Вдова Эдуарда Хиля: О смерти мужа писали откровенную ложь!

О легенде советской эстрады Эдуарде Хиле, которого не стало четыре месяца назад, ходило много слухов. Якобы в роковые 90-е жил в нищете, будто эмигрировал в Париж, разбогател и даже купил целый этаж в доме в центре Москвы. О том, что из этого правда, а что – нет, рассказывает вдова певца Зоя Александровна. Вместе они прожили почти 54 года.

Эдуарда Анатольевича называли самым солнечным и улыбчивым певцом Советского Союза.

– Он и в жизни был жизнерадостным, – говорит Зоя Александровна. – Мы вместе учились в консерватории. Я – на балетном отделении, он – на вокальном. Эдуард Анатольевич никогда не ходил спокойно, все время куда-то бежал. Была вот такая забавная история, когда ставили оперу «Черное домино»: «балетные» танцевали, а вокалисты исполняли музыкальные партии. В одной сцене я должна была взять Эдика за ухо и вести. Я себя чувствовала так неловко! Один преподаватель мне даже сказал: «Зоя, да возьмите уже его покрепче!» И я его за ухо прихватила, а он смеялся.

Была и другая история. Студенческим коллективом ездили на гастроли. В какой-то момент отдыхали, я сидела на солнышке в окружении своих подружек. Эдуард, как обычно, бегал, что-то рассказывал, всех веселил. А потом подбежал и поцеловал меня в щеку. Это сейчас ничего не стоит поцеловаться с молодым человеком у всех на виду. А тогда было не принято. И я стала возмущаться: «Какое нахальство, безобразие!» Хотя не могу сказать, что мне не понравилось. Но не при всех же! Все вокруг смеялись, и Эдик смеялся, потом и я заулыбалась. Сейчас смешно вспоминать.

Эдик был очень добрым, щедрым. Не имея денег, мог мне яблоко подарить. Или веточку винограда, грушу. Как-то постепенно отношения складывались, а потом наши жизни сплелись в одну. Незаметно пятьдесят с лишним лет пролетели – хорошие, ласковые отношения. Мы старались надолго не расставаться. Когда муж стал много гастролировать, я ездила с ним, была концертмейстером и его администратором. Не знаю, в чем секрет наших теплых отношений. Наверное, в легком характере Эдуарда Анатольевича. Я ни разу не слышала, чтобы он повышал голос. Был очень жизнерадостный, а дома необыкновенно хозяйственный – ходил за покупками, мыл посуду. Очень любил выезжать на дачу – шесть соток и небольшой домик в садовом товариществе. Эдик своими руками там все обустроил.

– Вы его не ревновали – все-таки популярный артист?

– Мы доверяли друг другу. К поклонницам я относилась спокойно – ведь любовь и внимание зрителей нужны артисту.

Хотя, конечно, присутствие жены в жизни любимого артиста поклонницам не всегда нравится. Были женщины, которые Эдуарда Анатольевича преследовали. Но это же просто неуравновешенные люди. И он это понимал, и я понимала.

– Говорили, что в 90-е годы Эдуард Анатольевич оказался без работы, в забвении.

– Это неправда. Он всегда много выступал, старался заработать – чтобы родные были сыты, обуты-одеты. Помню, мы были на гастролях в Израиле, его там даже со спины узнавали. Ехали в автобусе, одна женщина рядом с нами звонила по телефону и с одесским акцентом очень громко говорила кому-то в трубку: «Я еду в автобусе, а рядом со мной едет Хиль!»

Миллионов за концерты он не просил, это даже смешно. Не нужны ему были эти миллионы! Даже когда история с «Вокализом» случилась и «мистера Трололо» весь мир узнал, стали звонить, приглашать в турне по Австралии, Америке.

Можно было заработать на этой волне. Но Эдуард Анатольевич отказался. Он же понимал: просто так с одним «Вокализом» не поедешь, надо представить достойный репертуар. А силы уже не те. Некоторые знакомые спрашивали: «Вы знаете, что в США выпустили футболки и зубные щетки «Мистер Трололо» с изображением Эдуарда Анатольевича? Вам положены авторские отчисления, добейтесь, чтобы выплачивали». Но Эдуард Анатольевич не стал никуда обращаться. Только как-то говорил: вот открыли бы счет для больных детей и туда эти «авторские от Трололо» переводили – было бы хорошо. Хиль и коммерция – несовместимые вещи. А к новому всплеску популярности он относился с юмором. Когда по телевизору показывали пародии на «Трололо», он очень смеялся.

– Зоя Александровна, что придает вам силы после ухода самого близкого человека?

– Эдуард Анатольевич сам так жил и учил меня: что бы ни случилось, не должно быть грусти. Жизнь должна продолжаться. Он очень не любил слез, особенно женских. Конечно, было тяжело после его ухода. Особенно в первое время. В газетах и на телевидении публиковали откровенную ложь. «Артист 40 дней в коме, куда смотрит жена?!» Не было никакой комы, все произошло неожиданно и быстро – инсульт. Писали: «Почему его не везут в Израиль, там врачи помогут!» Да нельзя было везти его в таком состоянии! Это в иностранных посольствах есть самолеты, оборудование, чтобы отвезти человека в клинику. В наших больницах такого нет. Петербургские врачи сделали все, что могли.