Юрий Антонов: Для России Николай II был слабоват

Отметивший 70-летний юбилей Юрий Антонов рассказал о Путине и России, судьбе новых хитов и современных женщинах.

[:rsame:]

Юрий Антонов недавно отметил 70-летний юбилей. Его «Море», «Крыша дома твоего», «От печали до радости» и другие хиты десятилетиями звучат по радио, сам Антонов активно гастролирует и пишет новые песни, но только... в стол. Почему, спросили мы у именитого певца и музыканта и услышали много неожиданного.

«Мягкость артисту непозволительна»

– Юрий Михайлович, вы ровесник многих патриархов нашей эстрады – Кобзона, Лещенко, Градского. Дружите с ними?

– С Кобзоном и Лещенко у меня достаточно дружеские отношения. С Градским – приятельские. Мы вышли из Советского Союза, где происходило очень много всего. Помимо того что люди сажали, выращивали, производили, они еще и создавали песни.

– В те времена вы были конкурентами?

– Не было никакой конкуренции. Это слово не было запрещено в СССР, но явного соперничества между нами я никогда не замечал. Все мы являлись исполнителями первой обоймы, но пели в разных стилях и направлениях.

– Тогда коллеги-артисты радовались успехам друг друга? Кобзон, например, вашим хитам, вы – его удачной песне?

– Обо мне нужно спросить у Кобзона, а я сам не то чтобы радовался, но принимал это с пониманием. Как успех своего товарища по работе.

– Спрашиваю, потому что у музыкантов вашего поколения принято помогать молодым. Вы, например, помогали Газманову...

– Ну, Газманову я точно не помогал.

[:image:]

– А говорят, именно вы его многому научили в те времена, когда оба работали с ВИА «Синяя птица».

– Нет, Газманов сам пробился: он совершенно адекватный человек, все сделал сам, пишет талантливые стихи, отличную музыку. Поэтому даже и речи быть не может о том, что я ему помог выбиться. Это всё домыслы. Но я с симпатией отношусь к его творчеству.

– Но были другие, которых вы поддерживали. Зачем вам это?

– Я странный человек. У меня есть определенная жесткость в поведении, но в то же время есть мягкость, которая непозволительна людям моей профессии. Меня даже упрекают в излишней мягкости. А я не могу иначе, мне всегда хочется помочь, потому что жалко кого-то.

– Жалко даже безголосых современных певцов, которые не понимают, что поют?

– Что значит безголосых? Это в вашем понимании безголосых. А для меня важен не голос, а тембр. Это разные понятия. В популярной музыке, в отличие от оперы, сам голос играет второстепенную роль. А вот тембр, а также то, как исполнитель воспринимает ритм современной популярной музыки, напротив, очень важны. Многие обладают хорошим голосом, но не могут ритмично спеть песню. Они не понимают, как это сделать.

[:rsame:]

– Зато вам это всегда удавалось. Удивительно, что ваши хиты сегодня нравятся даже совсем молодым людям, которые отечественную эстраду не слушают. У вас любимая песня есть?

– Они все мне дороги и фактически одинаковые. Значимость каждой песни решает слушатель. Я не слушатель, а композитор. Для меня это работа. Человек сидит за роялем, стучит по клавишам, пока что-то не получится. Получается не всегда.

Иногда песня кладется на некоторое время под сукно – когда настроение будет лучше, тогда ее и достанут. Бывают и другие случаи: например, «На улице Каштановой» я написал прямо с ходу. Мне дал стихи Игорь Шаферан, я их прочитал и сразу написал песню. Это процесс непредсказуемый.

«Николай II был слишком добрым для императора»

– Говорят, что «На улице Каштановой» была написана к юбилею Крыма, а улица Каштановая находится в Севастополе...

– Это было так давно! Я, честно, уже не помню, с чем эта история была связана.

– Присоединение Крыма не вдохновило на новую песню?

– Давайте про политику не будем. Я композитор и политикой не занимаюсь.

– Но когда-то у вас были открытые монархические взгляды. Вы в них разочаровались?

– Нет, я по-прежнему придерживаюсь этих взглядов. Считаю, что монархия была очень неплохим вариантом для нашей огромной страны. Страна у нас самая большая в мире, и ею управлять очень сложно. Монархия – это не идея, это жизнь. А когда она связана с православной религией, это сила.

– Кстати, а правда, что у вас в доме есть портрет Николая II?

– У меня есть и портрет, и маленькие бюсты Николая II. Хотя я понимаю, что он был слабоват для России, очень уж добрый для императора. Моим идеалом был его отец – Александр III. Но если бы Николай не ушел, мне кажется, у России было бы большое будущее как у империи.

– Но почему именно Николай II, ведь были и другие?

– Он был последним императором, который принял мучения, и не только физические – на его глазах убивали его семью, детей. Это страшная вещь. Поэтому из всех я выбрал для своего дома именно его.

[:image:]

– Вы ведь знаете, что сейчас Путина называют царем? Вы как монархист согласны с этим?

– Абсолютно не согласен. Он совершенно демократический человек. Если бы не был демократом, его оппонентов вы не увидели бы на телевидении, не услышали бы по радио, не смогли бы прочитать их статей в прессе, не было бы массовых шествий оппозиции. А ведь это и есть демократия.

Не путайте с бюрократией. Признаюсь, сегодня она сильно банкует. Я лично на себе это испытал.

Пример: в этом году я праздновал свой большой юбилей. Мы с коллективом подготовили новую программу концерта в «Лужниках», в зале «Россия». Мы выбрали этот зал прежде всего потому, что простые люди, москвичи, не всегда могут попасть в Государственный Кремлевский дворец, хотя его сцена лично для меня приоритетная. Моей целью было собрать наибольшее количество социально незащищенных жителей Москвы по билетам с заниженной ценой.

[:rsame:]

И что вы думаете? Комитет по рекламе правительства Москвы выделил мне 50 афиш на 12-миллионный город! Естественно, я отказался от этого концерта.

«Куда поеду, когда вернусь – военная тайна»

– Вы производите впечатление доброго человека, но, говорят, руководитель вы весьма жесткий...

– Жесткий. Бывает.

– В чем это проявляется?

– В дисциплине.

– Как вы ее добиваетесь?

– Кнутами и палками. Штрафов за опоздание на репетицию у нас нет, в первый раз прощаем. Во второй раз – 20 плетей. Шутка.

[:image:]

– Вы еще гастролируете со своим коллективом? Насколько часто? На вашем сайте нет обычного для артистов графика гастролей.

– Да, я не афиширую их. Незачем. Город, в который я собираюсь, знает о концерте – там же висят афиши. Этого, думаю, достаточно. Не хочу, чтобы кто-то знал, когда и надолго ли я уезжаю из своего дома.

– Остались еще города, в которых вы не были с концертами?

– Остались, хотя на сцене я работаю уже 50 лет. Будет возможность – еще побываю. Я никуда не рвусь, ценю тишину, живу за городом. Люблю покой и пение птиц.

– А своих фанатов?

– Фанаты бывают разные. Мои – это люди, которые прошли со мной большой путь от начала до сегодняшнего дня. Это взрослые люди, которых назвать фанатами уж никак нельзя. На концертах много молодых, и меня это очень радует. Но зачастую после концерта мы сразу же уезжаем из города...

– Специально?

[:rsame:]

– Так складывается. Один концерт – и тут же самолет или поезд. А зачем оставаться? Питер смотреть? Там есть что смотреть только для тех, кто там не был, а я был десятки раз. Разница между мной и другими исполнителями огромная: если они приезжают за 15 минут до начала концерта, то мы приезжаем за 4 часа настраивать оборудование. И потом еще концерт длится больше двух часов.

«Сейчас такие женщины... Давайте лучше не будем»

– Знаю, голова у вас болит о пиратстве. Скучаете по советским временам, когда этого явления вообще не существовало?

– Скучаю. Тогда за это дело можно было круто сесть. У нас была организация, которая называлась ВААП – Всесоюзное агентство по авторскому праву, – государственная и с очень большими полномочиями.

– Сейчас как-то с пиратами бороться пытаетесь или махнули рукой?

– Раньше главными пиратами были фирмы, производившие и продававшие альбомы и диски. Теперь появилась новая категория пиратов – компьютерные. Это люди, которые без разрешения продают через интернет мелодии, песни, альбомы. С ними бороться тяжело.

[:image:]

Раньше можно было накрыть подпольный завод, потому что это было производство, где работали десятки людей. Теперь, когда все переведено в интернет, концы найти трудно. Меня удивляет другое. Почему нельзя позвонить, договориться и делать все на законных основаниях? Нет! Обязательно нужно украсть. Ментальность…

– А как было в советское время, когда ваши песни исполняли, например, в крошечном ресторане где-нибудь на Дальнем Востоке?

– Налажено все было очень хорошо. Тысячи ресторанов в СССР играли мои песни. Каждый контролировался определенной организацией на местах, собиравшей так называемые рапортички, в которые они были обязаны вносить исполняемый репертуар. И в репертуаре практически всех ресторанных певцов было 5–6 моих песен. Все было очень четко продумано, и деньги я получал официально.

[:rsame:]

– За последний десяток лет я не слышала ни одной вашей новой песни. Почему? Знаю, что пишете, но, получается, в стол?

– Пока да. Но новые песни я выпускать буду обязательно – когда появится такая возможность.

– В столе песен много? Какая-то выстрелит, как «От печали до радости», например?

– Сейчас другие вкусы, поэтому трудно сказать, какая может выстрелить – в основном песенную моду диктует молодежь. Появились другие термины – «формат», «неформат». Я под них никогда не подстраивался и не собираюсь.

– Что вас может вдохновить на написание песни?

– Чистый воздух.

– Женщины?

– Сейчас такие женщины... Давайте лучше про женщин не будем.

[:image:]

– Про котиков тогда?

– Пожалуйста.

– Сколько у вас сейчас?

– Много.

– Помощник ваш по секрету шепнул, что сорок.

– Ну я же говорю: много. Это вообще необъяснимая вещь. Для кого-то два кота – много, для кого-то 30 – мало. Мне нравятся животные вообще, не просто коты или собаки.

«И где Гарипова поет?»

– Состав жюри очередного взрослого «Голоса» будет полностью новым. Везде пишут, что именно вы замените Градского...

– Это неправда. Ко мне никто с таким предложением не обращался. Первый раз об этом слышу.

– «Главная сцена», где вы член жюри, идет одновременно с «Голосом». Вас это устраивает?

– Мне это абсолютно безразлично. Я не могу отвечать вам за политику каналов – это их право. Не знаю, почему они так делают. Я вообще эти шоу не смотрю.

– Как? Даже «Голос»?

– Даже! У меня сестра смотрит. Я не интересуюсь этими передачами. Цель телешоу – собрать зрителей. Мне, впрочем, приятно в этом участвовать.

– А как вы попали в жюри?

– Меня пригласили мои друзья. Не могу друзьям отказать. Я пришел туда с некоторой долей любопытства, получил удовольствие от участия, от общения с членами жюри, с исполнителями, от всей этой атмосферы.

[:image:]

– Вас кто-нибудь из участников зацепил?

– Даже если зацепил, у меня нет времени, желания, возможностей, сил заниматься судьбой этих людей. Человеческий фактор – это особый фактор, очень сложный, самый сложный.

– И телешоу тоже не обязано заниматься судьбой своих участников?

– Конечно, нет. Я был поражен, что в «Главной сцене» появилось много талантливых исполнителей. Но это не говорит, что у них есть какой-то путь, после которого можно стать всероссийской звездой. Я не вижу таких возможностей, и телевидение не может им помочь. Их показали, а дальше...

– Но хотя бы победитель станет звездой?

– Сомневаюсь. Возьмите тот же «Голос» – где артисты, которые победили?

– Дина Гарипова иногда поет.

– Это приятно звучит: иногда. А где она иногда поет?

– Были концерты в Крокус Сити Холле.

– Ну это же смешно: концерты в Крокус Сити Холле. А где репертуар, где песни? Эти певцы полностью зависят от композиторов. Нет песен – нет исполнителей.

Основные даты из биографии Юрия Антонова

1945 – родился 19 февраля в Ташкенте в семье военнослужащего

1969 – начал работать вокалистом в ВИА «Поющие гитары»

1982 – назван в хит-парадах самым п­опулярным поп-певцом СССР

1997 – получил звание народного артиста России

2015 – стал членом жюри телешоу «Главная сцена» канала «Россия»

[:wsame:]

[:wsame:]