Подземное царство китайской диаспоры в Москве

Для них нет второй родины: здесь они лишь для того, чтобы заработать. Нам кажется, они у нас на виду. Национальные рестораны, центры традиционной медицины, толпы торговцев на вещевых рынках… Но на деле это одна из самых закрытых диаспор. У себя дома они всегда радушны к туристам, но на чужбине границы сообщества замкнуты от посторонних. Всё о китайцах в Москве – в репортаже «Собеседника».

«Летучие» торговцы

В Москве нет чайна-таунов. По крайней мере, таких, как в крупнейших городах мира – с четкими границами, отмеченными красными иероглифами и бумажными фонарями. Первая причина: в сравнении с западными мегаполисами китайцев у нас еще очень мало. Различные эксперты сходятся на цифре в 100 тысяч человек по Москве и области. К тому же назвать их единой диаспорой нельзя. Китайское сообщество в столице делится на группы, которые почти не соприкасаются друг с другом. Студенты и интеллигенция, крупные бизнесмены и менеджмент легальных компаний. А самая обширная группа, больше 50% – конечно, «торговое сословие». После закрытия Черкизовского рынка в 2009-м эти продавцы ширпотреба самолетами покидали Россию – всего уехали не меньше 70 тысяч человек. Но некоторые остались.

– Я тут уже 10 лет, – продавщица бижутерии с рынка «Садовод» представилась Соней. – Все это время на рынке – сначала на Черкизовском, а после тех ужасных событий переехала сюда. Здесь покупателей меньше и аренда выше, но все равно бизнес идет неплохо.

Соня поначалу приехала в столицу одна, потом «выписала» мужа. Он вскоре заговорил на русском лучше супруги и устроился в некий «офис» менеджером. В Москву к Соне также переехали сестра, брат и пожилая тетя, а в китайском Харбине остался сын-старшеклассник.

– Учеба там стоит дорого, и, живи мы в Китае, никогда не смогли бы платить за школу. Я по профессии бухгалтер, но после 45 там на работу не берут. А мне уже 47. – Соня выглядит по-азиатски молодо. – Мы скучаем по дому, но и тут нам неплохо. Я хоть и работаю с 5 утра до 6 вечера, но зато сама себе хозяйка. Если только нас отсюда не выгонят, как с Черкизовского, то все будет хорошо.

Те, кто оправился после Черкизона, на юго-востоке Москвы основали «Люблизон». Теперь уже сюда устраиваются торговать вновь приезжающие китайские бизнесмены. В одном только торгово-ярмарочном центре «Москва» работают как минимум 15 тысяч китайцев. И вот здесь уже без инфраструктуры не обойтись.

Так же, как когда-то на Черкизовском, в Люблино открывались парикмахерские и забегаловки с аутентичными вывесками. В местном кинотеатре крутили китайские фильмы на закрытых показах. Одно время даже маршрутки до «Садовода» дублировали расписание движения иероглифами. Но против такого восстали местные жители. Они ходили на митинги, заваливали чиновников письмами.

В итоге «чайна-таун» скрылся от глаз. Хотя при желании по сарафанному радио легко можно найти и безымянный ресторанчик в ближайших гаражах, и целый продуктовый рынок – возле подъезда №14 ТЦ «Москва», за забором через дорогу. Вход занавешен рогожками, а за пологом – целый восточный базар. Над лавками – иероглифы-вывески, под яркими лампочками – соусы, сладости, специи, мясо, рыба. Цены ниже, чем на обычных столичных рынках, ведь сюда ходят только свои.

– У нас закупаются повара наших ресторанов, простые люди тоже приходят, – говорит один из продавцов. – Русские иногда бывают, но только те, кто на рынке работает. Чужой человек не придет: а ты здесь зачем?

Подземное царство

Говорят, что рынок побольше есть и возле «Садовода». Двухэтажный китайский супермаркет: на первом уровне торговые лавки, на втором – общежитие. Но большая часть «чайна-тауна» ушла в подполье – в буквальном смысле.

– Свои лавочки в «Москве» они прикрывают в 6 часов, – замечает глава «Обороны Люблино», представитель разгневанных местных жителей Алексей Мазур. – Где все эти тысячи китайцев? Там и остаются, у них под торговым комплексом целый город.

Здание ТЦ – бывший цех шарикоподшипникового завода. Еще в 2000-м его выкупил совладелец Черкизона бизнесмен Зарах Илиев. Под этим зданием всегда были просторные подвалы.

– У меня у друга дед – китаец, они тут семьей давно живут, – рассказывает Алексей Мазур. – И как-то они с родителями туда пошли. Им сказали, что есть там вроде интернет-кафе со специальной программой для связи с родственниками вместо запрещенного в КНР «Скайпа». А вдобавок они увидели китайские банки, где деньги хранят прямо в мешках, рестораны, салоны, казино. Там же многие и живут. Но нам туда не попасть, все входы под охраной.

По идее при таком обширном подполье где-то здесь должна быть и китайская мафия. Но и эксперты, и местные ее присутствие отрицают.

– Тут есть и публичные дома, и казино – одно такое полиция нашла в августе. – вьетнамец Ван (имя изменено) почти 15 лет на рынках России. – Но это сами простые китайцы открывают для себя, для души. Здесь, если кто-то их и крышует, то скорее азербайджанцы, еще с Черкизона так сложилось. Да и то не всех.
А мафия «пасет» соотечественников из дома.

– Торговцы ведь часто берут товар в кредит, купить его им не по деньгам, – продолжает Ван. – А в заложниках остается кто-то из близких. Не в прямом смысле: просто, если кредитор в срок не получит деньги, кто-то может пострадать. Так что хотя у них и прибыльный бизнес, но сами предприниматели с него часто имеют копейки.

Тайные лидеры

Львиная часть китайских прибылей всегда уходит на родину – мафии ли, семье или в казну государства. К примеру, в 2010 г. в Китай через российские банки ушло около 20 млрд $. И это только «белые» транзакции. Есть ведь еще и подпольные банки с мешками денег… Россияне, правда, пытаются хоть малую часть этих оборотов оставить в стране, предлагая крупным китайским бизнесменам разного вида партнерство. К примеру, в 98-м году был создан целый Российско-китайский центр торгово-экономического сотрудничества. Здесь предлагают и легализацию китайских компаний, и бизнес-консультирование, девелоперские услуги, и даже защиту от жадности российских чиновников. Но, увы, китайский бизнес, особенно крупный, редко взывает к чужим о помощи.

– Мы ведем крупные совместные проекты, – говорит глава центра Сергей Санакоев. – Очень часто к нам обращается мелкий и средний бизнес – те же торговцы, владельцы ресторанов. Но при этом китайцы – очень закрытое сообщество, и они в первую очередь идут к своим. Свои – это хуацяо, влиятельные китайские иммигранты.

– Когда такой человек переезжает на новое место, перед ним стоит две главные задачи, – продолжает Сергей Феликсович. – Как можно больше денег отправить домой и как можно больше людей перетащить к себе.

Хуацяо ни в коем случае не презентуют себя лидерами диаспоры и вообще стараются не выделяться. Обычно это иммигранты со стажем, уже прочно осевшие на новом месте. К примеру, директор одного из первых китайских ресторанов в Москве «Старый Пекин» г-н Ли. Или бывший полицейский, арендатор гостиницы «Измайловская» г‑н Ван. Главу Союза китайских предпринимателей Москвы г-жу Цай тоже можно внести в этот список. При этом каждый хуацяо курирует свое направление. Например, как рассказали нам китайские медики, всех врачей традиционной медицины, въезжающих в Россию, отбирает и экзаменует одна соотечественница. Она же занимается трудоустройством и подбором жилья.

– Хуацяо формально замкнуты на консульский отдел, – продолжает Санакоев. – Их периодически собирают, когда надо обсудить что-то важное для общины. Раз в год в Китае проводят собрания хуацяо со всего мира. Съезжаются на три дня, пьют, гуляют. И при этом обязательно присутствует высокое официальное лицо, на уровне 1‑го секре­таря партии.

А хуацяо потом ударно работают на благо родины. К примеру, в Индонезии они контролируют 73% местной экономики. Причем в легальном секторе. Но в России так не выходит.

– Мы вообще неправильно относимся к иностранным инвесторам, – говорит Сергей Феликсович. – Ведь те же китайцы именно на этом подняли свою экономику. У нас же – взятки, откаты. Потому их, к примеру,  и не пускают на олимпийские стройки, хотя они одни из лучших в мире подрядчиков. Цены у них ниже, качество выше – и они неинтересны нашим любителям «распила». При этом китайцы в Москве успешно занимаются телекоммуникациями, торгуют автомобилями, компьютерной техникой, электроникой. Но по сравнению с другими странами их крайне мало.

Полная гармония

Китайская интеллигенция тоже слабо едет в Москву. В столичных вузах учатся не больше 5000 студентов, в основном это те, кто не смог позволить себе западное образование. Часть из них пытаются объединить вокруг Московского китайского клуба. Местный председатель Глеб Федоров старается сдружить их с русскими ребятами.

– К сожалению, далеко не все китайские студенты учат русский язык, – говорит участник клуба Хао Чживэй, – поскольку в больших вузах, где их много, они общаются в основном между собой. Но тем не менее ваше образование у нас ценится. Отучившись здесь, ты можешь рассчитывать на более перспективную работу там.
Сам Чживэй окончил РГГУ, но работает пока в России бизнес-переводчиком. На русском говорит почти без акцента, ведь в Москве он с 1999 года.

– Моя мама еще в начале 90‑х работала тут переводчиком, а в 93-м родители решили сюда переехать, начать свое дело, – рассказывает Чживэй. – Меня перевезли в 99-м, я ни слова не знал по-русски, но пошел в обычную школу, в 8-й класс, и быстро освоил язык.

Чживэй уверяет, что китайской молодежи интересно в Москве, даже несмотря на придирчивость местной полиции и буйство скинхедов.

– В последние годы и того, и другого уже меньше, – уверяет Чживэй. – А вот в начале 2000‑х было очень опасно. На меня самого как-то среди дня напали несколько человек.

Парень отделался синяками, но с тех пор какое-то время носил с собой карманный топорик. Милиции объяснял, что нужен в хозяйстве. Потом топорик и правда перекочевал к кухонным принадлежностям, и взялся за него Чживэй лишь однажды, в 2009-м.

– Нападения случаются реже, но жестче, и тогда было два страшных случая, – вспоминает он. – Людей хотели не просто побить, а убить. У парня, студента МГУ, оказалось 19 ножевых ранений. Он пролежал в больнице, доучился оставшиеся полгода и уехал. У девушки до сих пор какие-то проблемы с рукой, она сейчас тоже в Китае.

Но, несмотря ни на что, Чживэю сейчас даже проще общаться с русскими, чем с китайцами.

– Когда я еду домой по делам, мне приходится перестраиваться, – говорит он. – Здесь китайцы становятся более прямыми в общении, что вообще-то нам несвойственно. Это русские говорят то, что думают, рубят сплеча, хотят всё на раз-два-три, а на переговорах с нашими впадают в панику: «Ну что, он согласен или не согласен?!» Китаец же где-то согласен, где-то нет. Он старается избегать конфликтов и никогда не скажет то, что может не понравиться другому человеку. Русские расценивают это как скрытность. Но нет, просто китаец во всем ищет компромисс и гармонию.

И эту гармонию не нарушат, видимо, никакие российские реалии – ни разорение рынков, ни нападения скинхедов, ни поборы чиновников или полиции. Незримый китай-город с такими разными «районами» для бедных и богатых, со своим подпольем и своими управляющими существует в Москве независимо ни от чего. Окруженный крепостными стенами восточной мудрости.

Из истории

Китайцы бывали в Москве и до революции, в основном по линии торговли. В конце XIX века гораздо больше их находилось в Сибири, на строительстве Китайско-Восточной железной дороги.

В 1929‑м в столице появилось первое подобие землячества – общество «Возрождение Китая», объединившее более 1000 человек. Через год, в духе времени, его переименовали в «Общество трудящихся китайцев». Последние занимались здесь не только торговлей, но и производством. К примеру, в Москве имелись «Китайская артель» и «Харбинская прачечная». А в 1957-м в столице появилось Общество советско-китайской дружбы, существующее и по сей день. Кстати, название района Китай-город не имеет к китайцам никакого отношения, а происходит от старославянского «кита» – связка жердей для строительства укрепления.

Сильные мира

Из двух млрд китайцев более 80 млн живут за рубежом. По данным экспертов, китайские общины контролируют активы суммарным объемом 1,5–2 трлн $. Например, всего 1% хуацяо на Филиппинах владеют 60% богатства страны.

В Малайзии треть населения составляют китайцы, контролирующие 70% местной экономики.

В США китайская диаспора составляет 13 млн человек. Каждый 23-й житель Нью-Йорка – китаец.

Около трети высокотехнологичных предприятий Силиконовой долины основаны выходцами из КНР.

Праздник

Традиционный китайский Новый год в 2012-м пришелся на 23 января. Этот «Праздник весны» китайцы отмечают в период между 21 января и 21 февраля, на второе новолуние после 21 декабря.

За две недели до события начинается «великое переселение народов» – китайцы со всего мира едут домой, из больших городов возвращаются в родные деревни. Больше половины столичной диаспоры также уехали в Китай. Ведь Новый год надо обязательно встретить с семьей, чтобы почтить память предков. Китайцы даже отправляют покойным письма на специальной бумаге, которую потом сжигают на улице.

Правительство Китая пыталось запретить эти стихийные костры ввиду пожароопасности, но народную традицию сломить не удалось. Не отказались китайцы и от новогодних петард, которые принято взрывать, чтобы отпугнуть злого демона, поджидающего в конце каждого года.