Музей репрессий закрылся из-за «Апофеоза амбиций»
В конце октября 85-летний боровский уличный художник Владимир Овчинников собирался открыть частный музей политических репрессий.
Дважды оштрафованный за «дискредитацию армии» стенописец уже пригласил друзей и единомышленников на презентацию, в том числе корреспондента «Собеседника». Но открытие так и не состоялось.
– Как у вас возникла идея музея?
– Она появилась, когда владелица частного туристического комплекса «Тюремный замок» Светлана Шорохова пригласила меня сделать наружную роспись стен. Я проработал два месяца, разрисовал огромную площадь и потом попросил у нее помещение под музей репрессий. Светлана с ходу согласилась. Мне показалось, что такой мемориал будет органично смотреться в бывшей тюрьме, где в 1918 году держали перед расстрелом участников крестьянского восстания, а в 1922-м – противников изъятия церковных ценностей. Мне в итоге дали три одиночные камеры, где я работал три месяца. И вот перед самым открытием Светлана Петровна уехала в отпуск и за неделю до возвращения начала звонить и говорить, что ей поступило два сигнала о том, что открывать музей нельзя. Правда, она не стала упоминать, от кого сигналы, но понятно, что от властей, которые со мной постоянно борются.
– Чем им частный музей-то не угодил?
– Наверное, до них дошли сведения, что я там сделал картину под названием «Апофеоз амбиций», где горы трупов, война, репрессии, революция... Сделал 80 портретов репрессированных с полными сведениями о каждом и карту Боровского района со всеми раньше существовавшими 150 населенными пунктами, где отразил всю географию репрессий и террора. Оставалось только развесить некоторые экспонаты перед открытием. Сейчас помещения музея закрыты на ключ, и я не могу в них попасть.
– И что теперь будет с картинами?
– Владелица мне сказала, что они ничего закрашивать и трогать не будут. Все как бы законсервировано «до лучших времен». Я на нее бочку не качу и протестов не организую. Для Светланы Петровны «Тюремный замок» – дело всей жизни. Туристы уже могут его посещать, но официально комплекс еще не ввели в эксплуатацию. И видимо, пригрозили, что не введут, если мой музей откроется. А вся эта ситуация – всего лишь частный случай общей системной политики, направленной на замалчивание преступлений государства и стирание памяти о жертвах репрессий.
