Сергей Шнуров: И как теперь материться?

Лидер группы «Ленинград» много лет культивировал образ «дикого мужчины»: «яйца, табак, перегар и щетина», мат-перемат и постоянные попадания в передряги. Столь насыщенный образ жизни не мешал Шнуру регулярно выпускать альбомы, писать песни, фразы из которых пополняли словари «мемов», а также сниматься в кино и вести телепередачи. На пороге собственного 40-летия (13 апреля) он дал большой концерт в московском Crocus City Hall и интервью «Собеседнику».

От греха подальше нас разрешили

– При мэре Лужкове афишные концерты «Ленинграда» в Москве долгое время запрещали, а потом как-то стали разрешать. Вы что-то для этого делали, ходили в высокие кабинеты?

– Не, никуда мы, конечно, не ходили. Думаю, у Московской мэрии просто в какой-то момент нашлись заботы поважнее, чем запрещение концертов группы «Ленинград». Я уж не помню, что их отвлекло от борьбы с нами – может, какой-нибудь рекордный снегопад, а может, и горение торфяников. Ведь аккурат после запрета «Ленинграда» торфяники опять стали гореть. Видимо, в мэрии поняли, что лучше от греха подальше обратно разрешить эту группу.

– Государственная дума приняла закон, запрещающий публиковать нецензурную лексику в прессе. У группы не возникнет проблем?

– Закон, к счастью, касается только прессы, а я к ней не имею никакого отношения.

– А вот мы в затруднении – как теперь публиковать адекватный репортаж с концерта «Ленинграда» и с цитатами из песен... Тем не менее: приходилось ли сталкиваться с ретивыми стражами порядка, которые пытались пришить вам административное правонарушение за репертуар?

– Официальные запреты нас не очень волнуют, потому что группа существовала и существует практически без ротаций на радио и телевидении. Нам эти эфиры не так важны, у нас и так все хорошо. Пару раз, конечно, были конфликты, когда нас пытались обвинить в хулиганстве, но не сказал бы, что это сопровождало нас в течение всей концертной деятельности. Так, не более чем разовые эксцессы.

– Ты распускал группу «Ленинград», а потом возродил под честным лозунгом «Снова живы для наживы». Формула работает, нажива идет?

– Если бы все работники ножа и топора признавались себе в том, что живут во многом ради наживы, тогда бы наше государство процветало. Все притворяются патриотами и орут, что деньги их вообще не интересуют, а по их мордам видно, что дело обстоит строго наоборот.

– Но ты же лукавишь: для наживы достаточно давать концерты с известным репертуаром, благо хитов много, а ты постоянно записываешь новые альбомы, которые бесплатно выкладываются на сайт и прибыли явно не приносят.

– Я всегда действую от обратного. Если мне из телевизора совершенно отвратительные морды говорят, что они очень любят родину и живут не за деньги, то я не могу не заявить, что живу только для наживы. Получается такое кривое зеркало. Если Дима Билан занимается творчеством, мне остается признаться, что я зарабатываю деньги.

Пришлось сделать певицу, которая поет глубоко

– В новом репертуаре «Ленинграда» больше половины песен поет Юлия Коган. Ее привлечение – отличная идея, очень освежившая группу. Как тебе пришло в голову взять вокалистку – решил перейти на роль «играющего тренера»?

– Меня просто давно смущало, что на русской сцене нет певицы, которая отражала бы весь спектр женских душевных переживаний, к тому же адекватным реальности языком. А язык-то сильно изменился. Раньше девушки старались не материться, а теперь это обычное явление, которое в массовой песенной культуре никак не отражалось. Есть эти тёлки с силиконовыми губами, которые поют, как-то описывают в текстах жизненные ситуации... Но я не очень верю, что это ее слова. Я смотрю на нее и понимаю: б…, о чем ты? Ты же совершенно по-другому говоришь в жизни. Ты когда видишь нового парня, ты же не думаешь: «Ой, какой симпатичный молодой человек». В реальности мысли и лексика куда экспрессивнее. В общем, мне пришлось самому сделать певицу, которая поет честно и глубоко.

– Юля соглашается со всеми текстами, которые ты предлагаешь? Может, она от чего-то отказывалась, мотивируя, что девочки так не говорят?

– Может, что-то они и не говорят… Но отказываться у меня нельзя. Можно предложить свою версию, и если я увижу, что кто-то прав, а я нет, – конечно, будем петь ее вариант. Но таких случаев пока не было замечено.

– Раньше ты в интервью рассказывал, что стараешься каждый день быть пьяным и тебе это нравится.

– Да, теперь мне это не нравится. Мне пьянка стала мешать. Дело в том, что я бухаю вусмерть, то есть я должен три дня выделить на это дело. И вот я заметил, что когда я набухиваюсь, то из этих трех дней помню, б…, 15 минут. И что за удовольствие? Раньше я в красках помнил все три дня, а теперь что? В общем, мне показалось, что шкурка выделки не стоит. Да и как против возраста попрёшь? Нет, нет вечных людей. И слава Богу.

– Кто автор текста «Любит наш народ», которую исполняешь и ты, и Вася Обломов, и Noize МС?

– Вообще, «Любит наш народ всякое говно» – это строчка из «Гражданской обороны». Это Летов сказал в песне «Беспонтовый пирожок». Я ее очень давно услышал и понял, что это тянет на национальный гимн. Но в интерпретации «Гражданской обороны» в ней, увы, не было гимновости. Я внаглую взял эту строчку и по шаблону песни «С чего начинается Родина» перечислил какие-то основные понятия. Это все находится в рамках советской, русской, постсоветской и пострусской культуры.

Лучше писать про жопу

– В рамках и за рамками «Ленинграда» ты перепробовал массу разных жанров: рэп читал лучше рэпперов, стилизовал шансон, синти-поп, советские эстрадные песни. Это ты себе разные профессиональные задачи ставишь?

– Я люблю музыку в широком смысле. Взять ту же «Любит наш народ» – это эстрадная песня с элементами шансона, там есть чуть-чуть рэпа, и эти взаимодействия меня радуют. А узкие жанры вгоняют в тоску. Объявляешь себя, например, хард-рокером – и всё, ты всю жизнь вынужден играть терциями. Дальше терций ты не должен смотреть, то есть сознательно сужаешь свои возможности.

– Есть у тебя какие-то музыкальные предпочтения, о которых со стороны невозможно догадаться?

– Я много чего слушаю. В последнее время слушал Джованни Перголези. Современная музыка – я имею в виду выпущенную в 2013 году – радует гораздо меньше. Вчера слышал новую песню Тимберлейка, могу сказать, что со звуком там, конечно, работают крутые чуваки. Нам до них далеко, технически это очень круто. Но мелодических решений я там не услышал.

– «Ленинграду» с его жанром разве есть смысл вылизывать звук?

– (Задумчиво.) Да хотелось бы… Но не получается (радостный смех).

– Многие были разочарованы, когда в песне «Химкинский лес» ты обрушился на защитников Химкинского леса…

– Нет, не обрушивался. Когда я обрушусь, об этом узнают все, а это было так, сродни легкому щелбану.

– А в песне «Почем звонят колокола?» ты раздал всем сестрам по серьгам – досталось и Путину, и Навальному, и Pussy Riot. В этом заключается твоя политическая позиция – «чума на оба ваших дома» и «гори оно всё»?

– Моя позиция заключается в том, что в политике правды нет. Те люди, которые ищут в политическом поле истину, – просто глупцы. Политика – это наколка, и это нужно понимать. А по поводу «Химкинского леса»… Сейчас я понимаю, что эта песня стала провозвестником большого культурного проекта «Гражданин поэт». «А не спеть ли мне песню про Химкинский лес, из последних известий я устрою замес…» По этим лекалам Дмитрий Быков стал сочинять тексты для «Гражданина поэта». Я думаю, он это воспринял как инструкцию к действию.

– Ты бы мог такие «передовицы» писать чаще?

– Дело в том, что они долго не живут, мы их не исполняем на концертах. «Химкинский лес» за всю историю группы мы исполнили, может быть, раз или два. «Москва, почем звонят колокола?», правда, хорошая, там припев смешной.

– Да, она похожа на «А ты опять сегодня не пришла».

– Она похожа на всё! Собственно этим и хороша, что похожа на все плаксивые песни русской поп-культуры. В этих трех блатных аккордах можно услышать что угодно. Но я думаю, что лет через пять текст этой песни никому ничего уже не скажет. А песня «Жопа» – она, сука, вечная. Поэтому лучше писать про жопу. Но иногда про Химкинский лес тоже стоит.

Мой имиджмейкер – Господь Бог

– Ты, помнится, критиковал название «Марш несогласных». Говорил, что надо назвать «Марш недовольных» – и вся Россия бы вышла. Нет ощущения, что в стране сейчас происходит этот самый марш недовольных? Ведь довольных нет – даже те, кто все уже украл, вроде бы не особо счастливы.

– Ну да, так и есть. У нас на самом деле две обширные партии – «партия недовольных» и «партия против всех». Если бы они сошлись, я бы с интересом посмотрел на их противостояние (смеется).

– У тебя есть рецепт, как уменьшить в России число недовольных? Демократия ведь тут вряд ли подойдет.

– Россия – сложная барышня. России всё к лицу, но выглядит, как на корове седло. Тут и монархия была странноватая, и демократия. Дело не в политическом устройстве, а в мировоззрении. Если сравнить нас с индусами – те живут в разы хуже, чем в России. Если определять состояние России словом «п…ц», то там – полный п…ц. (Я не знаю, как вы это будете печатать в связи с новым законом.) Но они, сука, счастливы, им охренительно. Солнышко светит, коровка пошла – счастье, и оно длится в среднем 70 лет.

– Может, из-за климата?

– Да нам какой климат ни дай… Летом – жарко, зимой – холодно, весной – слякотно. Какую погоду ни включи, народу всегда хреново. Из Петербурга тараканы ушли, говорят, из-за мобильной связи им стало некомфортно. Так теперь все разговоры на кухнях: «Б…, где тараканы?!»

– Тебя должно забавлять государственное насаждение православия – сейчас ведь без мобильного храма и десантник не прыгнет.

– Мне кажется, пора создавать инквизицию. Без этого органа ничего не получится. Ну цензура, ну запрещение мата, ну суд над Pussy Riot – это всё полумеры. Нужно по-серьезному подойти, тем более что жечь есть кого: целый телевизор в ведьмах. Брать и жечь!

– Слушай, а вот народ, который любит носки с сандалиями носить – его стоит просвещать или бесполезно?

– Носки с сандалиями – это дело вкуса, просвещение тут не играет никакой роли. Есть очень образованные люди, которые одеты, как п…ц. Да вот тот же самый Быков! С этим ничего не сделаешь, я не знаю, где это растет и где выкорчевывается.

– Телевизор отупляет народ, потому что тот и сам рад оту-пляться?

– Я не могу точно сказать, потому что у меня лет семь нет телевизора. Я его смотрю только в гостиницах, и обычно мне хватает часа, чтобы испугаться того, что я там вижу. Вообще телевизор – дело добровольное. Не стоит забывать, что не кнопка тебя включает, а ты ее. Так устроен этот мир. Другое дело, что многие уверены, что телевизор им что-то должен нести.

– Тетя Маша приходит с работы, ей надо посмотреть сериал, потом Малахова… И как-то так вся жизнь проходит возле телевизора.

– Там слово «надо» не к месту. Почему это «надо»?

– Она привыкла.

– Ну раз ты привык к этому, как я называю, «оку дьявола», то и нечего ругать телевизор. Включай, смотри, но не забывай о моей инквизиционной концепции будущего.

– Ты же и сам не без греха – был телеведущим.

– Да я в каких только ролях не появлялся в телевизоре. Предложения залезть обратно периодически происходят, но я чего-то в телевизор сейчас не хочу.

– Странный вопрос: кто занимается твоим имиджем? У тебя же и длина волос меняется, и вид бороды…

– У меня имиджмейкер один – это Господь Бог. Вот как растет – так и растет. Иногда неловкое движение машинкой делает мне новую стрижку. Когда есть время, хожу к парикмахеру, и в таком случае его рука выступает в роли Бога.

– Ты живешь сегодняшним днем или планируешь далеко вперед?

– Далеко – невозможно, в нашей стране невозможно. За десять лет здесь может поменяться всё. Понятно, что ничего не поменяется, но ведь может же. Например, за мою жизнь в стране раза три менялись деньги. Поэтому к ним надо относиться спокойнее и быть готовым к тому, что их опять поменяют – и как обычно, не по выгодному курсу.

– Когда началась истерия по поводу «Ленинграда» и клерки по пятницам плясали под твои матерные песни, у тебя возникало ощущение, что ты их всех «развел», что они подчиняются какой-то придуманной тобой реальности?

– Нет. Видишь ли, я сам выходец из офисной среды. Я работал промоушен-директором на радио «Модерн», и мне такой группы очень не хватало…

– Хотелось в пятницу сбросить с себя эту офисную пыль?..

– Да, ...., хоть в среду!

Алексей Мажаев

Читайте также:

Скандальные тайны личной жизни Оксаны Акиньшиной

Сергей Шнуров: Песни из сериала «Детка» – это говнорок!