путь как дипломат, однако угодил в крепость по надуманному обвинению. Выйдя из заточения, когда дело прояснилось, поэт завязал знакомство с Пушкиным и Вяземским, а также с декабристами. В 1829 году поляк эмигрировал из России, а окончательно закрыла ему дорогу на Родину попытка поучаствовать в польском восстании 1831 года. Польский поэт жил и преподавал во Франции и Швейцарии, а на склоне лет попытался создать польский и еврейский легионы для помощи англичанам и французам в начинавшейся Крымской войне против России.

Лексикон Мицкевича, утверждают филологи, несёт на себе отчётливый след близости Белоруссии и влияния белорусского языка. Да и националистом Мицкевич был едва ли: одной из его главных идей было то, что под имперским гнётом страдают не только поляки, но и сами русские:

Выливаю отраву на мир, и, не больше,
Пусть едка моя горькая жгучая речь,
Это слёзы и кровь несгибаемой Польши, —
Чтоб оковы разъесть, ваши цепи рассечь! («Моим друзьям-москалям», пер. В. Спиридонова)

Эмили Дикинсон (США)

Поэтесса жила в XIX веке и вела себя соответственно тогдашним представлениям о роли «слабого пола» в обществе. Девушка получила хорошее образование и была знакома с современной литературой, но практически ни с кем не общалась и не бывала в обществе. Соседи считали её странной, большинство друзей Эмили были с ней знакомы лишь по переписке.

Тем не менее, сейчас Эмили Элизабет Дикинсон (1830 — 1886) считается одним из самых оригинальных поэтов своего времени и американской литературы вообще — несмотря на то, что при её жизни были опубликованы лишь десять из 1800 её стихотворений. «Наполовину старая дева, наполовину любопытный тролль, а в сущности — смелый и «сосредоточенный» поэт, по сравнению с которым мужчины, поэты её времени, кажутся робкими и скучными», — писал о ней английский драматург Джон Бойнтон Пристли.

Герой в бою стяжает славу —
Но знаю я — отважней тот,
Кто с целым полчищем Страданий
Борьбу в душе своей ведет.

Он победил — вокруг молчанье,
Он гибнет — рядом никого —
Сочувствием не избалован
Взор угасающий его (пер. А. Кудрявицкого)

Низами и Омар Хайям (Иран)

Имя Омара Хайяма (1048 — 1131), автора озорных четверостиший, а также философа, математика и астронома, известно, должно быть, всему миру. Четверостишия-рубаи славятся в оригинале своей утончённой ритмикой, которую англоязычные переводчики передают, как правило, пятистопным ямбом, а русскоязычные — кто во что горазд; нам, к примеру, больше всего по вкусу четырёхстопный анапест:

Попрекают Хайяма числом кутежей
И в пример ему ставят непьющих мужей.
Были б столь же заметны другие пороки —
Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей?! (пер. Н. Стрижкова)

Ясно, впрочем, что такой гуляка не годится в национальные поэты для строгого и религиозного Ирана. Куда лучше подходит на эту роли Низами Гянджеви (1141 — 1209), который далеко не чужой ещё нескольким близлежащим странам — так, его родная Гянджа находится в Азербайджане.

Низами обогатил эпическую поэзию разговорными элементами и темами из народного устного творчества, а также исторических хроник. 1991 год, когда отмечалось 850-летие поэта, был объявлен ЮНЕСКО годом Низами — неплохая попытка «раскрутить» на международном уровне персидского стихотворца, автора пяти эпических поэм, создавшего целый корпус героев национальной литературы. Поэт деликатно удалялся от политики на протяжении всей своей жизни, однако писал, к примеру, и так:

Вся вселенная — лишь тело, а Иран — душа.
Говорю об этом смело, правдою дыша.
Дух земли — Иран. И ныне — внемли каждый слух:
Пусть прекрасно тело мира — выше тела дух (пер. В. Державина)

Роберт Бёрнс (Шотландия)

Творчество Роберта Бёрнса (1759 — 1796) знакомо всем, хотя многие об этом и не подозревают — песня «Моей душе покоя нет» из фильма «Служебный роман» написана именно на его стихи. Бёрнс писал не на гэльском (кельтском шотландском), а на скотсе — диалекте, близком к английскому, и это было его сознательным выбором. Тем не менее, день рождения поэта — 25 января — является в Шотландии национальным праздником и отмечается в том числе застольями из блюд национальной кухни, воспетых Бёрнсом — к примеру, мясного блюда с кашей и требухой под названием хаггис:

Могучий Хаггис, полный жира
И требухи.
Строчу, пока мне служит лира,
Тебе стихи. (пер. С. Маршака)

В 1959 году Британская почта приняла решение впервые выпустить марку с портретом человека, который не является членом августейшего семейства — Вильяма Шекспира. Когда выяснилось, что рассматривалась, однако была отвергнута кандидатура Бёрнса, шотландцы остались недовольны — ведь как раз в том году отмечалось 200-летие со дня рождения поэта! Британское правительство сдалось только через семь лет — последней каплей стало то, что марку с Бёрнсом к тому моменту уже успели выпустить в СССР.

Александр Пушкин и ещё 6 писателей, которые пострадают от нового закона о мате