Ирина Скворцова: Я всегда была чокнутой. Если хочется убиться, удавиться, то проревусь и пойду как ни в чем не бывало

Российская бобслеистка Ирина Скворцова, получившая тяжелейшие травмы в 2009 году на трассе в немецком Кёнигзее, добилась справедливости в суде. Согласно условиям мирового соглашения, Немецкий союз бобслея и скелетона обязался выплатить Ирине 650 тысяч евро в качестве компенсации.

Напомним: трагедия с 25-летней российской спортсменкой произошла во время официальной тренировки на Кубке Европы. Мужская и женская российские двойки стартовали с площадок, расположенных на разных уровнях, причем женский экипаж получил разрешение начать движение на красный свет. Боб женской двойки перевернулся на трассе, после чего в него врезался мужской экипаж. Скворцова получила тяжелые травмы, перенесла кому и несколько операций. Несмотря на неутешительные прогнозы врачей, спортсменке удалось не просто выжить, но и встать на ноги. «Собеседник» не мог не поддержать спортсменку на первых шагах в новый жизненный этап.

– Долго пришлось ждать решения суда.

– Когда я была в Германии, адвокаты предупреждали, что процесс продлится 3–4 года. Это нормально, я знала, что там суды такого плана быстрее не проходят.

– Но рассчитывали все-таки на большее?

– Мне предстоит операция по пластике (на ноге срезаны мышцы, ее нужно восстанавливать внешне), половина этой суммы уйдет только на нее, буквально на днях улетаю в Мюнхен на обследование. Плюс потом реабилитация.

Видимо, долечиваться буду уже сама, и на это уйдет еще несколько лет. Не только в России, но и в Германии были открыты специальные электронные кошельки, с помощью которых люди жертвовали на помощь мне. Эти деньги у меня до сих пор есть. То, что получу по суду, тоже уйдет на лечение. Плюс сейчас начислена пенсия 10.000 рублей как инвалиду второй группы.

– Вы стали одним из первых 10 факелоносцев олимпийской эстафеты. Не больно было идти с факелом?

– Говорили, что придется идти 70 метров, и я думала, что точно выдержу это расстояние с одним костылем. Но в итоге путь оказался метров 200. А так как факел тяжелый, весит два килограмма, рука, естественно, устала (хоть они у меня и накачались за то время, что я на костылях). На последней четверти мне пришлось просто откинуть единственный костыль, иначе я опустила бы руку и факел оказался бы внизу. Пришлось менять руки, однако все равно тело после эстафеты болело несколько дней. Но вроде все прошло, тьфу-тьфу-тьфу...

– Организаторы не предлагали других вариантов? Например, поехать на коляске?

– На коляску я больше не сяду никогда в жизни, это табу. Я с нее встала и возвращаться не собираюсь. А если кто-то рядом понесет огонь – это тоже неправильно.

– Так совпало, что, когда вы несли факел, из Кремля на вертолете вылетал президент. Обратили внимание?

– Ну да, это я потом видела по телевизору. Показывали то меня, то вертолет попеременно. Но это к оператору вопрос. А мне тогда было немножечко не до этого. Вокруг стояли зрители, фотографировали. Поэтому мы как-то не на небо смотрели, а на людей.

– Вы совсем не похожи на жертву обстоятельств. Судя по всему, у вас сейчас жизнь кипит, впереди новые горизонты. Слышал, вы пробиваетесь в тележурналистику.

– Спасибо. Да, сейчас работаю на «Инва ТВ». Это канал про людей с инвалидностью, про паралимпийцев в том числе. Я там веду еженедельную программу, беседую с гостями в студии. Кроме этого, прохожу стажировку на «России 1». До аварии о журналистике даже мысли не было – жутко боюсь камер. Даже сейчас постоянно себя перебарываю. Но нашлись люди, которые во мне что-то разглядели и смогли уговорить. Комментировать бобслей на Олимпиаде точно не буду – на канале хватает людей. Поеду туда в качестве корреспондента интернет-портала.

– На экране вы как будто светитесь. Сложности закаляют?

– Наверное, я всегда такой чокнутой была. У меня характер такой, что даже если плохо, если хочется убиться, удавиться и реветь, то не буду этого показывать. Мне проще прореветься в комнатке, где меня никто не видит, а потом спокойно улыбнуться и пойти как ни в чем не бывало.

– Вы будете зажигать чашу?

– Это в тайне держится, даже нам не говорят, хотя мы спрашивали, когда были встречи с оргкомитетом. Говорят: на Олимпиаде всё узнаете. Информация держится в строжайшей секретности, и знает об этом только определенный круг людей.

– Как в бобслее оказались?

– Занималась с 11 лет легкой атлетикой, и на каком-то этапе из-за травм пришлось сказать спорту «до свидания». Но уже через пару месяцев поняла, что слишком привязалась к тренировкам, к сборам. А когда пригласили в бобслей, подумала: получится – не получится, все равно ничего не потеряю.

– Не смущало раньше, что этот вид спорта находится на втором месте в рейтинге самых опасных?

– Друзья, когда узнавали, чем я занимаюсь, спрашивали: тебе что, жить надоело? А я не задумывалась. Все-таки любой вид спорта опасен, можно неудачно упасть, и всё.

– Не так давно вы побывали снова на той злополучной трассе в Кёнигзее. С судьей, допустившим роковую ошибку, не виделись?

– Его там, к счастью, не было. Но я увидела его потом, в Сочи. Меня, во-первых, никто не предупредил, что он там будет, и, когда он ко мне подошел, у меня просто пропал дар речи. Меня пришлось успокаивать – очень сильно плакала. Я просто была в шоке. Он подошел и сказал: «Здравствуйте». Без извинений, без всего. В глубине души я его не простила, но в то же время мне как-то уже все равно. Главное, чтобы этого не повторилось с другими.

– Помните, как очнулись после комы?

– Я помню, очень расстроилась, что пропустила все новогодние праздники. У меня были грандиозные планы... Если говорить про этот новый год, то сейчас я все-таки надеюсь встретить его на операционном столе. Очень жду операции по пластике, это для меня на первом месте. Я хочу все это закончить.

Смотрите фотогалереи:

"Кровавая" Олимпиада-2014 в Сочи: акция протеста "Репортёров без границ" в Париже [ФОТО]

Самые провокационные и неоднозначные гостраты российского бюджета [ФОТО]

Читайте также:

Бобслей в Сочи - 2014: реальность или мечта?

Как распродали Олимпиаду-2014 в Сочи

и другие материалы по теме ЗИМНЯЯ ОЛИМПИАДА В СОЧИ 2014