Фильм "Орлеан" Прошкина: почему экзекутора нельзя убить

В широкий прокат выходит фильм Андрея Прошкина «Орлеан» — сценарий написал Юрий Арабов по своему одноименному роману.

Роман вышел несколько лет назад, даже вошел в шорт-лист «Большой книги». Но теперь стало очевидно: все, что там описано, должно было быть снято Прошкиным — снято именно так, именно в такой манере жестокого, черного гротеска, именно с Лядовой, с Сухоруковым, с Трибунцевым, сопровождено музыкой «Tiger Lillies». И вот тогда это стало законченным произведением. Арабов — прекрасный писатель, но сценарист он просто гениальный.

Никакого новаторства тут нет, но оно и не нужно — просто из существующих методов выбран самый верный. Типичный провинциальный городок с нетипичным названием Орлеан населен персонажами на первый взгляд ненастоящими. Блудница-парикмахерша, страшный мент со шрамами на лице и глазами убийцы — хозяин города, врач-философ — идейный бабник, стремящийся к полному саморазрушению, безумный иллюзионист... Все доведено до предела, каждый персонаж — чистый, законченный тип. Орлеан погряз в грехе, и вот на город надвигается гнев небес — разрушительная буря, неизбежное наказание. И перед бурей в город приходит экзекутор — человек (или не человек), который сам расправляется с грешниками.

Конечно, это не внешняя сила. Экзекутор — это совесть, поэтому его нельзя убить.

Поэтому Лидке после аборта мерещится, что мусорные пакеты с больничными отходами шевелятся, будто нерожденные младенцы рвутся наружу. Поэтому врачу кажется, что его стаскивает с очередной бабы его отец, который на самом деле лежит парализованный в соседней комнате без всякого ухода. Совесть можно забить до обморока, можно заглушить препаратами, можно даже распилить ее пополам, но она возвращается. И тогда остается только залепить уши воском и зашить глаза. И то не поможет, потому что буря уже близко.

Никакой внешней силы нет, все скрывается внутри нас и ищет выхода. Поэтому в кресле, приготовленном на въезде в город для Машиаха — мессии, который должен прийти и вывести из обреченного города праведников — в этом кресле в финале кривляется цирковая обезьяна. Обезьяна это зеркало — хоть и кривое, да только прямого-то в этом мире вообще ничего нет. Ну и какого еще мессию ждать в городе, где праведников нет? Ну, один, может, есть — герой Павла Табакова, который в конце все-таки, наверное, спасает душу блудницы.

[:wsame:]

Картина безжалостна — и к героям, и к зрителю. А что нас жалеть, если мы готовы аплодировать, когда перед нами на арене по-настоящему перепиливают человека? Но помимо этого картина просто хороша — своими замечательно придуманными деталями, антуражем, атмосферой. Гигантским лысым котом, цирковым грузовиком с жутким слоном на крыше, рассуждениями, вложенными в уста совершенно не тех героев, от которых можно этого ожидать.

Похоже, что время черного абсурда вернулось в кино — или это реальность снова подошла к той точке, когда о ней можно говорить только так. Такие периоды уже случались. Готов ли зритель, покажут результаты проката.

[:wsame:]