Максим Шевченко: зачем России нужна война в Сирии

Максим Шевченко в интервью Sobesednik.ru объяснил, почему Россия должна силой оружия и дипломатией держаться за Сирию.

В начале сентября стали появляться сообщения о том, что Россия усиливает своё военное присутствие в Сирии. 9 сентября анонимный источник в сирийских вооружённых силах сообщил, что в 2014 году в Сирии возросло число российских военных экспертов. Ходят слухи, что россияне на БТРах уже вовсю сражаются с сирийскими оппозиционерами. Госдепартамент США предупредил российских дипломатов, что «подобного рода действия могут привести к дальнейшей эскалации конфликта». МИД РФ в ответ заявило, что Москва никогда не скрывала того, что она поставляет правительству Асада военную технику для борьбы с террористами. Как писал Sobesednik.ru, 7 сентября депутат Госдумы Дмитрий Гудков попросил министра обороны РФ Сергея Шойгу раскрыть правду об участии россиян в сирийском конфликте.

Журналист, член Совета по правам человека при президенте РФ Максим Шевченко объяснил Sobesednik.ru, почему Россия должна сыграть свою роль в ближневосточной трагедии:

— Зачем России участвовать в гражданской войне в Сирии?

— Сирия была очень долго связана с Россией и Советским Союзом теснейшими дружескими отношениями. Это наш союзник. На территории Сирии было как минимум две военные базы — сначала советские, потом российские. Десятки тысяч сирийцев жили и учились сначала в СССР, потом в России. У нас очень переплетены исторические отношения церквей: Русская православная церковь и Антиохийская православная церковь издревле были связаны с собой очень тесно. Поэтому правительство Башара Асада, которое гарантировало мир и согласие разным общинам — суннитам-мусульманам, алавитам, христианам, в том числе православным христианам, армянам, шиитам, друзам, — оно всегда соответствовало стратегическим интересам России как государства независимо от того правительства, которое существует на территории РФ на данный момент. Сирия всегда была исторически связана с нашей страной, всегда была партнёрской и дружественной страной.

Получить Сирию в виде враждебной страны — это будет для России тяжелейшей стратегической потерей. Потому что после этого на Ближнем Востоке не останется никаких государств, которых мы могли бы назвать союзниками нашей страны. И дело не в том, что кому-то что-то нравится или не нравится: в политике не бывает «нравится или не нравится». Вот Израиль очень долго набивается нам в друзья. Хотя ничто в политике Израиля не говорит о том, что это дружественная РФ страна. Сирия же многократно доказывала, что она дружественная, что она готова свои интересы согласовывать с интересами Советского Союза и России как правопреемницы СССР.

[:wsame:]

Сирия — ключевая страна. Кто владеет Сирией, тот владеет реально Ближним Востоком. Дамаск — это столица Ближнего Востока. Не Иерусалим, не Бейрут, не Амман, не Багдад, а именно Дамаск. Это древнейший город на земле, это мистическое место. Рядом с Дамаском есть могила Авеля, который был убит Каином. Это такое место, в котором надо бы иметь своё постоянное присутствие: желательно не только в виде посольства, а в виде гораздо более тесных отношений. Поэтому то, что Россия держится за Сирию — как может, где-то совершая ошибки, где-то поступая правильно, — это стратегически абсолютно верная позиция.

Нельзя позволять, чтобы Россию выталкивали из Сирии. Вообще, любое государство, которое не участвует в ближневосточной драме, может считаться просто маргиналом мировой политики. Инстинктивно, наверное, на каком-то мистическом уровне российские политики понимают, что поддержка коренного населения Ближнего Востока, защита его прав хоть в какой-то степени является для любого государства билетом в мировую историю, в мировую политику, в мировую повестку. Как только ты отказываешься от политики на Ближнем Востоке, ты никто, ты маргинальное государство, такая Хоббитания, которая только может быть объектом экспансии других.

— В чём, по вашему, должна заключаться российская поддержка сирийского режима?

— Я не говорил про режим, я говорил про Сирию. Слово «режим» — это ваше слово. Я не говорил, что надо поддерживать режим, я говорил, что надо поддерживать власть. Нельзя допускать, чтобы к власти в Сирии пришли антироссийские группировки. При этом надо находить общий язык с теми группировками, которые являются оппозиционными сегодняшнему правительству Башара Асада, сохраняя нормальные отношения с правительством Башара Асада. Почему? Потому что Башар Асад — нравится он кому-то или не нравится, антизападный он или прозападный — является президентом, который сегодня даёт защиту как минимум представителям пяти общин: алавитам, христианам, друзам, мусульманам-шиитам, армянам — которые в целом, за редким исключением, поддерживают Асада и связывают свою судьбу с сирийским государством, защищаясь от исламских суннитских политических групп.

[:image:]

При этом я не могу сказать, что надо объявлять войну мусульманам-суннитам, которые подняли восстание против Асада. Я как раз считаю, что Россия, всегда имея очень крепкие позиции по обе стороны фронта, могла бы сыграть тут уникальную посредническую роль, договариваясь о новых форматах сирийского государства. Понятно, что старые форматы с таким доминированием партии «Баас» и функционеров-выходцев из алавитской общины уже невозможны. Поэтому надо понять, о чём идёт речь. Или речь идёт о разделе Сирии и Ирака и создании на их территории какого-то нового суннитского государства; и тогда надо содействовать тому, чтобы в его руководстве не оказались элементы, подобные тем, которые остаются в руководстве «Исламского государства» [запрещено в России], то есть жестокие террористы, убийцы, которые в исламе называются такфиристы-хариджиты. Кто-то там должен быть во главе. Как? Ну надо работать с этими силами, надо работать со всеми, кто участвует в этой сирийской трагедии.

А это невозможно делать, просто будучи дипломатом с портфелем подмышкой. Это можно делать, только если у тебя ещё есть и какой-то силовой ресурс, которым ты можешь это закрепить. Американская дипломатия была бы бездейственна без наличия американских авианосцев и ударных бомбардировщиков, поверьте. С ними бы даже никто разговаривать не стал бы. Поэтому Россия, естественно, наращивает своё военное присутствие на военных базах, которые на законных основаниях находятся на территории Сирийской Арабской Республики. Наличие там воинского контингента, его усиление я считаю правильным. Я считаю ошибочным заявление о том, что Россия должна воевать с «Исламским государством» [запрещено в России] и т.д. Российские войска должны обеспечивать мир и стабильность граждан Сирии независимо от того, за Асада эти люди или против Асада.

[:wsame:]

— А можно содействовать миру, не вступая в конфликт с США и союзниками?

— На данный момент фактически невозможно, поскольку они хотят полностью вытеснить Россию с мировой арены. Полностью маргинализировать её и заставить её заниматься только внутренней повесткой. Любое государство, которое занимается только внутренней повесткой, обречено на разрушение, распад и гибель. Поэтому США, Израиль очень хотят, чтобы Россия убралась с Ближнего Востока, перестала оказывать поддержку палестинцам — палестино-израильская повестка должна быть повесткой только американской политики — перестала оказывать поддержку Асаду, участвовать в сирийских переговорах. Сирия должна быть повесткой только американской, ЕСовской и, может быть, турецкой политики. Конечно, Россия должна просто сидеть, понимаете ли, внутри Российской Федерации, бодаться с Украиной и заниматься внутренней политикой: коррупция, Навальный, Путин, Медведев и всё такое. Уничтожение внешнеполитической повестки, которым пытаются заниматься США и другие, это, собственно, нормально. Внешняя политика на этом и построена: ты ослабляешь кого-то, для того чтобы заставить отказаться от серьёзных стратегических целей и задач. Надо сопротивляться этому, надо понимать, что в мировой политике нет друзей — есть интересы, есть партнёры и есть оппоненты. «Друзья» — это такой эвфемизм, который не имеет ни малейшего смысла в этом контексте.

— Сейчас многие бояться, что в Сирию поедут наши солдаты и будут проливать там кровь. Как далеко мы можем зайти, отстаивая свои интересы в регионе?

— Я думаю, что тут есть несколько нюансов присутствия там вооружённых российских формирований. Первое — это, конечно, защита российских военных баз, которые там находятся. Базы там нам нужны. Пока есть сирийские военные базы, Россия так или иначе присутствует или демонстрирует своё присутствие в Средиземном море. Подразделения морской пехоты или ещё какие-то подразделения, которые там базируются, нужны. И это очевидно каждому, кто не стоит на позиции, что Россия должна исчезнуть, быть уничтоженной, должна сомкнуться до размеров Московской области.

[:wsame:]

Второй момент — это участие в антитеррористической борьбе. Не секрет, что на территории Сирии на данный момент действуют значительное количество выходцев с территории Российской Федерации, многих из которых можно заподозрить в причастности к террористическим группировкам, несущим ответственность в том числе и за теракты в РФ. Если есть люди, которые поддерживают взрывы смертников на улицах российских городов, этих людей надо уничтожать на территории Сирии. Я думаю, что [российские] спецподразделения в Сирии будут, в частности, заняты антитеррористической борьбой, нанесением ударов по тем группам или людям, которые оправдывают или поддерживают террористические атаки на российские города. Это война, которая не имеет границ и которую лучше вести на территории противника, чем на территории России.

И третье — я не думаю, что российские подразделения будут участвовать в боевых действиях и оказывать непосредственное давление на противников Асада. Уверен, что такие задачи не ставятся перед российскими частями. Безусловно, российские военные советники и консультанты оказывают поддержку и сирийской армии, и, думаю, боевым движениям подразделения шиитской партии «Хезболла». Думаю, они взаимодействуют и с иранскими военными советниками, которые там есть. Ставка в сирийской войне слишком высока. Это ставка не только внутри Сирии, это ставка глобальная, геополитическая. Если удастся сохранить — не Сирию, её уже сохранить не удастся — хотя бы некое пятно политического присутствия, то это потом, может быть, разовьётся в какое-то новое государство со столицей в Дамаске. Тогда это можно будет считать успехом. И тогда военное присутствие там будет оправданно.

Другие материалы о борьбе с террористами на Ближнем Востоке читайте в рубрике Исламизм.