Джон Лагутски / Иван Пастухов: Я и мама молимся за детей из России

Сейчас Ваня, который на родине видел только детдом и психдиспансер, учится в колледже и играет в бейсбол. Только зовут его теперь Джоном Лагутски. Ване повезло – ему счастливый билет выпал задолго до появления «закона Димы Яковлева»

Обычный американец

Джон Лагутски живет в городе Бетлехем, штат Пенсильвания. Почти 300 лет назад этот город основали переселенцы из Моравии, назвав его в честь библейского Вифлеема. В нем есть университет, известный на всю Америку моравский колледж, ежегодно в мае проводится фестиваль Баха.

Пола Лагутски, усыновившая Джона, – православная. У нее русские корни. Мама с сыном ходят в церковь Святого Павла и много путешествуют. Джон был в Калифорнии, Техасе, Флориде, Кентукки, Нью-Йорке, Вирджинии. Он учится в колледже и скоро должен стать членом его почетного общества. Он ходит со скаутами в походы, любит книги по истории, хочет заняться кино и входит в совет директоров лиги Northampton County, которая предоставляет возможность детям с ограниченными возможностями играть в бейсбол на специально оборудованных для этого полях.

– После занятий мне нравится играть с моей чихуахуа по имени Джамбо, – рассказывает Джон, который совсем не говорит по-русски. – Мы с мамой ужинаем, я делаю домашние задания. В свободное время люблю слушать классику, кантри, поп, смотреть исторические фильмы и выпуски новостей. Еще мне нравится проводить время с друзьями.

Короче, Джон Лагутски – обычный житель Америки. Это теперь, а в прошлой жизни его звали Иваном Пастуховым, он жил в Москве, и у него была другая мама.

Ваня родился в 1990 году недоношенным, с детским церебральным параличом. Врачи предложили его маме Наташе оставить сына в роддоме, но женщина отказалась. Она еще не знала, что государство не замечает таких детей, как Ваня. К тому же он часто болел, а у Наташи была еще старшая дочь, которая тоже требовала внимания. Не выдержав трудностей, они с мужем начали пить, и их лишили родительских прав.

Так Ваня Пастухов оказался в доме ребенка №10. Сейчас Джону 22 года. Он хорошо помнит свою жизнь в России, но старается гнать от себя «плохие воспоминания».

«Семья – это самое главное»

А таких – много. Из дома ребенка Ваню перевели в психоневрологический интернат в Подмосковье с диагнозом выраженная дебильность, потому что мальчик не ответил на вопросы строгой комиссии из врачей-психиатров. Например, его спросили, на какой свет светофора можно идти. Ваня не знал, потому что никогда не видел светофоров. Он много чего не видел, потому что в детском доме детей гулять не водили. В интернате «для тяжелых» за Ваней, как и за другими, никто не смотрел – его просто накачивали успокоительными. Постепенно 6-летний ребенок разучился ходить и разговаривать.

Но Ване повезло. Странно писать такое о ребенке, оказавшемся на самом дне жизни, но тем не менее это правда: в жизни мальчика появилось сразу несколько людей, которые ему помогли. Это британский журналист Алан Филпс – в середине 1990-х он работал в Москве и написал о Ване большую статью в газету «Дейли телеграф». Это Сара, жена Алана, – она искала для Вани врачей и боролась с чиновниками. Это волонтер Вика – она постоянно навещала Ваню и сделала все возможное, чтобы у него появилась семья. Он до сих пор считает ее своим лучшим другом. Теперь у Виктории Смирновой, той самой Вики, трое своих детей.

– У Вани было уникальное качество – он на все смотрел оптимистично, – вспоминает она. – Дети ведь в детском доме находились в депрессии. Они не развивались, потому что у них не было силы жизни. А у Вани была. Но эта история закончилась хорошо потому, что в это закрытое учреждение была пущена церковь. Часовню при детдоме открыл старец Василий Швец – маленький благообразный человек с голубыми детскими глазами. Он жил под Петербургом, к нему за исцелением ехали со всей страны. Так вот, в этой церкви еженедельно проходила литургия, детей крестили, причащали. И директор дома ребенка была верующей. Если бы не это, посторонних туда не пустили бы.

До того как в жизни Вани появилась американка Пола, его хотела усыновить другая женщина – из Великобритании. Ваня уже называл ее мамой. Но британка выдохлась, пока пробивала бюрократическую стену у себя на родине и в России. Пола Лагутски оказалась крепким орешком. Кстати, они с Ваней удивительно похожи внешне, как будто родные.

– Я люблю свою жизнь в США, – признается Джон-Ваня. – Если бы я остался в России, я бы не получил образование и не обрел бы семью. А семья – это самое главное.

«Жизнь брошенных детей-инвалидов не изменилась»

В 2009 году Джон Лагутски вместе с британским журналистом Аланом Филпсом написали книгу «Дай мне шанс. История мальчика из дома ребенка». Спустя два года она была переведена на русский язык. В выпустившем ее издательстве «Колибри» рассказывают, что доходы от продажи тиража идут на благотворительные цели и что инициатором перевода стала супермодель и основатель благотворительного фонда «Обнаженные сердца» Наталья Водянова. Она же написала пронзительное предисловие к книге, в котором рассказала о своей сестре Оксане, рожденной с диагнозом ДЦП, об отчиме, который после этого ушел из семьи, о государстве, которому не нужны были ни Оксана, ни ее родные.

– С самим Ваней я не знакома, – рассказывает Наталья Водянова. – О его судьбе я узнала из книги, которая стала для меня поворотным моментом. Именно она помогла мне переосмыслить подвиг, на который в свое время пошла моя мама, оставив Оксану в семье. Я стала ездить по интернатам для детей с нарушениями развития и поняла, что за последние десятилетия качество жизни детей-инвалидов, оставленных родителями, очень мало изменилось. Да, в некоторые интернаты стали пускать волонтеров и независимых специалистов – и это прекрасно! Но инициатива в основном исходит не от самих государственных учреждений, а от общественных организаций, которые пытаются сдвинуть эту глыбу с места. И именно поэтому, на мой взгляд, так важна сейчас поддержка подобных инициатив.

Многих из героев книги уже нет в живых. Умерла родная мама Вани Пастухова, нет директора дома ребенка Адели и его любимой воспитательницы Валентины Андреевны, которую маленький Ваня называл «Андреевночка» и которая тайком подкармливала его фруктами и бутербродами с колбасой. В детских домах остались только безымянные и никому не нужные дети.

– Я очень обеспокоен законом, запрещающим усыновление американцами русских детей, – говорит Джон Лагутски. – Я знаю о семье из Южной Каролины, в которой уже живет трехлетний мальчик из России. Эта семья была в процессе усыновления его младшего брата, но закон все остановил. Мы с мамой и многими нашими друзьями молимся за детей в детских домах.

В нашей стране много Иванов Пастуховых, ведь россияне усыновляют в основном здоровых детей. Конечно, и иностранцы не спасли бы всех, но у кого-то по крайней мере был шанс.

Больше нет.

Доброе дело

В Армавире построят Детскую деревню

Чтобы ребенок развивался нормально, у него должны быть дом и семья. Это аксиома. Одна из возможностей обеспечить их сиротам – это система Детских деревень. Австрийский педагог Герман Гмайнер, придумавший ее, говорил: «Дать покинутому ребенку мать, братьев, сестер, дом и деревню – лучшей помощи я не знаю».

В ближайшее время начнется строительство Детской деревни в Армавире. Благотворительный Детский фонд «Виктория», задумавший этот проект, объявил открытый конкурс по выбору подрядчика на строительство. Заявки на участие принимаются до 21 февраля 2013 года. Детская деревня будет кварталом из 12 коттеджей, каждый из которых рассчитан на семью: 6–8 детей и приемные родители.

Детская деревня в Армавире – благотворительный проект, и Детский фонд «Виктория» продолжает сбор средств на него. Это реальная возможность помочь как минимум 70 детям, у которых никогда не было своего дома. Для желающих помочь: всю информацию можно найти на www.victoriacf.ru

Читайте также