Быстрицкая: Обидно за подозрения о лжи про участие в войне
Актриса Элина Быстрицкая о заслуженных наградах, ужасах войны, сериале про Зыкину и отказе сниматься в российском кино.
Актриса Элина Быстрицкая о заслуженных наградах, ужасах войны, сериале про Зыкину и отказе сниматься в российском кино.
Размышляя над тем, с кем сделать беседу к 70-летию Победы, мы остановились на Элине Быстрицкой. Всеми любимая актриса – ветеран Великой Отечественной. О чем немногие, кстати, знают. А многие из тех, кто знает, сомневаются, справедливо ли «Аксинья всех времен и народов» получила свои ордена и медали или их дали, учитывая и ее кинематографические заслуги...
[:same:]
Мне предстояло задать Быстрицкой не самые простые вопросы. Задача осложнялась ершистым характером первой красавицы советского кино. О том, как эта великая ссорилась с другими великими (Сергеем Бондарчуком, Нонной Мордюковой, Игорем Ильинским), ходят легенды.
«Я, девочка, 60 лет даю интервью, – попыталась увернуться Элина Авраамовна. – Рассказала уже все, что считала возможным». Но у меня в рукаве был козырь в виде повода – праздника, который Быстрицкая, ветераны и все мы считаем святым.
«Машину и водителя мне оплачивают друзья»
– Интересно, как вы проводите 9 мая? Приходите к Большому театру, на Поклонную гору, где традиционно собираются ветераны?
– Нет, нет, нет.
[:image:]
– А как отмечаете праздник?
– Вот это секрет, не скажу... Единственное, могу открыть: каждый год к Дню Победы (и не только к Дню Победы, но и к Дню защитника Отечества, который я тоже очень люблю) я как художественный руководитель готовлю в Кремлевском дворце концертную программу. Мы собираем артистов, фронтовиков, учеников военных училищ... Потом этот концерт показывают по телевидению.
– Я знаю, что вам выделен автомобиль с личным водителем. Кто-то из чиновников расстарался?
– Какие чиновники, что вы?! Это мои друзья решили, что так нужно сделать. Я очень признательна им за это.
– Вы как ветеран, а не как звезда чувствуете к себе особое внимание со стороны государства?
– Не понимаю... Я себя не выделяю. Что всем, то и мне.
– А что именно, можно спросить?
[:rsame:]
– Ну вот я должна получить медаль «70 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945»...
– Сколько у вас их?
– Все, которыми награждали, начиная с 20-летия Победы.
– А еще, не считая других военных знаков, у вас особый орден – «За заслуги перед Отечеством» I степени. Этой высшей госнаградой из здравствующих актеров отмечены только вы, Леонид Броневой и Владимир Зельдин.
– Да, мне это очень приятно. Я испытываю большую гордость, когда надеваю свои награды. Жаль, что делать это доводится редко... А к чему вы ведете?
– Боюсь обидеть, но кое-что действительно не сходится. Когда началась война, вам было 13 лет...
– Поняла. Когда я впервые столкнулась с этими подозрениями, мне действительно было очень обидно. В отделе кадров Малого театра, где я служила, работала одна «милая» женщина. Она считала, что я лгу о своем участии в войне: «Быстрицкая девчонкой была, какая она участница! Врет она всё!» Сказать, что мне это было неприятно – ничего не сказать.
Тогда я специально поехала в архив Министерства обороны. Написала заявление с просьбой найти данные о моем пребывании в действующей армии. Меня не могли мобилизовать – я была слишком маленькая. Самая младшая из всех. Таких, как я, вольнонаемных, было несколько человек. Мы остались очень дружны. С теми, кто жив, общаемся до сих пор... Порывшись в архивах, мне сказали, что данных никаких нет, в списках не значусь. Я пришла в ужас! Называла номера госпиталей (мой папа был медик, я помогала ему с ранеными), фамилии начальников лабораторий, замполитов, старших политруков... «Успокойтесь, – сказали мне, – сейчас посмотрим документы на довольствие». И нашли! Всё нашли! И зарплату мою, и паёк, и время... «Полтора года, – спрашивают, – достаточно? А то нам долго еще искать». Мне и месяца было достаточно. Я принесла документы в театр и успокоилась. Справедливость была восстановлена. Тогда и получила первые награды – в 1984 году, через 40 лет после войны.
[:image:]
«Война – это всегда смерть»
– В своей автобиографической книге вы, рассказывая о войне, обходите острые моменты.
– Во-первых, я ничего не обходила...
– Мне так показалось.
[:same:]
– Это другой вопрос. Но вообще у меня нет привычки обходить какие-то темы. Не знаю, хорошо это или плохо, но я, если вы заметили, человек очень конкретный и прямой. Дело в том, что я, видимо, не считала нужным писать о войне более подробно.
– Почему же? Стараетесь забыть?
– …Годы прошли... Мне кажется, всем и так должно быть понятно, что война – это большая беда. Это кровь. Это смерть. Всегда. Поэтому мне очень тяжело было наблюдать, что совсем недавно творилось на моей родной Украине. Я плохо разбираюсь в политике, но очень признательна тем, кто остановил войну. Надеюсь, Россия и Украина снова подружатся.
Понимаете, я в 1941 году была ребенком, а дети очень впечатлительны. Навсегда запомнила лица умерших – вчерашних раненых, которым накануне поправляла подушки, за которых писала под диктовку письма родственникам. Круглосуточные операции, отрезанные руки и ноги в тазах... Вой самолетов, бомбежки, стоны страдающих людей... Я рано повзрослела, воспринимала войну с фашистами как испытание, которое должна пройти со своим народом. Каждый божий день думала о том, что еще сделать для победы. Мы работали на максимуме своих возможностей. Я счастлива, что внесла свой маленький вклад в победу и дожила до ее 70-летия.
[:image:]
– Не жалеете, что не стали врачом? Так убедительно, эталонно сыграли эту роль в «Неоконченной повести»...
– Я бы не смогла стать хорошим врачом. Слишком большие страдания, слишком большая ответственность. И потом, я видела столько страшных смертей в войну – от ран, во время операций, – что просто не могла принять смерть человека в мирное время.
Папа очень настаивал, чтобы я продолжила его дело. И я пошла в медицинский. Как-то ночью мы принимали роды: 4 ребенка – и все с патологиями. Я измучилась ужасно. Пришла домой, посмотрела в зеркало и увидела у себя на голове седые волосы. Мне было 19. Я просто испугалась идти в эту профессию дальше. И стала актрисой, преодолев сопротивление отца.
«За Зыкину обидно»
– Как вы сейчас живете?
[:rsame:]
– У меня есть друзья, с которыми я общаюсь. Маленькие собачки, которые нуждаются в моем уходе. Мне интересно жить! Это очень важно. Обычно в таком возрасте, в каком нахожусь я, когда все идет к закату, деятельность людям скучна. А мне не скучно! Я еще не все успела сделать. В 82 года начала петь (хотя пела с детства – на Украине все поют), сейчас готовлю новую военную программу вместе с ансамблем «Россия» имени Людмилы Зыкиной.
Мы с Людой очень дружили... Не могу о ней вспоминать без слез.
– Видели сериал «Людмила», был показан на «Первом канале», снятый уже после смерти Людмилы Георгиевны? То ли про мужей рассказывали, то ли про бриллианты...
– Это полное безобразие! Как люди могут позволять себе такое? Зыкину знает весь мир! Она несла русскую тему повсюду! Была потрясающе хороша как певица! И вдруг вместо рассказа о подвиге Зыкиной перед нашей культурой стали говорить о каких-то бриллиантиках!.. Объявились откуда-то родственники, которых я в глаза никогда при ее жизни не видела, и стали требовать украшения...
Это такая гадость! Когда человека, великого духом, начинают перечислять по камешкам. Мне за Люду очень обидно!
[:image:]
– Элина Авраамовна, а ведь ваша биография – тоже идеальный сценарий для сериала: война, сложный путь, невероятный взлет, всенародная слава, сильнейшие падения... Представляете, что и о вас будут говорить... например, в связи с романом с Кириллом Лавровым?
– Я об этом не думаю. Я честно прожила свою жизнь, и мне ни за что не стыдно.
– Кто из современных актрис мог бы сыграть Элину Быстрицкую?
– Понятия не имею! Мне это неинтересно.
– А вам самой хочется еще что-то сделать в кино?
– Разве оно есть – кино? То, в котором снималась я? По-моему, нет. Сегодня время сериалов. И у меня в прошлом году был один опыт, интересно было попробовать. Я сыграла эпизод в «Возвращении Мухтара».
– И как?
[:same:]
– Любопытно. Но продолжать не хочется. Не говорю, что тот или иной сериал плохой. Просто я понимаю, что уже не сыграю ничего сильнее, ярче Аксиньи... или хотя бы сравнимого с ней.
«Любовница» Завадского
– При Юрии Соломине, возглавившем Малый театр в 1988 году, вы сыграли всего 5 ролей (Быстрицкая ушла из Малого в 2012-м и рассказывала, что последней каплей стал подаренный календарь с фотографиями актеров театра, среди которых она не нашла себя. – Авт.)...
– Я не считала.
– Согласитесь, это мало. Могли бы сыграть больше.
– Я считаю, что была занята достаточно. Слава Богу, что мне хватило сил делать то, что я делала... Вы знаете, у меня нет никаких обид на Юрия Мефодьевича. Как сложилось, так сложилось...
Недавно у меня был день рождения, так из Малого позвонили многие коллеги. Вы даже не можете себе представить: целый день бегала от одного телефона к другому.
[:image:]
– Вас были бы рады видеть в любом театре. Больше никуда попасть не пробовали?
– Сейчас уже, наверное, и не стоит. А в молодости я пыталась показаться в Театре Моссовета. Мне удалось добиться, чтобы меня посмотрел Юрий Завадский. И меня уже приняли, забрали документы, но вдруг их вернули обратно... Я тогда не поняла, в чем причина, а спустя несколько лет узнала. Мне об этом рассказал Борис Новиков, когда снимались в «Тихом Доне». «Ты что, не знаешь, что случилось? – удивился (как мне показалось, смутившись) моему вопросу он. – У нас весь театр в курсе. Пришло 20 анонимок на тебя!»
Я даже точно не знаю, что в них насочиняли: то ли я хвастаюсь везде, что Завадский взял меня в любовницы, то ли только собираюсь этой любовницей стать...
– Наверное, завистницы настрочили?
[:rsame:]
– Не знаю. Да и какая разница?!
«Меня завораживает Костя Цзю»
– Я, честно, сначала не поверила: вы, оказывается, много лет (с 1975 по 1991 год) возглавляли Федерацию художественной гимнастики! Функционер – неожиданное применение для актрисы!
– Да, в свое время художественная гимнастика меня очень сильно увлекала. Все началось с поездки к моим знакомым на тренировочную базу в Новогорск. Я прониклась, заинтересовалась, втянулась... Делала все, чтобы вытащить отечественную гимнастику на должный уровень. И мне удалось это дело продвинуть.
Продвинуть художественную гимнастику сначала на Спартакиаду СССР, а потом и на Олимпиаду сильно помогли... космонавты. Представителей этой профессии раньше сильно уважали, прислушивались к ним. В общем, без них я бы на гимнастику обратить внимание не смогла. Я переговорила с командиром отряда космонавтов Георгием Береговым. Космонавт Юрий Романенко стал вице-президентом федерации. Они нас очень поддержали. Но и девочки молодцы – они и теперь оправдывают наши усилия! Все было не напрасно.
[:image:]
– Следите за выступлениями гимнасток?
– Я слишком переживаю, поэтому чаще прошу рассказывать мне о результатах. Мне приятно, что наши гимнастки выступают достойно.
– Слышала, вы еще бильярдом увлекаетесь.
– Раньше часто играла. Папа еще в детстве научил. Кстати, бильярдисты считают меня почетным президентом своей федерации. Я им в свое время тоже помогала...
Я любознательный человек, азартный. Люблю соревнования. Посмотрите на боксеров – какая удаль на лицах братьев Кличко, Кости Цзю, когда они выходят на ринг! Они меня завораживают.
– Это потрясающе! Вы и боксом интересуетесь?
– Когда наши бьются – обязательно смотрю. Спорт хорош стремлением к самосовершенствованию. Этим он мне и близок. Надо всегда, с первого до последнего дня, работать над собой. Тогда и будут победы.
[:wsame:]
[:wsame:]
