Маленькие женские хитрости
Алисе – три, в сад она еще не ходит, поэтому просыпается обычно позже всех. Кроме, разумеется, тех единственных дней, когда ей в первую очередь положено спать подольше – кроме выходных. По выходным она вскакивает на час раньше обычного. И начинается
Алисе – три, в сад она еще не ходит, поэтому просыпается обычно позже всех. Кроме, разумеется, тех единственных дней, когда ей в первую очередь положено спать подольше – кроме выходных. По выходным она вскакивает на час раньше обычного. И начинается...
– Ма-ам, – кричит она, едва раскрыв глаза. Нет ответа. – Ма-ам.
Крики становятся все громче, и у меня нет другого выхода, кроме как на время воскреснуть.
– Она, – подаю признаки жизни, – на работе.
Алиса мне не верит. Сначала бежит в ванную. Никого. Затем – на кухню. Опять никого. Приходится смириться. Если мамы нет даже на кухне, значит, она действительно на работе. Но кто-то ведь должен стать жертвой! Кто, если не папа! Алиса начинает стаскивать с меня одеяло:
– Просыпайся!
– Пять минут! – Как я хотел сказать «час», но это было бы слишком жестоко.
– Пять минут? Это сколько секунд?
Она знает, что такое секунда? Уже новость. Приходится ненадолго проснуться, чтобы посчитать. Считаю я как раз минут пять – «один, два… сто двадцать… двести десять… триста».
– А-а. Один, два, три, четыре, пять… – Поняв, что до трехсот она все равно не досчитает, максимум до двадцати, Алиса второй раз за утро смиряется и бежит в детскую:
– Софь, просыпайся!
Софья, старшая сестра, из-под одеяла бормочет что-то нечленораздельное. У нее это тоже выходной – от школы, – поэтому ничего вразумительного в такой ситуации пробормотать она, разумеется, и не могла.
Не добившись взаимопонимания от сестры, Алиса принялась за старое. Точнее, за старого:
– Просыпайся, пап.
– Три минуты!
– А это сколько секунд?
– …Сто восемьдесят, – реагирую я уже быстрее.
На этот раз Алиса досчитала только до трех и встала под настенные часы смотреть на стрелки. Наверное, поняла, что у часов считать время получится лучше. И тут ей в голову пришла гениальная мысль:
– Пап, я есть хочу.
А вот это было нечестно. Я, может, тоже хотел есть. Но спать я хотел больше, поэтому терпел. Но не мог же я терпеть за нас обоих.
– Ладно, – вздыхаю я, – полминуты... Все, встаю.
И вот, встав у плиты и уже в самом деле проснувшись, я думаю: где и когда они набираются этих маленьких хитростей? Ведь кто-то их этому научил? Может, жизнь? Или того хуже – родители! Тут же вспоминаю, как у Софьи в пять лет перед занятиями гимнастикой внезапно начинал болеть живот. Ну да, точно, родители.
Я накладываю кашу дочери, потом себе.
И говорю:
– Смотри, как я ем.
Она смотрит мультик. Научить детей брать пример с чего-то хорошего гораздо сложнее.
