Где наше не пропадало. Как живут русские в Австралии?
В последние лет десять в Европе мне не удавалось провести дня без того, чтобы не услышать русскую речь. В магазинах – естественно, чаще, чем где бы то ни было. В музеях. На улицах. В Австралии русских пришлось искать
В последние лет десять в Европе мне не удавалось провести дня без того, чтобы не услышать русскую речь. В магазинах – естественно, чаще, чем где бы то ни было. В музеях. На улицах. В Австралии русских пришлось искать.
Глава первая. Родня
За три дня в Мельбурне мне ни разу не удалось выудить из говора толпы русское словечко. (В Сиднее – да, но с Сиднеем отдельная история.) Конечно, это и потому, что наших там мало. Выходцы из России в общеавстралийских статистических данных даже не выделяются отдельной строкой. По принимаемым практически всеми оценкам, русских на пятом материке – 30–40 тысяч. В той же Англии, например, их более 300 тысяч.
И потому еще, что там мало туристов – не каждый готов выложить кругленькую сумму в 1500–2000 долларов и провести сутки в самолетах, чтобы увидеть живого кенгуру, ехидну или даже вомбата, причем без всяких гарантий. «Ну вот, смотрите, в прошлый раз я здесь встретил ехидну, – может сказать вам гид. – Подождете? Вдруг вам повезет?» Вы соглашаетесь и как дурак торчите два часа на дорожке, заставляя десятки китайцев с вежливой улыбкой протискиваться между вами и каким-то колючим кустом. А вомбата – сумчатого грызуна – показать даже никто и не обещает, настолько он редок.
Ленивый русскоязычный гид, кстати сказать, – гораздо более распространенный тип. Огонек в глазах у них загорается лишь при виде долларов. Австралийских. Или при воспоминаниях о том, как хорошо было в девяностые, когда в Австралию поехали «пальцекидалы», которые денег не считали. Теперь для гидов – не лучшие времена. Как сказал мне один из них, слишком многие из вновь прибывающих русских считают это дело легким заработком. Не озаботясь получением диплома, размещают в Интернете объявления, а работать не умеют и дискредитируют профессию. И ноют, добавил бы я.
Возможно, правда, мне не повезло, но из трех десятков выходцев из России лишь гиды жаловались на жизнь, низкие доходы и на… аборигенов, которые ничего не хотят делать, а только получают деньги от правительства.
Когда я рассказал об этом историку, доктору наук Елене Говор (Австралийский национальный университет), она с грустью и знанием, о чем говорит, заметила, что ксенофобия – одна из отличительных черт выходцев из СССР и России. Не получается устроить свою жизнь даже здесь? Значит, виноваты те, кто смог это сделать. И евреи – просто по определению. И аборигены: посмотрите, они же живут в своих резервациях на пособия и вообще ничего не делают.
Для самой Елены обида за аборигенов – как личная. Одна из ее книг посвящена русско-аборигенской семье. Еще в 1915 г.
Леандр Ильин женился на Китти Кларк из племени нгаджон. Приехав в Австралию в 1990 г., Елена вскоре познакомилась с их дочерью Флорой, которая показала ей письма отца, познакомила со всей семьей. История этой любви и легла в основу книги «Мой темнокожий брат».
Еще одна удивительная история, раскопанная Еленой, – о первом русском австралийском каторжнике. Все знают, что нынешняя англоязычная Австралия началась с того, что британцы в 1787 г. стали отправлять туда осужденных по суду за различные преступления. На одном из таких кораблей-тюрем туда в 1815 г. приплыл и Константин Мелков (Milcow, Meliko), наказанный 7-летней ссылкой за кражу в мясной лавке Лондона (очевидно, с голодухи; скорей всего солдат-авантюрист, оставшийся в Европе после наполеоновских войн). Он полностью отработал 7 своих лет, затем остался здесь свободным поселенцем.
Таких историй у Говор множество. Но мне интересна и ее собственная. Елена родилась в Минске. Закончила Институт культуры, работала в Москве в Институте востоковедения АН СССР. Она внучка писателя Артема Веселого, автора книги «Россия, кровью умытая», если кто не помнит. Его расстреляли в 1938-м. А жену, бабушку Елены, осудили на 8 лет.
Именно с намеком на эти обстоятельства я и спрашиваю:
– Елена, а вас что привело в Австралию?
– Я с детства мечтала о ней. И готовилась. И когда мы с мужем (Владимиром Кабо, известным антропологом. – Авт.) однажды приехали сюда на научную конференцию и узнали, что есть возможность остаться здесь, то это было счастье. Несмотря на все сложности. С деньгами. С жильем.
В 2009-м Владимир Кабо умер. Елена живет с сыном в Канберре, в собственном домике, в 5 минутах от российского посольства. Занимается исследованиями, пишет книги. Гордится, что удалось вырастить малину, которая здесь в принципе не растет.
Я не могу сказать, что она не похожа на других русских. Каждый из них не похож на других.
Каждый, с кем я встретился.
А роднит их одно. Ну, русская речь, само собой. Но и то, что никто не отказался говорить о России.
Глава вторая. В поисках Цзю
С Константином Цзю мы встретились в Москве в декабре, когда он готовил к бою Лебедева. Естественно, я стал напрашиваться к нему в австралийские гости.
– Приезжай, – согласился Константин.
– Адресок дадите?
– Подойдешь в Сиднее к любому таксисту, он тебя отвезет, – рассмеялся чемпион. – Там меня все знают.
Нет, никто из таксистов не знал, где он живет. Но Константин не врал: все таксисты знали, кто это. И не только таксисты. Многие в Сиднее, услышав от меня «фром Москоу», тут же реагировали: «O, Moscow, Kostya Tszyu!»
– Так, может, ты знаешь и где он живет? – поинтересовался я у одного из мужчин, оказавшегося австралийским корейцем и фанатом (сам признался) Кости.
– Точно не знаю. Может, на Бондае.
И я отправился в район Бондай. Именно в электричке по дороге туда я и услышал русскую речь. Разговаривали парень с девушкой; парень, рыжий, веснушчатый студент, широко пользовался экспрессивной лексикой, но барышню это ничуть не смущало. На самой станции русских стало еще больше. Они говорили по телефону, объясняя, где сейчас находятся, решали деловые вопросы, спрашивали дорогу («Так какой мне взять автобус?»). Здесь же, в двух минутах ходьбы, как выяснилось, находятся и редакции русскоязычной газеты «Горизонт» и русского телевидения… Потом мне сказали, что это район на берегу залива, где в основном селятся русские. А Костя Цзю? Очевидно, предположил кто-то из соотечественников, он в другом районе, где богатые.
И где нас нет.
Глава третья. Люди и судьбы
Валерия Иванова, москвичка, студентка университета, еще не знает, вернется на родину или нет. Светлана Селиванова (на фото слева) – из Новосибирска. Там работала в турбюро, отправляла в Австралию группы. Три года назад сама сюда перебралась. Работает гидом и переводчиком. Скучает. Не по России, просто «в Австралии скучно». Собирается в Латинскую Америку, ее жених оттуда.
Покровский собор в Мельбурне больше шести лет строили сами прихожане, закончили в 2006-м.
80-летний Николай Коваленко (на фото с женой Любой, родом из Белоруссии) – один из самых активных прихожан, староста. Сын офицера Белой гвардии, он приехал в Австралию из Югославии 18-летним в 1949 году. Учился на юриста, бросил, работал на пивзаводе, потом в порту. Был членом Народно-трудового союза, боровшегося с большевиками. Вступил в коммунистический профсоюз грузчиков, чтобы иметь возможность наниматься переводчиком к делегациям из СССР и дарить им книги Солженицына, листовки, «Посев».
Бондай Бич - «русский» район Сиднея. Анатолий покинул Украину, когда ему было уже под пятьдесят. Подался с детьми к брату. Дети выросли, разъехались. Он один. Продает в своем магазинчике русские газеты, кассеты VHS (да-да!) и CD с кино – это и есть «досуг» на вывеске. Жалуется, что с развитием Интернета клиентов у него все меньше. Единственный, кто высказался в таком вот роде: «Иногда думаю: на хрена я сюда поперся?»
Светлана Бран с сыном Александром и его женой Еленой. Светлана – просто мать-героиня. Она уезжала в Австралию в самом начале 90-х одна с тремя детьми и лишь 1000 долларов... Теперь работает в университете. Во время долгой дискуссии за обедом в их доме выяснилось: Путин заслуживает самого глубокого уважения за то, что «поднимает авторитет России в мире и противостоит Америке, которая вообще обнаглела».
С этой светлой, витальной женщиной и ее семьей я познакомился в православной церкви в Мельбурне. До этого у меня было много встреч, люди с той или иной степени откровенности рассказывали о себе и своей судьбе, но было нечто, что входит в расхожий образ «уже не наши»: там, на Западе, не принято новых знакомых приглашать к себе в дом. Мне же, как журналисту, конечно же, было интересно глянуть, как наши там устраивают свой дом. Так вот, Светлана, ее невестка Лена и сын Саша поразили меня прежде всего тем, что узнав, кто я есть, тут же пригласили к себе домой. После службы мы и поехали.
Ничего неожиданного я не увидел. Современный, достаточно просторный дом, в которой живет Светлана с дочерью (Александр с Еленой живут отдельно), к моему удовольствию, оказался, как я и предполагал, с явными признаками «русскости»: книгами на русском, альбомами о русских городах и музеях, скатертями, хохломой, если память меня не подводит. С иконами.
С Интернетом, благодаря которому застольная беседа, свернувшая вдруг на политическую колею, начинает наполняться именами Путина, Медведева, Ходорковского, Собчак. Они прекрасно знают, что у нас, здесь, за 15 тыс. километров от Мельбурна происходит. Правда, мы по-разному оцениваем события. Но мы и здесь в разных компаниях не всегда находим общий язык: кто-то думает так, кто-то иначе.
Еще одно наблюдение. Я про Россию, Москву говорил «у нас», про Австралию «у вас». Они про Австралию говорили «у нас», про Россию я ни разу не услышал: «у вас»…
Времени было не очень много. Поэтому узнав, что однажды Светлана уже писала воспоминания о себе, я попросил у нее этот текст. Она прислала его и любезно разрешила напечатать на сайте sobesednik.ru…
Светлана Бран: Мне везло. Мне всегда везло
Сначала мне повезло с моими родителями. Они ездили по стране и жили за границей, поэтому я много повидала. Мой отец был военный человек и очень преуспевал в своей профессии, по-настоящему любил армию и свое дело. Моя мама была педагогом, закончила два педагогических учебных заведения - училище и университет. Была из учительской династии, уважала своих учеников, школу и все с этим связанное. А главное - понимала работу учителя и поэтому была любимой учительницей и другом многих своих учеников. О ней всегда помнили. В морозном декабре, в день ее рождения, если нас не было дома, под дверью лежал букет хризантем, свежий и чистый, как детская память.
Мне повезло, что у меня был младший брат. Он был моей второй половиной, и я любила его просто за то, что он есть. Одна моя бабушка, Александра Петровна, была мать-героиня, потому что она воспитала десятерых детей. У нее был орден Матери-героини - настоящая золотая звезда, которая хранится в семье ее самой младшей дочери.
А еще мне везло в школе. Везло, даже когда на классном собрании решили обсудить мое поведение, а я стояла у доски, готовая расплакаться, не понимая, в чем моя вина. Все из-за того, что мальчишки меня одну из всех девчонок позвали кататься на лыжах. Вовка Васильев за меня заступился, - и я заплакала уже от чувства благодарности. Моим любимым чтением была двенадцатитомная "Детская энциклопедия", которую мне подарила мама в четвертом классе, и в школе я всегда тянула руку и что-нибудь добавляла. А уроки истории и ненавистного обществоведения превращались в дискуссию с учительницей при затихшем и совершенно обалдевшем классе. Просто дома у нас была десятитомная "Русская история от Рюрика до наших дней", а я любила историю и у меня была хорошая память на даты. Но скорее всего это была не моя заслуга. Я помню мою первую учительницу истории Евгению Давыдовну. Она поочередно вызывала нас к доске и устраивала устный диктант по датам. Закрывала глаза, скрещивала руки на животе и нежно обращалась к ученику: "Ну, давай, детка, только не спеши, хорошо?". Не только наша учительница, но и мы тоже любили эти знаменитые на всю школу уроки.
Мне по-прежнему везло, я окончила школу лучшей выпускницей и получила памятный альбом с соответствующей записью в нем. Успешно сдала вступительные экзамены и поступила в университет, чтобы получить инженерное образование. В это время мои родители и брат отдыхали в Крыму, в Ялте и других солнечных городах, так как папин отпуск, единственный за два года, как раз совпал с моими муками поступления. Но я освободила родителей от угрызений совести, сказав, что так даже лучше: никто мне не будет мешать. Этот странный довод устроил всех, и они улетели на материк (так на Камчатке мы называли остальную часть страны).
Наконец они вернулись из Крыма. Сквозь слезы я слушала, как они сокрушались и виновато объясняли, что огромный букет крымских гладиолусов, который везли мне в подарок, пришлось оставить в Магадане. Цветы прихватило морозом и они пропали. А я слушала, и думала: какая же я счастливая...
Окончив университет уже в Киеве, получила одно из самых лучших направлений на работу - на кондитерскую фабрику. В те времена очень важно было работать поближе к хорошим продуктам и все считали, что мне очень повезло, таких назначений было всего два. Но я добилась в министерстве, чтобы меня послали работать по специальности. За 5 лет я стала начальником производственно-технического отдела объединения, в которое входили четыре пивоваренных завода. Вскоре вышла замуж, родила двух сыновей и дочку.
И снова мне повезло. Моего мужа, офицера, направили служить в Афганистан. Но ровно за три дня до назначенного ему срока явки на новое место службы, Михаил Горбачев начал вывод войск из этой страны. А мы вдруг оказались первый раз за границей - в Германии, бывшей ГДР. И пробыли там почти шесть лет. Покидая СССР, мы уезжали из страны, которая вскоре исчезла с политической карты мира, и приехали в другую, такую же точно. Не было уже ГДР, но и СССР тоже не было...
Примиряются непримиримые; расходятся народы-братья, которых невозможно было раньше представить поодиночке. И все это происходило у меня на глазах, я была очевидцем огромных исторических перемен. Разве это нельзя назвать везением? Мы не в силах осмыслить, понять и объективно оценить происходящие перемены. Человеческая жизнь слишком коротка для этого. Но зато - интересно жить в такие времена.
Вернулись на Украину. Мои дети отлично учились в единственном в нашем городе специализированном лицее, который (опять же!) был так близко от дома, что на большой перемене можно было прибежать за горячим бабушкиным пирожком.
После школы детей встречала наша собака, чистокровная овчарка, победительница республиканской выставки служебных собак, любимая всеми в доме и уважаемая за его пределами.
Почему я обо всем этом пишу сейчас, - удивятся многие.
Оглядываясь на мою жизнь дома, я понимаю теперь и вижу отчетливо, что все наши ежедневные заботы, мелкие и крупные победы и поражения в жизни на самом деле и составляют наше единственное счастье. Полноценное, как мир вокруг нас, ежесекундно меняющееся, но принадлежащее только нам.
Все хорошо - но мы желаем большего или больше.
Да, все было хорошо. Но подруга показала как-то объявление об оказании помощи в оформлении документов на эмиграцию в Канаду, Австралию, Южно-Африканскую Республику и Новую Зеландию. И мне захотелось, именно захотелось, попробовать - может и получится. И я поехала в Киев.
"Фирмой" оказалась крохотная комнатка в полуподвальном помещении, а агентом - лысый и грузный член Союза композиторов. Кто бы раньше мог подумать, что такое может быть! Он перечисляет предлагаемые услуги и называет довольно высокую цену. Я сразу плачу половину, оставляю необходимые бумаги и уезжаю домой до следующего этапа.
Жду, но во время ожидания размышляю. И вижу, что деньги берутся за "наличие полного отсутствия" информации у желающих выехать из страны. Вот оно что! Приезжаю второй раз - забрать свои документы. И отказываюсь платить этому то ли "композитору", то ли "бизнесмену", называя вещи своими именами. Срывающимся голосом, но очень убедительным тоном, лысый агент кричит мне в след, что, мол, они меня найдут где угодно, даже в Новой Зеландии (у них и детективы-композиторы тоже есть?). Но я ухожу, не оглядываясь, и ловлю себя на ехидной мысли, что на этот раз ему повезло, что я не потребовала свои деньги обратно. Ведь откуда ему всякий раз знать, с кем он имеет дело.
Очень холодная зима все же не помешала нам с сыном посещать популярные вечерние классы английского языка без домашних заданий. Обещанного, как говорится, три года ждут (я имею в виду результат методики). Но нам результат нужен был почти мгновенный, поэтому заниматься пришлось еще и дома.
Приглашение в Москву для сдачи в посольстве экзамена по английскому языку пришло перед самым Новым годом. В отличие от многих моих знакомых, я чувствовала себя спокойно и совсем не боялась этого заключительного этапа. Принимала экзамен советник-посланник, миниатюрная рыжеволосая женщина. Когда закончилась официальная часть, мы незаметно перешли на беседу. И, конечно же, она меня спросила почти по-дружески, почему я решила эмигрировать и не боюсь ли я ехать в такую даль с тремя детьми. Спокойно и совершенно откровенно я ей ответила, что ее страна только выиграет от моего приезда: все-таки я инженер с немалым опытом работы, да и мои дети вскоре тоже будут работать на ее страну. Тут я искренне добавила, что очень хочется увидеть экзотическую по нашим представлениям часть мира, которая к тому же так похожа на Камчатку, где прошла моя юность. Она только приветливо улыбнулась.
"Вам сообщат о результатах экзамена в течение месяца", - предварила она мой вопрос.
Но мне позвонили и поздравили с получением визы сразу же после Нового года! Эта новость была неожиданным и чудесным сюрпризом для всех нас. Повезло, вот так повезло!
Самым сложным и утомительным было правильно выбрать, что с собой взять, а потом поместить это все в чемоданах. Спустя несколько лет я поняла, что эта задача была совершенно неразрешимой, потому что нельзя увезти с собой в каких-то нелепых чемоданах родную землю и небо, пенье птиц в синеве и запахи родины...
События вдруг стали развиваться с необыкновенной быстротой, заглатывая дни и недели, не давая возможности сосредоточиться или просто расслабиться. Жизнь распродавалась с молотка за бесценок в виде квартиры, мебели, одежды, книг. Мне же все это виделось необходимым процессом для накопления денег. Вот придет же такое в голову...
Перед самым отъездом мы провели прекрасные три недели у моей тети в деревне под Киевом. Собралось нас человек десять родственников плюс собака.
Так и стоит перед глазами это последнее лето в деревне. Пчелы жужжат, петухи кричат; дивный запах цветущего медоноса, роз и скошенной травы так одуряюще прелестен. Благодать Божья!
А вот дорожка, ведущая к пруду и бегущая через юную березовую рощицу вниз к кудрявым кустам у воды. Вот на мгновение мелькнул белый собачий хвост, и высокая трава скрыла не только собаку, но и всех нас, обдав жарким травяным духом.
Задушевные беседы под тяжелыми летними звездами, прислушивающимися к нашим тихим голосам, завершают долгий день. Счастье, какое счастье!
Но вот и пора улетать. На руках билеты на рейс финской авиакомпании. Таможню прошли без проблем и нервотрепки, но на самолет нас не посадили: что-то не так было с паспортом. Самолет улетел без нас, пропали наши финские визы и возможность побывать в Хельсинки. Жаль.
Пришлось возвращаться обратно в деревню, ко всем тем, с кем только что прощались навсегда.
В электричке разговаривать не хотелось, и мы сидели притихшие и какие-то опустошенные. Глубоко погрузившись в свои невеселые размышления, мы и не заметили, как проехали нашу станцию...
В темноте, по безлюдному шоссе, с чемоданами в руках, похожие на привидения, мы брели, не замечая времени. Как будто кто-то невидимый давал нам последнюю возможность еще раз подумать перед отъездом. Изредка перебрасывались одной-двумя короткими фразами, а в основном шли в полном молчании... Мои веселые и непоседливые дети как будто сразу повзрослели, не мучили меня вопросами, не жаловались, а своим молчанием давали мне передышку, возможность собраться с силами и не падать духом. Эта молчаливая поддержка и безграничная вера в меня помогли нам потом пережить многие горести и трудности эмигрантской жизни.
Ровно через неделю, в четверг, тем же рейсом через Финляндию, мы улетели. Без проблем, все было улажено.
С тихой грустью вспоминаю я наши приключения, в которых этот эпизод был только началом. Нет в сердце горечи, разочарования или обиды. Именно тяга к приключениям и желание увидеть мир побудили меня уехать. Увидеть далекую землю и показать ее детям. Испытать себя, открыть в себе что-то новое, попытаться понять и осмыслить прожитое. Попытаться увидеть в прошлом предпосылки будущего. Интересная, замечательная, трудная и полная неожиданных встреч и событий эмигрантская жизнь началась, со всей беспощадностью обнажив все хорошее и плохое в каждом из нас.
Физическая эмиграция завершилась успешно, переместив наши тела из одной точки планеты в другую и оставив нашу душу в той точке, где мы появились на свет.
ЭПИЛОГ
И потекла налаженная жизнь - интересная работа в одном из министерств Новой Зеландии, обучение детей в университете, родители под боком и мой брат. Но все это отошло на второй план после телефонного звонка из Мельбурна: "Приезжай, и ты сама увидишь, как он похож на наши города, пусть хоть и капельку, но все же похож на Киев!".
Я приезжала в Австралию один раз на отдых. Отпуск как отпуск, ничего особенного. Побывав на Солнечном берегу, я вернулась домой в Веллингтон, не помышляя ни о каком переезде.
Телефонный звонок показался мне колокольчиком, разбудившим мое любопытство и поманившим меня обещанием увидеть в такой дали что-то очень похожее на наше, родное.
Ярким февральским днем я вышла из Мельбурнского аэропорта, вдохнула полной грудью австралийский воздух, и в моей жизни началась вторичная эмиграция. Вот уже третий год я с удовольствием живу в Австралии.
Мне, конечно же, как всегда, повезло. Я приехала в Мельбурн просто в отпуск, отдохнуть и осмотреться. Полюбив этот город сразу же, с первого взгляда, я захотела здесь остаться навсегда. А для этого надо было найти работу, и я начала поиски. Все как обычно. Вскоре почти одновременно получила два предложения. Выбрала университет и с тех пор работаю там.
Но главным в моем везении оказалось то, что я сама не ведая, приехала как раз за два дня до изменения иммиграционных правил для новозеландцев. Поэтому мне не пришлось заново оформлять документы на эмиграцию. Я автоматически стала резидентом и получила все связанные с этим статусом права.
Везет же некоторым!
Энциклопедия
Австралия. И материк, и страна. Официально – Австралийский Союз, Commonwealth of Australiа. Территория 7.692.024 кв. км (6-е место в мире). Население ок. 23 млн чел. Крупнейшие города: Сидней, Мельбурн, Брисбен, Перт, Аделаида. Столица – Канберра. Деньги – австралийские доллары, курс: за 1 AUD нужно отдать 32–33 руб. Расстояние от Москвы до Мельбурна без малого 14,5 тыс. километров. Прямого авиарейса нет. Самый популярный – через Доху.
Читайте также
