"Постоянно звонят: "Вы в бога не верите, придите, нужно расписаться"

Sobesednik.ru побеседовал с Виктором Ночёвновым, осужденным за публикацию карикатур и «оскорбление чувств верующих».

7 августа сочинский мировой судья признал Виктора Ночёвнова виновным в оскорблении религиозных чувств верующих. В 50 тысяч рублей штрафа оценили публикацию семи карикатур, на которых изображен Иисус Христос — причем публикации, как отмечают СМИ, были сделаны в соцсети «ВКонтакте» в дни христианских праздников. На картинках Иисус, в частности, был изображен в виде тяжелоатлета, а также спортсмена на турнике.

Сообщается также, что свидетель по делу — настоятель Князь-Владимирского храма Сочи Андрей Дубровский — заявил в суде, что публикация этих карикатур в сети является «кощунством» и «провокацией», так как нарушает догмат об иконопочитании, восходящий в своей истории к 787 году нашей эры.

Sobesednik.ru связался с Виктором Ночёвновым и узнал у него, как начались преследования, как проходил суд, а также как сочинец намерен отстаивать свою точку зрения в суде дальше и что он думает о самом понятии «оскорбление чувств верующих» и о карикатурах Charlie Hebdo:

— Можете рассказать небольшую предысторию вашего уголовного дела?

— Началось все в феврале 2016 года. Я находился дома, когда ко мне пришли люди в форме, около шести или восьми их было. С оружием, все такое — судя по всему, были настроены решительно.

Сразу же пошли нарушения — привели каких-то левых понятых: привезли их с собой на машине, а потом поблагодарили и отвезли обратно. Ну такие, которые по всем делам ходят, практиканты какие-нибудь молодые. Изъяли все: носители, жёсткие диски с ноутбуков, два телефона, переносной жесткий диск, флэшки. Вызвали на допрос, начали говорить: «Ты что, не понимаешь, чем дело кончится? Давай признавайся».

На первых допросах они еще сами не понимали — спрашивали, зачем, чего, с какой целью [размещены карикатуры]. «Низачем, просто так», — отвечал. Потом они почти на год пропали, я уехал в другой город работать, и ничего такого, никаких подписок о невыезде даже не было.

А в январе 2017 года поступает звонок — звонит следователь. Говорит: в отношении вас возбуждено уголовное дело по статье «Оскорбление чувств верующих». И получилось так, что появился не потерпевший — появился свидетель. Год они его разыскивали — может, он прятался где-то.

Опять стали появляться неточности: этот свидетель сказал, что видел мою страницу «ВКонтакте» в ноябре 2016 года. Но страницу я удалил в феврале 2016 года. Судя по всему, его просто забыли предупредить, что страница удалена.

— На своей странице в «Фейсбуке» вы писали, что дело вообще прекращали на какое-то время.

— У меня было размещено шесть или семь картинок, и две из них были размещены еще до принятия закона об оскорблении чувств верующих — то есть они в деле уже не фигурировали. И расследование по ним было прекращено.

— А страницу вы удалили, когда началось следствие?

— Да, второго февраля ко мне пришли, а шестого или седьмого я удалил страницу, чтобы дальнейших преследований избежать. Вы сами понимаете: люди приходят с оружием, попы оскорбленные возникают отовсюду...

Ну и, забегая вперед, — нет ни одного свидетеля по факту. Мне оперативник говорил, что есть миллион оскорбленных, но ни один человек не может сказать, что видел это на моей странице. Они [следователи] бегали там по моим друзьям, подругам, но ничего не смогли найти.

— Эти священнослужители выступали в роли потерпевших, свидетелей или экспертов?

— В роли свидетелей обвинения, то есть потерпевших нет в деле. Я сегодня фотографировал свое дело, два тома, а там полтора тома где-то посвящено словам священнослужителей: попы всякие, мусульманские общины, иудейские общины. Они давали мне оценку: да, мы считаем, что он больной, нездоровый психически.

— Вы сказали, что вызывали ваших друзей. Что у них спрашивали?

— Не знаю, как они вообще друзей выбирали. Мне звонил один знакомый через знакомых, через третьих лиц, говорил: «Что такое? Какие-то люди, какая-то картинка...» Приезжали ребята в Следственный комитет — их, наверное, семь вызвали или десять человек. Я вчера узнал еще про одного человека, которого тоже вызывали — который даже не понял, что допрашивали именно по моему делу. А сколько их таких всего...

Спрашивали: кто такой, чем занимается, состоит ли в каких-то группировках. Ну а основное — видели ли эти фотографии, верите ли в бога.

— Приговор уже вынесен. Вы до сих пор не уверены, будете ли подавать апелляцию?

— Уже уверен — связался с правозащитной организацией, «Агора» называется.

— Вы с ними сами связались или они на вас вышли?

— На меня вышел парень один из Ставрополя, Виктор Краснов (прим. ред.: в 2015 году в отношении Краснова было заведено уголовное дело об оскорблении чувств верующих). Он сказал, что видел мои посты, что ему их скинули, и говорит: «Я могу тебе помочь, я все прошел и все это знаю». Он скинул мне информацию: «Это вот адвокат то-то, защищал Соколовского, этот меня защищал». Потом на меня вышел представитель «Агоры». Остается дня четыре, в принципе все уже готово, будем подавать на апелляцию. Пойдем до победного, пойдем еще дальше — надеюсь, что и до Европейского суда дойдём.

— Как вы считаете, исход благополучным будет?

— (смеётся) Не знаю: у меня опыта нет, я далёк от этого, раньше вообще не сталкивался с правоохранительными органами. Если бы был опыт, я бы еще на пороге двери сказал им: «Так, ребята, я звоню своему адвокату, вы тут пока сидите в коридоре или на пожарной лестнице, я вам воды вынесу». Мне сложно судить, я некомпетентен. Адвокат тоже никаких прогнозов не делает.

Краснов и Соколовский борются до последнего, вдохновляют меня, они не признали вину. Правда, это долго длится. Здоровье подрывается, постоянно какие-то звонки с неизвестных номеров — мол, «Виктор, вы там в бога не верите, придите, нужно расписаться»... Одно и то же.

— Вы говорили, что первые две картинки были опубликованы до принятия закона. Все остальные же — после. Вы опасались, что репост будет иметь такие последствия для вас? И вообще, что вы думаете об этом законе?

— Такой ситуации я не предполагал, я даже не верил, что такое возможно.

Я против этого закона абсолютно. Ну ладно там, были Pussy Riot — девчонки зашли и спели песню, хотя там попы должны петь и танцевать, кого-то оскорбили — это я еще могу понять. То есть пришли к кому-то в дом и что-то сделали.

Но это была моя личная страница «ВКонтакте», у меня там было много разной информации — про войну, какие-то шутки, прибаутки. Ну, может, кому-то моя шутка не понравится — что мне теперь, удалиться что ли? Давайте все удалимся.

Давайте заблокируем «ВКонтакте» или интернет вообще — никто не будет обижаться, все будут жить в гармонии. Я же заходил в религиозные сообщества «ВКонтакте» — там очень много шуток было про атеистов: что мы сумасшедшие, что мы обезьяны. Мне это все не понравилось. Так можно друг на друга бесконечно писать жалобы. Но это не затрагивает лично меня. Если напишут: такой-то, фамилия-имя-отчество — ты идиот, тогда можно судиться.

Точно так же и с карикатурами на Иисуса — как можно говорить, что я оскорбил чувства всех верующих? Если я нарисую удочку в грязи или в море фекалий — я же тем самым не оскорблю рыбака? Если человек настроен что-то усмотреть, он там это усмотрит.

Но ведь в законе говорится не об оскорблении конкретного верующего, а об оскорблении чувств верующих. Это очень размытая формулировка: что значит «чувства»? У меня тоже есть чувства, и что теперь? У меня дед на войне погиб, он танкистом был — если вы советский танк нарисуете горящий, то мне тоже станет тяжело, я вспомню своего деда.

— Когда начали формироваться ваши религиозные — точнее, антирелигиозные взгляды?

— Лет в семь, наверное, когда я «Библию для детей» читать начал. Уже тогда отнёсся скептически: человек по воде ходит, по небу летает, с кустами разговаривает, с птицами, потоп направляет. Такое критическое мышление у меня с детства сформировалось.

— И позже оно только крепло?

— Да, я читать очень люблю — мне нравятся научные статьи, [известный биолог и популяризатор науки Ричард] Докинз например. Как Земля произошла, как звезды произошли, рыбы, птицы. И доктрина религиозная не очень укладывается в мое мировоззрение.

— Вы не боитесь негативной реакции со стороны сочинского христианского сообщества?

— А чего бояться? Если бы я виноватым себя считал... Если бы я пришел в какой-нибудь храм и разбил кувалдой христианский крест, тогда я считал бы себя виноватым и переживал, что будут последствия. А так я к ним домой не приходил, и мне вообще все равно.

— Как вы считаете, должны быть какие-то табу: над чем можно смеяться, над чем нельзя? Хотя бы на примере деятельности Charlie Hebdo и последовавшей трагедии.

— Ну вот человек нарисовал карандашом карикатуру — зачем ты берёшь автомат и идешь убивать всю редакцию? У меня в голове не укладывается. Давайте все тогда автоматы — «он мне не понравился, я ему не понравился»?

Табу не должно быть. Может, должны быть какие-то ограничения, но и то я сомневаюсь. Нужно относиться нормально. Если ты берёшь автомат и убиваешь людей, это у тебя с головой проблемы, дело не в боге.

[:wsame:][:wsame:]