Кахи Кавсадзе рассказал о двойной трагедии
Актер культового фильма «Белое солнце пустыни» Кахи Кавсадзе на днях приехал в Москву из родного Тбилиси. Его пригласили в полнометражную мистическую картину «ЧБ» на роль мудреца. Мы не упустили возможности пообщаться с легендой советского кино
Актер культового фильма «Белое солнце пустыни» Кахи Кавсадзе на днях приехал в Москву из родного Тбилиси. Его пригласили в полнометражную мистическую картину «ЧБ» на роль мудреца. Мы не упустили возможности пообщаться с легендой советского кино.
«Девушки просились ко мне в гарем»
– Кахи Давидович, на ваш взгляд, события в Грузии озлобили жителей?
– Этого еще не хватало! Люди какими были, такими и остались. Просто кто-то пытался народы бывшего СССР между собой поссорить. Кто? Не знаю! Может, в Америке или вообще на Луне сидит кто-то и пытается нами управлять. Но злоба, ненависть, зависть – качества, недостойные грузина, да и вообще любого мыслящего человека.
– Что вспоминаете о работе над «Белым солнцем пустыни»?
– Не раз слышал, что этот фильм приносит большие доходы. Вот только кому? Моего актерского заработка хватило только на то, чтобы два раза накрыть стол. Вот и вся зарплата (смеется). 22 рубля за съемочный день. У меня еще и неглавная роль. Но Толя Кузнецов, игравший главную, ненамного больше зарабатывал.
– Вашего Абдуллу зрители вот уже 40 лет обожают.
– Особенно в России часто подходили на улицах, в основном девушки: «О, Абдулла – моя любовь, я бы пошла к тебе в гарем!» (Улыбается.) Один раз в аэропорту стоял в очереди, и женщина из паспортного контроля меня узнала.
Кричит: «Кавсадзе, иди сюда! Есть проблемы? Решим!» Очередь заволновалась, а женщина продолжала: «Какой человек сюда пришел! А если вдруг кто его не узнал, с тем я даже разговаривать не стану».
– Сейчас в кино снимаетесь?
– Когда зовут – снимаюсь. Иногда молодые режиссеры подходят: «Кахи Давидович, снимитесь у меня, пожалуйста. Только вот…» Это означает, что у него нет денег мне заплатить. Они думают: раз известный артист, то мне и деньги не нужны (улыбается). Но чтобы я, Кахи Кавсадзе, с тех, кто делает в профессии первые шаги и во внуки мне годится, деньги требовал?! Дадут – хорошо, спасибо. Нет – снимаюсь бесплатно.
«Любимая ушла очень рано»
– Знаю, что у вас непростая личная история. Много лет тяжело болела жена. Вы воспитывали дочь и сына, ухаживали за супругой и были рядом с ней до самого конца. Редкий мужчина способен на такой подвиг.
– Я не считал это подвигом. Просто очень любил жену. Хотя я ни разу не признался ей в любви. Честно. Такой уж я человек. Я и маме своей впервые сказал, что люблю, перед ее смертью. Мама умерла у меня на руках. В последнюю минуту она посветлела лицом. Смотрела не на меня, а куда-то в сторону. Говорят, перед уходом люди начинают видеть близких, которые ушли раньше. «Даташка!» – вдруг негромко позвала мама. Даташка – это было домашнее прозвище моего давно умершего отца. У него была непростая судьба: воевал, попал в плен, сбежал. А потом его посадили в тюрьму наши же: тогда тех, кто был в плену, считали предателями. В тюрьме отец и умер. Мама больше так и не вышла замуж, все тепло отдала нам с братом. И с именем отца на устах ушла из жизни. Я наклонился, впервые поцеловал ее и сказал громко, чтобы она услышала: «Мама, спасибо тебе за все. Я тебя очень люблю».
Жене я громких слов никогда не говорил. Просто вел себя так, что она понимала, как ее люблю. Она была невероятная красавица, талантливейшая актриса – Белла Мирианашвили. Познакомились мы в институте. Впервые увидев ее, я пропал. Ждал после занятий, провожал домой. Ни одного другого мужчину к ней близко не подпускал.
Она в какой-то момент оглянулась, ни одного поклонника вокруг – только я. Пришлось ей выходить за меня замуж (улыбается). Она играла в театре, снималась в кино. Но потом случилось несчастье: после родов сильно заболела.
Болела много лет. И ушла очень рано. В 1992 году, 28 августа. Это день Успения Девы Марии, когда уснула Богородица. Моя Белла лежала, я стал ее о чем-то спрашивать, она не отвечала. А потом сказала по-русски: «Оставь меня в покое, не лишай блаженства!» И закрыла глаза. Я сначала подумал: просто заснула. Так я остался без моей Беллы. Но я не одинок. Есть дочка Нанука – актриса Театра имени Руставели в Тбилиси. Сын Ираклий служит в театре в Вашингтоне, но регулярно меня навещает. Есть внуки. Есть работа в театре. И мой зритель – самое любимое, что у меня есть, после моих детей и внуков. Я всегда, заканчивая спектакль, говорю от души спасибо людям в зале – за то, что пришли.
Читайте также:
"Белое солнце пустыни": топ-цитаты
Звезда фильма "Белое солнце пустыни" стала жертвой мошенника
