"Этой же грязью мы дышим каждый день". Что такое барефутинг и почему он набирает популярность
Есть такое слово – «барефутинг». Звучит оно непонятно, но означает старое как мир явление – жизнь без обуви. Барефутеры утверждают, что прогулки босиком лечат плоскостопие, дарят новые ощущения и делают человека городского человеком свободным
Есть такое слово – «барефутинг». Звучит оно непонятно, но означает старое как мир явление – жизнь без обуви. Барефутеры утверждают, что прогулки босиком лечат плоскостопие, дарят новые ощущения и делают человека городского человеком свободным. Свобода по нынешним временам – роскошь большая, чем пара хорошей обуви, поэтому наш корреспондент тоже решила разуться и проверить, каково это – слиться с природой в условиях мегаполиса.
Этой же грязью мы дышим каждый день
Первым барефутером, с которым я познакомилась, была петербурженка Ольга Гавва – о ней мы писали в материале «Босиком в лютые морозы и в страшную жару». Гавву в Питере знают как человека, который круглый год ходит босиком. Ольга обувается, только когда столбик термометра падает до минус 10 градусов. Честно говоря, смотреть на это было страшно, потому что ноги – мой пунктик: боюсь порезать, поранить, занозить, даже мозолей боюсь. Но путь к свободе по определению не может быть легким.
Ходить по московским улицам – это вам не по лугу бегать. Тем не менее, по самым скромным подсчетам, в столице не меньше 200 барефутеров. У сторонников босоногого образа жизни есть даже свой предводитель – предприниматель Кирилл Корчагин. Мы встретились с ним у метро «Новослободская», куда Кирилл приехал, как обычно: ноги – босые, в руках – пакет с сандалиями на тот случай, если где-нибудь попросят обуться.
– Не помню, чтобы меня откуда-нибудь в последнее время выгоняли, – рассказал он. – По пафосным заведениям я не хожу, а в кафе и магазинах обслуживают без вопросов.
[:image:]
Ходить без обуви Корчагин пристрастился 10 лет назад в Австралии. По его словам, в этой замечательной стране очень жарко и очень чисто, поэтому народ ходит босиком везде – по набережным, офисам, университетам, магазинам. Но Москва – не Мельбурн, у нас зимой снег, летом пыль, а дороги такие – не то что ноги, но и обувь жалко. И москвич Корчагин, честно говоря, удивляет, когда заявляет:
– Я хожу босиком не для эпатажа, а ради удовольствия. Это открывает новый канал восприятия, я иду и играю ощущениями: там – тепло, здесь – холодно. Многие барефутеры – это кинестетики, которым важны физические ощущения.
Мы идем с Кириллом к метро «Достоевская»: он босиком, я в босоножках. Кирилл так легко шагает, что мне становится завидно и хочется так же. Асфальт обдает ноги жаром, подошвы становятся черными.
– Прямо как в детстве, – замечаю вслух. – Грязно как-то...
– Вообще-то этой грязью мы каждый день дышим, – парирует Корчагин. – Протрите салфеткой лицо и посмотрите, сколько на ней будет пыли.
[:image:]
По газонам не гулять
Первое правило босохождения – по газонам не гулять. Потому что там, где обычный человек видит траву, он не видит собачьих фекалий, битого стекла и металлических штуковин разной степени травматичности. Правило второе: не обращать внимания на тех, кто обращает внимание на тебя. Ну и третье: если хочется обуться – надо обуться.
Дома я тщательно вымыла ноги бактерицидным мылом. Московская грязь отмылась на удивление быстро, и на время эксперимента мыть ноги после улицы стало привычкой. Особого удовольствия в первый раз я не испытала, но и отвращения, как ни странно, тоже.
Одно дело – гулять босиком по центру Москвы, другое – пройтись так в моем родном Южном Бутово, где не любят тех, кто выделяется. В выходные я отправилась босиком в торговый центр. Ранки на подошвах предусмотрительно залепила пластырем. Прохожие оглядывались, некоторые брезгливо, но никто не комментировал. Только одна женщина на вопрос маленькой дочери: «Почему тетенька без туфель?» – равнодушно ответила: «У нее ножки устали, она туфельки в сумку положила». В торговый центр я зашла без проблем и вышла тоже, охранник неодобрительно промолчал.
[:image:]
Наступил понедельник, и пришлось идти на работу. Коллеги не удивились – босиком так босиком. В офисе я чувствовала себя вполне комфортно, спасибо уборщице.
Спустя два дня отважилась войти в метро. Переходы между станциями Московского метрополитена, по-моему, самое грязное, что я видела в своей жизни. Более опытный Кирилл Корчагин, правда, говорит, что нет ничего ужаснее туалетов в плацкартных вагонах, но и они в последнее время заметно преобразились.
Вообще-то босые ноги в метро – нарушение техники безопасности, и были случаи, когда барефутеров со скандалом выставляли из подземки. Но меня никто не тронул. На эскалаторе было страшно, вспомнились байки про отрезанные лентой пальцы.
– Это миф, как и пальцы в розетке, – говорит Корчагин. – Они в узкую щель не влезут. А вот подошва ботинка – запросто. Смотрите под ноги и перешагивайте зубцы уверенно.
С эскалатора я удачно шагнула на мраморный пол. Он был прохладный и приятный. Чего нельзя сказать о реакции попутчиков: народ смотрел неодобрительно и осторожно обходил стороной, что мне было только на ногу. Острый каблук – одна из самых серьезных опасностей, которая подстерегает барефутера.
[:image:]
Я свободна!
В выходные я решила проверить, куда барефутер может пройти свободно, а куда не пустят. Продавец на местном мини-рынке смотрел неодобрительно, но ровно до того момента, пока я не попросила взвесить килограмм вишни. В районную поликлинику меня пропустили без вопросов, тем более что я сразу нацепила бахилы. Около пруда – любимое место отдыха бутовчан – никто меня не замечал, зато я всех замечала – народ был на велосипедах, роликах, скейтах и норовил проехать по ногам.
Единственным, кто пристал с проповедью, был местный дворник. По его мнению, по нашим улицам надо ходить в скафандре. Однако к этому времени я уже утратила брезгливость. Вместо нее появилось ощущение свободы. Не только потому, что ноги больше не сжимал китайский ширпотреб – нет. Я вдруг почувствовала, что могу больше, чем другие. Могу забыть про стереотип, что ходить по городу босой – это неправильно, могу не думать о бактериях, которых всегда боялась, могу в офисе чувствовать себя как дома.
Москва для меня стала другой – не только большой, шумной, но еще и теплой и холодной. Я смирилась с уличной грязью и пылью, в конце концов, не в Бомбее живем, и подошвы моих ног, как ни странно, не обросли мозолями.
– Асфальт работает, как пемза, – объяснил Кирилл Корчагин.
Кажется, я готова к тому, чтобы ходить по битым стеклам. (По углям я уже ходила.) Секрет этого фокуса я знала: надо просто расслабиться. Но теперь я понимаю, как.
