"Фея" Анны Меликян: Константин Хабенский – это новый Андрей Рублев?

Sobesednik.ru — о новой картине Анны Меликян, ставшей логическим завершением ее знаменитой «сказочной трилогии».

- А ты всегда такая позитивная… Улыбаешься?

- Ну да… Просто у меня рот до конца не закрывается в расслабленном состоянии.

Главный герой, высокомерный, но уже успевший устать от жизни и славы Евгений Войгин (Константин Хабенский) не по собственному желанию – дверь машины открыла его молчаливая дочь Маша – спасает от ОМОНовцев измазанную краской под кровь полуголую активистку Таню. Сдавшись под пристальным взглядом ребенка, он с большой неохотой привозит девушку в офис, чтобы та привела себя в порядок, и пока лифт поднимается на нужный этаж, узнает чуть ли не всю историю ее жизни: актриса и модель по совместительству, ездила на пробы во Францию, но не прошла, с горя решила написать Ларсу фон Триеру, правда тот не ответил; зато фамилию его вязла в качестве псевдонима − режиссер-то ведь любимый.

Новый фильм «Фея» Анны Меликян в киносообществе уже причислили к заключительным в «сказочной трилогии», начатой лентой «Русалка» с Марией Шалаевой и «Звездой» с Тинатин Далакашвили. Здесь все три героини собираются вместе, снимают квартиру и выступают в защиту политзаключенных, прав женщин, охрану животных и против глобального потепления. Персонаж Екатерины Агеевой скроена по типу своих предшественниц – такая же наивная, немного глупая, но с «большим сердцем» и интересной внешностью, которая у самой Тани, кажется, не в почете.

С прямой отсылкой на датчанина, девушка, видимо, должна напомнить зрителю о «трилогии о золотом сердце» фон Триера, где простые и искренние женщины готовы жертвовать собой ради близких. Таня становится ангелом-хранителем, или попросту феей для своего возлюбленного и пробует вдохнуть жизнь в его очерствевшее сердце. А еще она моментально угадывает «ахиллесову пяту» Войгина — дочь, трудно переживающую развод родителей и безответную влюбленность в одноклассника. Вместе с Феей ребенок учится смотреть на проблемы с точки зрения космоса, а хранимое молчание в конце приобретет целебные свойства.

Однако у ленты все-таки есть существенное отличие от предыдущих: в центре внимания оказывается не Таня, а Войгин. Его, автора «лучшей в стране» игры про богатыря Коловрата, обвиняют в пропаганде фашизма. Вдохновившись тематикой и символикой игры, в городе орудуют малолетние неонацисты, убивающие геев, мигрантов и бездомных и выкладывающих съемку с места событий на Ютубе.

Претендующая на актуальность проблематика в фильме режиссера удивляет. Сама Меликян в одном интервью признавалась, что она социально неактивная. Но далеко от окружающей повседневности не ускачешь, поэтому неприветливая Москва 2000-х, в первых двух фильмах заполненная рекламными постерами и вечно идущей стройкой, в «Фее» преобразуется в город гражданских протестов. А короткая вставка с интервью героя о том, что «государству будет выгоднее загонять людей в "онлайн"» метко отражает то, что происходит сегодня по всей стране в режиме самоизоляции.

Самого Войгина происходящее вокруг до поры до времени не беспокоит. Убийства, по его мнению, могут послужить хорошей рекламой для новой части игры, и виртуальная греза станет еще популярнее. Все меняется, когда герои для точного воссоздания храма в компьютере посещают Успенский собор во Владимире (который в итоге окажется Дмитриевским, потому что навигатор привел их не туда), и Таня (на этот момент ставшая уже постоянным компаньоном героя) в одной из икон Андрея Рублева с изображением Христоса видит прообраз Евгения.

И здесь в уже достаточно нагруженную разнообразными темами ленту вплетается мысль о возможной реинкарнации, где осовремененный иконописец должен совершить подвиг, а заодно убрать из собора ненужный иконостас, перекрывающий уникальные фрески Рублева. Правда попытка духовного спасения одного из членов фашистской организации заканчивается его физической смертью, а в качестве героев-освободителей предстают ОМОНОвцы, скручивающие малолетних преступников так же, как делали это в начале фильма с активистками. Войгину, решившему впервые совершить хорошее дело, и до смерти избитому, остается лишь безвольно лежать в вагоне метро и ждать помощи.

Несвойственный работам Меликян хронометраж в 150 минут соответствует обилию миров, воссозданных разнообразными визуальными приемами. Трехмерная виртуальная реальность, эффект трясущейся камеры в традициях «Догмы 95» все того же Триера, видеоролики из инстаграма «в стиле Тарковского» — многообразие современных средств киноязыка в попытках сказать что-то очень важное обескураживает и выглядит иронично при сравнении с советским мастером. Все-таки сейчас «тарковские» уже не те.

Однако все это совершенно не важно. Ведь главное, как и положено у Меликян, – это всегда про любовь. «Зачем мне этот мир, если он меня не любит?» – вопрошает в потолок Фея. И правда. Бесхитростная фраза Войгина: «Тань, пойдем пожрем», в конце концов, излечит девичье сердце, а Ларс фон Триер и протестные акции в целях улучшения мира будут забыты...