"Путин в невыгодном свете". Тайны первых лиц России и СССР устами их личных переводчиков
Из всех людей, окружающих главу государства, ближе других к нему переводчики. Их зачастую пускают за те двери, что закрыты для личной охраны. Они проводят со своими начальниками столько времени, что порой знают их лучше, чем родственники. О тонкостях работы с первыми лицами государства «Собеседнику» рассказали их личные синхронисты.
Из всех людей, окружающих главу государства, ближе других к нему переводчики. Их зачастую пускают за те двери, что закрыты для личной охраны. Они проводят со своими начальниками столько времени, что порой знают их лучше, чем родственники. О тонкостях работы с первыми лицами государства «Собеседнику» рассказали их личные синхронисты.
Трудный Хрущев, терпеливый Брежнев
Самый знаменитый советский переводчик – Виктор Суходрев, работавший со всеми генсеками и министрами в 1950–80-х годах. Его родители были близки к верхушке власти: отец служил офицером ГРУ, а потом – разведчиком в США, мать – в торгпредстве наркомата внешней торговли СССР.
Виктор родился в 1932 году, после войны с мамой осел в Москве, поступил в Институт иностранных языков. Потом было бюро переводов МИД и вскоре – работа с Хрущевым.
– Никиту Сергеевича я запомнил совершенно необразованным человеком, – вспоминает Суходрев. – Он не любил читать в принципе, а тем более протокольные тексты, так как находил их скучными. Вместо этого он импровизировал, и перевод придумывался в авральном режиме.
Словно в оправдание за трудную речь, Хрущев к переводчику относился с теплотой и нежностью. Ни разу Суходрев не услышал от него резкого слова. Иногда генсек даже подсказывал, хотя иностранных языков не знал.
Когда Хрущев выдал свое знаменитое «Покажем мы вам кузькину мать», чем вогнал переводчика в ступор, он сам же пояснил Суходреву: «Да просто дай американцам понять, что мы им покажем что-то такое, чего они никогда не видели».
Помимо Хрущева, Суходрев переводил Черненко и Андропова, Косыгина, Громыко, Микояна и, конечно, Брежнева. С Леонидом Ильичом в плане языка было проще всего: он не жаловал экспромтов, тексты читал по бумажке. Казалось бы, тут не может быть проблем, но казусы все же случались.
– К беседе с президентом Картером мы заготовили два варианта текста – полный и краткий – и договорились, что в зависимости от продолжительности речи американца я подсуну Леониду Ильичу тот или иной, – вспоминает Суходрев, который сам удивительно похож на Брежнева. – Однако в итоге я просто передал ему полный вариант, зачеркнув ненужное. Леонид Ильич идею не оценил: прочитав половину, он с удивлением посмотрел на меня и громко, на весь зал, воскликнул: «А что, дальше читать не надо?»
Остроумный Горбачев
После кончины Брежнева Суходрев продолжал переводить первых лиц государства, работал и с Горбачевым. Вскоре он уступил эту должность молодому выпускнику главного языкового вуза страны – Московского государственного института иностранных языков им. Мориса Тореза (ныне МГЛУ).
Павел Палажченко начинал карьеру в русской секции службы устного перевода секретариата ООН, продолжал в МИД. В переговорах с Западом и внутри страны, по словам Палажченко, главным для Горбачева было показать себя сильным лидером.
– На него давили со всех сторон, но в критические минуты он умел собраться, – говорит Павел Русланович. С Горбачевым он работает до сих пор – уже 27 лет. – На переговорах вел диалог, а не читал по бумажке. Ни разу не ошибся ни в одном факте или цифре.
Одним из самых трудных моментов в своей практике Палажченко считает переговоры в Рейкьявике в 1986 году.
– Домик, что выделили для встречи Горбачева и Рейгана, был очень маленький. Один из текстов о стратегических вооружениях я во время перерыва переводил, сидя прямо на лестнице. Горбачев заметил, подошел ко мне и в шутку спросил: «Готовишь? Перевод-то правильный?» Я ему: «Если неправильный, то голову на плаху». «А зачем мне твоя голова? – удивился Михаил Сергеевич. – Мне перевод нужен».
Год спустя, когда завершался визит Горбачева в США и провожать его в аэропорт поехал тогда еще вице-президент Джордж Буш-старший, кроме них, в авто был только Палажченко – американского коллегу не пригласили.
– Беседа была конфиденциальной, но сейчас, конечно, можно рассказать, что Буш обсуждал с Горбачевым свое намерение баллотироваться в президенты, – вспоминает Павел Русланович. – Они говорили обо всем: затрагивали проблемы Китая и Ирана, чувствовалась между ними взаимная симпатия, и, кстати, между их женами тоже.
Сейчас Палажченко – не только переводчик, но и руководитель отдела международных связей в Фонде Горбачева, близкий к нему человек.
Независимый Путин, чуткий Медведев
Палажченко иногда присутствует на встречах с Путиным – от Совета Европы, в котором тоже работает переводчиком. Основным синхронистом ВВП с 2000 года стал советник посольства России в Республике Мадагаскар Андрей Цыбенко. О своем начальнике он отзывается как о самом… быстром президенте, с которым ему приходилось встречаться.
– Частенько за Путиным приходится бегать: если мероприятие проходит в разных залах, то Владимир Владимирович, как правило, активно между ними курсирует, успевая еще что-то по ходу бросить кому-то в коридоре. Так что переводчики ВВП должны быть подтянуты не только лингвистически, но и физически, – смеется он.
Андрей Витальевич переводил многим – Раисе Горбачевой, Черномырдину, Кириенко, Чубайсу, чете Ельциных. Работать с Путиным он начинал отнюдь не в Кремле – в Новой Зеландии и Брунее во время его официальных визитов. Именно Цыбенко переводил легендарное интервью ВВП Ларри Кингу во время трагедии с подлодкой «Курск».
– У меня сложилось стойкое ощущение, что тогда Путина пытались представить в невыгодном свете, – рассказал он. – Накануне мы вели долгие и выматывающие переговоры по трагедии, и вот ВВП тащат в прямой эфир. Там меня сажают далеко от него и ведущего, так что я могу воспринимать их только через наушники. И первое, что я слышу – путинское «Она утонула». Признаюсь, я даже не понял, о чем идет речь, ведь вопрос мне послушать не дали. Времени на раздумье не было, переспросить, о чем речь, не у кого. С переводом я в итоге угадал.
Путин нередко сам следит за качеством перевода и может в открытую поправить переводчика. Пару лет назад сделал замечание синхронистке, которая по ошибке занизила показатель роста ВВП (который валовый внутренний продукт).
Английский Путин начал учить всего 12 лет назад, а вскоре как-то даже сам работал синхронистом. Пять лет назад на саммите Россия – ЕС в Самаре он переводил беседу работников АВТОВАЗа и гостей из канадской компании.
Цыбенко доводилось работать и с Дмитрием Медведевым, который тоже хорошо владеет английским, но тем не менее от услуг переводчиков он не отказывался никогда. В случае оплошности поправить синхрониста он тоже может – в отличие от Путина, улыбаясь и как будто извиняясь.
Три года назад молоденькая переводчица, переводя речь Медведева о демографической проблеме, от себя добавляла цифры по рождаемости в качестве примеров. В советское время, уверяет Суходрев, за такое бы сразу уволили, Медведев же похвалил за инициативу.
Правила хорошего перевода
По просьбе «Собеседника» переводчики первых лиц государств поделились особенностями своего этикета.
Ошибка переводчика не может привести к началу войны или каким-либо серьезным последствиям. Окончательные решения принимаются лидерами после тщательной проверки и анализа, а не «по ходу дела».
После встречи на высшем уровне в советские времена текст беседы переводчик надиктовывал машинистке. Диктофонами не пользовались из соображений секретности.
Переводчик должен давать высказываться своему шефу столько, сколько тот считает нужным. Если он чувствует, что не справляется, можно попытаться взглядом привлечь внимание президента, максимум – слегка кашлянуть.
«Переговоры вдвоем» на самом деле всегда переговоры вчетвером, а то и вшестером. Помимо двоих переводчиков (по одному с каждой стороны), на них нередко присутствуют два помощника, записывающих беседу.
Охрана президентов стоит за дверью.
Читайте также
