Сын Вячеслава Невинного: Он старался делать вид, что не все так трагично

Sobesednik.ru встретился с вдовой артиста Ниной Гуляевой и сыном Вячеславом Невинным-младшим.

Семь лет назад не стало Вячеслава Михайловича Невинного – весельчака, балагура, «своего парня», каким представляли его зрители, глядя на экран.

Чувство юмора спасало народного артиста и в жизни. Казалось, ничто не может сломить этого большого доброго человека. Но судьба отмерила ему всего 74 года. Он ушел, оставив на память о себе яркие кинообразы, театральные удачи. И мультяшных героев, говорящих голосом Невинного. И... даже похожих на него. Как Медвежонок из «Ежика в тумане».

«Таких артистов здесь принимают?»

– Может, время и залечило острые раны утраты, но с каждым годом все больше осознаешь невосполнимость потери, – признается Вячеслав. – Мне, маме, моей супруге и дочкам – всем безумно не хватает папы. Когда выпускаем новый спектакль или оказываемся в чудесном месте отдыха, говорим: как жаль, что этого не застал Вячеслав Михалыч. Но я уверен – папа рядом, все видит, знает. И радуется за нас.

– Происходящее сегодня в России вряд ли радовало бы народного артиста Невинного...­

– Его и в последние годы жизни многое повергало в уныние. И в политике, и особенно в культуре. Но у отца была потрясающая черта: даже когда стало совсем плохо, он заботился о близких. Что бы ни происходило, старался пошутить, сделать вид, что не все так трагично. Достаточно ему было произнести пару фраз – все начинали смеяться. А ведь он тяжело болел, в последнее время не мог вставать с постели – тем не менее сам играл роль нашего спасителя.

– Хотя в быту отец не был помощником? Ваша мама рассказывала, как однажды вернулась домой, а вы сидите в темноте – вышибло пробки и Вячеслав Михайлович даже не знал, где они находятся...

– Актерские байки тем и хороши, что со временем обрастают перьями, хвостом, крыльями... Наверное, выбило пробки, возможно, через полчаса предохранители поставили на место. Однако с годами бытовой случай превратился почти в анекдот. Я же помню, как, будучи совсем маленьким, вернулся с бабушкой из деревни и увидел, что квартира обклеена театральными и киноафишами. Это был, наверное, первый ремонт, который родители сделали сами. Вячеслав Михалыч многое умел. Но со временем в семье так распределились обязанности, что всю материальную часть (ремонт, постройка дачи) Нина Ивановна взяла на себя – для нее важно, чтобы все было сделано на высочайшем художественном уровне. Так что рубанок или пилу она просто отняла бы у отца. В решении же рутинной проблемы доставания стройматериалов Вячеслав Михалыч оказывался незаменимым. Мама садилась за руль своей «копейки», и они вдвоем отправлялись на очередную базу. А там – с возгласом «Таких артистов здесь принимают?» – отец входил в кабинет директора. Тут же появлялись коньячок, закуска, и пока папа беседовал со счастливым директором о смысле жизни и искусстве, Нина Ивановна следила за отгрузкой кирпича или вагонки. Однажды очень расстроилась, увидев бетонные блоки с пометкой «брак». «Что же вы так? – подошла она к директору. – Мы с вами договорились...» Нежно приобняв маму, директор улыбнулся: «Нина Ивановна, это для Байконура – брак. А для дачи – то, что нужно».

[:image:]

– Ну хоть что-то в доме ваша мама доверяла отцу?

– Вячеслав Михалыч отлично готовил супы. И хвалился, что у него все получается быстро. В отличие от Нины Ивановны, которая не шибко любила это дело и тратила на стряпню кучу времени. У отца же, например, харчо занимало ровно час. Иногда он успевал сделать даже второе. А если требовалось что-то прибить, просверлить – тут на помощь приходил я, когда мы еще жили под одной крышей. Так что все были заняты.

Сцена спасает

– Вы жили в знаменитом доме на Тверской – вместе с Бондарчуком и Скобцевой, Селезневой и Андреевым. Непросто было туда попасть?

– Да, с первой попытки не получилось, – улыбается вдова Вячеслава Невинного Нина Гуляева. – Помню, уже должны были въехать, но уступили жилье нашему худруку Ефремову. Через полгода Наташа Селезнева подсобила. Да и Олег позвонил: давайте, ребятки, я вашу квартиру занял, а наверху вон освободилась... В доме жили многие актеры. И все дружили. В новогоднюю ночь идешь по подъезду – народ в тапочках, в халатах, все хо-ро-шие... Верная была политика – селить актеров поближе к театру. Если освобождалась квартира, Моссовет давал ее кому-то из наших. Чтобы не опаздывали. Не тратили время на дорогу. Утром приходим на работу – и сразу в буфет. Завтракать. Дома никто не готовил. А в театре нас ждала замечательная Фаина: «Ой, у меня сегодня такая рыбка (ветчинка) хорошая. Сейчас бутербродики сделаю...»

С Ефремовым мы жили на одном стояке: он на третьем этаже, мы на пятом. Моя мама дружила с его отцом, два старика, они вместе ходили на улицу и, чтобы не упасть, поддерживали друг друга. Гуляли в скверике, молились в нашей церкви на Неждановой. Олег же по утрам частенько захаживал к нам: «Евдокия, налей-ка...» – мама делала чудесный клюквенный морс. Он выпивал пол-литра, а то и литр. Она молча сидела рядом. После чего он шел в театр. А вечером мог позвать к себе – у нас еще не было цветного телевизора.

Летом отдыхали в Мисхоре – ВТО построило там санаторий. Помню, озвучиваем с Васей Лановым «Алые паруса» – он читает за себя, я – за Настю Вертинскую. Отработали. Попрощались. На следующий день мы с мужем летим в Крым. Я сразу – на море, на Ай-Петри посмотреть: если облачно – неделю будет плохая погода. Плыву. Вдруг волна – а из нее выныривает Лановой: «Ой, Нин!» – «Ой, Вась!» Поболтали. Он поплыл дальше. Потом поворачивается, кричит: «Скажи Славке, что таранку завезли. Хо-ро-шая!!!»

[:image:]

– А ведь брак с Невинным у вас был не первым...

– Да, на третьем курсе Школы-студии МХАТ выскочила за Мишку Горюнова и десять лет с ним прожила. Но со Славкой-то – почти 45!

– Грустите?

– Уже смирилась. Сцена спасает – я там кайф получаю. Сестра со мной. Сын часто заходит. Мы со Славой очень много в него вложили. Муж все газетные вырезки о сыне собирал. И уходя, не беспокоился о нем. Слава – заслуженный артист. Мхатовец. Жаль только, МХАТ уже не тот... Очень упало искусство, актерское ремесло. Не то что гениев – профессионалов нет. Раньше выпускались 11–16 человек и среди них человека три – артисты. Остальные – в осадке. У нас – Анофриев, Дуров, Гуляева. Следующий год – Евстигнеев, Доронина. А сейчас – дай бог один выбьется...

Искренне верующий

– Удивительно, что, став популярным, Вячеслав Михайлович страшно не любил, когда его узнавали.

– Скорее напрягала бесцеремонность людей, – рассуждает Невинный-младший. – Зрители ведь часто воспринимали его как своего в доску. Помню, поехали на машине в Крым. Зашли в столовую поужинать. Вдруг без спроса подсаживается мужчина: «Где-то я вас видел...» Папа продолжает молча есть сосиски. «Вы где работаете?» – не унимается поклонник. Папа поднял на него глаза: «В бане». – «Не в первой?» Папа подумал пару секунд, кивнул: «В первой». – «Ну, значит, там-то я вас и видел»...

[:image:]

– А как отец оценивал вашу работу?

– Если я был на сцене, папа всегда сидел в зале с кусочком бумаги и карандашом. После спектакля он – с трудом, правда – мог разобрать записанные в темноте мысли. Но советы давал очень практичные.

– После ампутации ног Вячеслав Михайлович уже не мог работать, как прежде. Нина Ивановна в кино не снималась. Денег, вероятно, не хватало?

– У родителей был их родной МХАТ – в трудное время театр всегда приходил на помощь. Пока силы позволяли, папа репетировал – надеялся сыграть в спектакле по тургеневскому «Нахлебнику». Ходил уже плохо, поэтому решили, что он будет передвигаться в инвалидном кресле. Необыкновенно сильный, отец боролся до конца. Еще и нас поддерживал. Но главное, что его спасало в последние годы – конечно, молитва. Отец ведь пришел к Богу, когда ему было уже под 70. Я сам окрестился в очень немолодом возрасте, говорил об этом с отцом. И когда у нас с женой родилась Василиса, Вячеслав Михайлович принял крещение вместе с внучкой. В один день. В одной купели храма в Петровском переулке. Молился он один, потихонечку. Особо почитая, насколько я знаю, икону Божьей Матери...

– Нина Ивановна говорит, что смирилась с потерей...

– Ну что вы! Она постоянно разговаривает с отцом, особенно перед выходом на сцену. Делится переживаниями. Просит помощи. Связь сохраняется. Я даже думаю, папа стал нашим ангелом-хранителем. Но мама по-прежнему плачет. Ей трудно дышать без отца. Рана не зажила. Говоря, что смирилась, мама просто самозащищается...

[:wsame:][:wsame:]