Валдис Пельш: Кто первый скажет, что ты враг России, тот и победил

Известный телеведущий рассказал в интервью Sobesednik.ru об интересе к документальному кино и об отношении к политике.

В следующем году ему исполняется 50 лет. Кто ж поверит: для многих Валдис Пельш так и остается совсем молодым ведущим развлекательного телешоу «Угадай мелодию». По словам самого Пельша, «Угадай мелодию» оставят в сетке «Первого канала» и в следующем году. Хотя ему сегодня интереснее заниматься документальным кино.

Просыпаешься и понимаешь, что не дышишь

– Когда-то вас называли «человеком-мельницей»: шутили, что в программе много руками размахиваете. Но вам скоро 50. Как считаете, в таком возрасте ведение молодежно-развлекательной передачи допустимо?

– Я не являюсь владельцем программы и человеком, который определяет ее судьбу. Я – нанятый ведущий. Если руководство канала решит, что Пельша надо заменить на молодого и перспективного – пожалуйста. А у меня лично есть ощущение, что передачу начали «как вчера». Но признаюсь, что в последнее время мои интересы больше связаны с документалистикой. Придумывать, разрабатывать, снимать, расследовать, узнавать новое для себя – это меня очень увлекает. Уже сделал несколько работ, которые были показаны в эфире «Первого канала». Например, сейчас монтируем очень интересный документальный цикл «Как пройти на Эверест, или Ген высоты». Это большой трехсерийный фильм, где мы расскажем об истории и технологиях покорения самой высокой вершины планеты и о том, как в этом году ее все-таки покорили. Телезрители вместе с нашими операторами дойдут до самого пика! У нас очень много отснятого материала – 10 терабайтов! В том числе и из «зоны смерти» на высоте более 8000 метров. До вершины группа добиралась 50 дней. Я лично поднялся на высоту 6000 метров. Для того чтобы снять кино, мы должны были прочувствовать, влезть в шкуру альпинистов. Так же, как и всех, нас одолевала горная болезнь.

– И что это за ощущение?

– У всех по-разному. У меня, например, случалась внезапная остановка дыхания. Просыпаешься каждую ночь от того, что понимаешь – не дышишь. Глубокий вдох – и тут же начинается паническая атака. Чтобы прийти в себя, я вылезал из палатки и закуривал (тогда еще курил). Это немного успокаивало, но ненадолго. Самое противное, что там ты ничего не боишься: ни гор вокруг, ни замерзнуть, ни умереть, но ты в панике. Ложишься вечером спать и знаешь, что в час-два ночи это с тобой произойдет опять. Ждешь утра. Кого-то на высоте мучают страшные головные боли, кровь из носа, тошнота. Когда ты находишься во всем этом, понимаешь тему, о которой снимаешь фильм, изнутри, то результат, мне кажется, должен получиться крайне интересным. Надеюсь, в новом телесезоне этот проект мы покажем на «Первом канале».

– Когда-то вы возглавляли дирекцию детских и развлекательных программ «Первого канала». Потом по собственному желанию ушли с этой должности. Сейчас, спустя время, могли бы снова занять какой-то административный пост?

– Думаю, нет. Во-первых, мне нравится ненормированный рабочий день. Я готов работать круглые сутки, если нужно и интересно. А ездить каждый день на работу, потому что надо ездить на работу – это не мое. Во-вторых, мне нравится делать документальные фильмы – от рождения идеи до монтажа, до хорошего результата.

Упавший портрет Макаревича

– Ваша родина – Латвия. Этим летом Лайма Вайкуле проводила в Юрмале фестиваль «Рандеву», где выступали российские артисты эстрады. Поэт Илья Резник назвал этих людей предателями. Дескать, Латвия запретила въезд Иосифу Кобзону и Олегу Газманову, поэтому надо было в знак солидарности этот фестиваль игнорировать. Какого мнения вы придерживаетесь?

– Вспомните, как говорил Шелленберг в фильме «Семнадцать мгновений весны»: «Воистину, закуришь американские сигареты – и скажут, что продал родину». Оставим все это на совести людей, которые любят клеить ярлыки. Техника спора или диспута упростилась: кто первый скажет, что ты враг России, тот и победил. Мне кажется, это слишком далеко от истины. Тем более что у артиста, да и вообще у любого человека есть право выбора того места, куда он хочет поехать. Лайма молодец, что сделала этот фестиваль. Я был в августе в Риге и ничего, кроме позитивных отзывов от жителей, от артистов, принимавших участие в том фестивале, не слышал.

– Разделение нашего общества приобретает уже маразматическую форму. Вы задумывались, почему это происходит?

– Еще Владимир Ленин в своих трудах о классовой борьбе писал, что «люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана до тех пор, пока за теми или иными действиями не увидят интересы тех или иных классов... Сейчас появился целый класс людей, для которых возможность кого-то заклеймить, якобы «вывести на чистую воду» – это форма существования, форма пиара. Посмотрите наши политические ток-шоу, и вы увидите некий набор выступающих, которые кочуют из одной передачи в другую. Если они не будут заниматься подобной риторикой, то их просто перестанут приглашать на ТВ.

[:image:]

– Помните ситуацию с Андреем Макаревичем, у которого из-за его критики власти отменяли концерты? Некоторые коллеги на всякий случай перестали с ним общаться. Знаю, что вы давно дружите…

– Да, больше двадцати лет.

– Вы с Андреем Вадимовичем в этот период общались?

– Было бы абсолютно глупо по тем или иным политическим причинам прекращать нам общаться. Надо отдать должное «Первому каналу», который, в отличие от наших коллег, в этой истории практически не участвовал.

– А момент, когда в программе «Смак» портрет Макаревича исчез со стены декорации?

– Поэтому я и сказал «практически». Как потом объяснили, портрет этот случайно упал перед съемками. А в следующих программах – бац! – и появился. С Андреем нас многое объединяет, хотя по каким-то позициям мы разные. Но проклинать из-за этого друг друга не стоит. Почему тому, кто исповедует идеи, например, Коммунистической партии или ЛДПР, я не должен подавать руку?! С другой стороны, понимаю, что сейчас многие выбрали оппозицию, рукопожатную или нерукопожатную. А мне кажется, оппозиция – это есть нечто отдельно стоящее, сильно отличающееся отношением к тем принципам, которые исповедует партия власти. Я не слышал, чтобы тот же Геннадий Андреевич Зюганов заявлял, будто бы отныне его политические пристрастия будут совпадать с политическими пристрастиями «Единой России». Когда ему удобно, он говорит, что режим Путина завел страну в тупик. А если ему выгодно другое, то его партия поддерживает все начинания этого «режима». Да и у Владимира Вольфовича Жириновского так же. Сейчас многие люди стали бояться за собственное благополучие. Скажешь, что не согласен, выгонят с работы!

– Валдис, но боятся-то не просто так, есть причины и прецеденты.

– Владимир Путин лет тринадцать назад на вопрос: «Вы чувствуете, что пытаются зажать свободную прессу?» – ответил, что превратить прессу в послушный инструмент – абсолютно естественное желание тех или иных руководителей. И он был прав. Другое дело… Помните, в те же годы одна тетушка из Государственной думы выступила с инициативой запретить карикатуры на президента России?! Настолько он популярный человек, что этого нельзя делать. И все тогда пропустили, что называется, мимо ушей. Но постепенно независимые медиа сдали свои позиции.

– Думаете, они сами сдали свои позиции?

– Естественно. Это произошло не сразу – постепенно. Мне сейчас нравится то, что происходит в ряде изданий, которые держатся, имеют свою четко выраженную позицию. По каким-то вопросам они не совпадают с руководством страны, а в чем-то согласны. Есть такие издания, как и ваше, которые привлекают внимание чиновников к каким-то недостаткам, и это срабатывает. Помните, когда на Дальнем Востоке хотели запретить ввоз машин с правым рулем?! Так вот, люди вышли на улицу с протестами. И от этой идеи тут же отказались, учли мнение народа.

– В Москве тоже выходили на митинги с призывом пересмотреть итоги выборов. Но никто никого не послушал. Более того, посадили людей в тюрьму.

– Понимаете, политическая журналистика не является моей профессией. Но выход людей на проспект Сахарова и на Болотную площадь, без сомнения, привлек внимание.

Я уговариваемый человек

– В 2007 году вы были членом политсовета политической партии «Гражданская сила». Но как-то совсем недолго. Что это было?

– Это было моей ошибкой. Помню, в нашем диспуте писатель и журналист Дмитрий Быков доказывал, что не должны медийные люди заниматься политикой – мол, это удел профессионалов. А я говорил, что, наоборот, мы не должны быть равнодушными и так далее. В результате Быков в политике, а я – нет. Мне тот опыт совершенно не понравился, показалось, что становлюсь каким-то спекулятивным трибуном.

– Так зачем пошли туда?

– Я уговариваемый человек, Михаил Барщевский попросил: «Надо». Пошел и понял, что не мое. Я не более чем обыватель с собственной точкой зрения. Больше подобные предложения даже не рассматривал. Но хочу заметить: я не входил в партию «Гражданская сила». Просто открыто объявил, что мне интересна подобная попытка создания новой партии, учитывая тех людей, кто там находится. Знаете, вот есть в некоторых странах административное наказание за то, что ты не приходишь на выборы. А я бы ввел еще уголовную ответственность за «замутнение воды».

[:image:]

– Что это?

– Попытка взбудоражить общественное мнение, и потом, выяснив для себя, что политика – дело непростое, долгое, муторное, люди отскакивают в сторону. Те же заявления Михаила Прохорова о том, когда он станет президентом или премьером правительства… Он даже не задумывался о том, что, когда на следующий день передумал, люди, кто повернул в его сторону голову, стали в себе культивировать политическую апатию. Если ты сказал, что будешь политиком, будь им.

Бывший артист Рональд Рейган стал весьма неплохим президентом. И я на сто процентов уверен, что, уходя в политику, он не заявлял членам своего предвыборного штаба: «Знаете, если у меня ничего не получится, то вернусь в актерскую профессию».

В «ТЭФИ» смысла больше нет

– Валдис, вас лично пресловутые санкции как-то коснулись?

– Да всю страну они так или иначе задели. С одной стороны, ничего страшного в этих санкциях нет. С другой – независимую международную политику может проводить государство с сильной экономикой. У американцев с их колоссальным рынком внутреннего потребления, степеней свободы конечно же больше. Мне кажется, что все эти санкции должны стимулировать и мобилизовать тех, кто отвечает в нашей стране за экономику. Ведь проведение международной независимой политики – для нас новая история.

– Но что-то подобное было и в Советском Союзе. Кстати, как думаете, откуда у молодых людей, которые не жили в СССР, вдруг появляются разговоры о «великом» Сталине, о том, как было хорошо в той стране?

– Вот я делал один проект, и мне нужно было просмотреть «Кабачок «13 стульев». И понял, что с точки зрения современного юмора это вообще не смешно. Хотя точно помню, как я видел в детстве эти передачи, они казались удивительно музыкальными, веселыми. Но это был юмор того времени. Благостное отношение к товарищу Сталину растет либо потому, что это поколение ничего о нем не знает, либо то поколение не нашло сегодня каких-то зацепок, чем гордиться.

– В СМИ цитируют слова нового министра образования Ольги Васильевой, будто бы она сказала, что не так много было жертв репрессий при Сталине, как заявляют. Слышали об этом?

– Классический ход любого адепта Иосифа Виссарионовича. Ну, какие-то, например, 275 тысяч! То есть в рамках погрешности: плюс-минус. Я не слежу за речами министра образования, но прискорбно, если так звучит. Думаю, надо раз и навсегда сказать все про Сталина. Он был упырь, без сомнения. Да, он сыграл и позитивную роль в чем-то. Например, в своем документальном фильме «Люди, сделавшие Землю круглой» я рассказываю о его личном участии в продвижении нашей авиации. Но это не значит, что он не был упырем! К моему большому сожалению, мы многое не зафиксировали. Например, в 1940 году страны Прибалтики путем силовых угроз ввели в состав Советского Союза. Давайте это признаем и закончим на этом! Давайте определим наше отношение к расстрелу поляков в Катыни. Ведь это был массовый расстрел! Почему мы не признаем это официально?!

– По телевидению нам часто говорят обратное. Есть такое определение у людей – «зомбоящик». Причем модно стало вообще не смотреть телевизор. Почему?

– Эта мода была еще раньше. Да, все говорили: «Не смотрю телевизор». Но по глазам-то было видно: смотрят. Думаю, сегодня телеаудитория потеряла процентов двадцать точно. Люди ушли в интернет, ушли в пространство, где они сами определяют, что им смотреть.

– Помнится, рассказывая о своем некогда популярном телепроекте «Дебилиада», вы заявили, что создавали тогда телевидение для дебилов. Кажется, сегодня это уже сделали за вас.

– Действительно, я так говорил, но имел в виду нечто другое. С латыни debilis значит «слабый». Это тот человек, которому надо помочь, объяснить, что смотреть, над чем смеяться. Мы исходили только из этого. Насчет телевидения низкого качества могу сказать только одно: если люди смотрят и у канала или передачи хороший рейтинг, это покупают – значит, проект будет жить. Зрители сами выбирают, что им смотреть, выбор сегодня есть. Другое дело, когда на премии «ТЭФИ» приз за лучшее журналистское расследование присуждается программе «Ревизорро», где Елена Летучая проверяет качество чистоты унитазов… Когда я об этом узнал, то понял: для меня в этой премии, наверное, больше нет смысла. Думаю, меня из Академии телевидения уже вычеркнули за неуплату взносов.

[:wsame:][:wsame:]