Элина Быстрицкая: Чтобы выглядеть хорошо, надо не лгать

Ее до сих пор называют одной из самых красивых женщин нашей страны, хотя сама Элина Быстрицкая относится к этому скромно и даже с некоторой долей юмора. Трудно поверить, что народной артистке СССР недавно исполнилось 90 лет. 

«Зыкина сказала, что петь – это не мое» 

– Элина Авраамовна, знаю, что вы не скрываете свой возраст. Необычно для женщины, тем более для актрисы. Почему?

– А зачем скрывать? Я считаю, что мои года – это мое богатство. Помните, как поется в известной песне?! (Смеется.) 

– В этом году будет 60 лет, как вы работаете в труппе Малого театра. Но на сегодняшних афишах я ваше имя не нашел. Вы больше не выходите на сцену?

– По настоянию врачей мне пришлось отказаться от спектаклей, в которых играла. Надо уменьшить нагрузку на сердце. Но я выхожу на сцену в концертах. В театре делают такие концертные программы, посвященные какому-нибудь празднику. Приглашают меня. Я пою романсы, песни военных лет. Иногда устраиваю свои сольные выступления и на других сценических площадках Москвы. Так что без дела не сижу, работаю. 

– Вы же раньше не так часто пели?

– Пела в спектаклях, если это требовалось. На творческих встречах пела немного. Но я никогда не думала, что это может существовать у меня отдельно. Мы дружили с Людмилой Зыкиной. Помню, в 1985 году участвовала в спектакле Театра эстрады «У войны не женское лицо», где я много пела. Даже на немецком языке. Людмила мне тогда сказала, что это не мое. И я забыла об этом. И вот после восьмидесяти лет начала выступать с целыми концертами. Мне нравится петь. 

– Всегда хотел узнать: кто выбрал вам такое красивое и необычное для Советского Союза имя?

– Это имя выбрала мама. Ей очень нравилась главная героиня пьесы Кнута Гамсуна «У врат царства» с таким именем. Только правильно оно пишется с двумя «л», но при оформлении документов паспортистка, вероятно, ошиблась, и меня записали Элиной.

– Помню, как в 1999 году я вручал вам приз «Самая красивая актриса столетия». Вы тогда сказали, что всегда удивляетесь, когда говорят о вашей красоте. А когда впервые об этом услышали?

– Это было во время войны, когда девочкой работала в госпитале. Мне тогда было тринадцать лет. Помню, проходила мимо раненых и услышала, как один другому говорит: «Какая хорошенькая девушка идет, посмотри!» Честно говоря, я даже не подумала, что это про меня. Оглянулась – никаких других девушек нет. А эти раненые смотрят на меня. Я так удивилась! Побежала домой, долго разглядывала себя в зеркало – ничего интересного не увидела. 

– Сегодня исполняется 77 лет, как началась Великая Отечественная война. Вы помните ее начало?

– Война – это очень страшно. Я рассказываю о ней всегда с осторожностью, чтобы не огорчать никого. Голод, гибель людей у тебя на глазах, запах крови, который меня потом всю жизнь преследовал... Началась внезапно, когда мы с семьей были на каникулах под Киевом в Нежине. Бомбежки, погрузка частей местного военного гарнизона в эшелоны, воздушные тревоги, длинные очереди на призывных пунктах. Я тоже хотела защищать Родину. И через неделю после начала войны пошла в госпиталь, в котором служил мой отец. Его хорошо знали и уважали. Но я без его помощи, сама обратилась к комиссару госпиталя и попросилась работать. Сначала разносила раненым почту, писала письма под их диктовку, читала газеты. Потом уже работала медсестрой. Знаете, слова из песни «Вставай, страна огромная» для меня не просто слова. Тогда действительно на защиту страны встали все: и стар, и млад. За годы войны с госпиталем мы объехали много городов. Как сейчас помню в Одессе одного солдата, для которого я сдавала свою кровь. Лицо такое белое, а ресницы длинные, черные. Он лежал на одной кровати, я – на другой, а между нами трубочки, по которым шла кровь. Через много лет, когда я уже училась в театральном институте в Киеве, мы случайно встретились в магазине. Он сам окликнул меня. Я его узнала только по ресницам... Сейчас, конечно, его уже и в живых, наверное, нет. Он же был старше меня.

– Изучая вашу биографию и роли в кино, удивляешься некоторым параллелям. Вы после войны окончили медицинский техникум. А потом, когда стали актрисой, играли в кино врачей...

– Да, да. В кино начала сниматься после первого курса театрального института: в фильме «В мирные дни» была роль врача. А после «Неоконченной повести», где я тоже сыграла врача, получала много писем от молодежи, которая после этой кинокартины пошла в медицинские вузы. Среди них была и будущий врач Татьяна Савинская. Прошли годы, и однажды Татьяна Игоревна спасла мне жизнь. Вот такие бывают повороты судьбы. А вообще, у меня всегда с медиками были особо хорошие отношения. 

«Я по званию – казачий полковник!»

– Конечно, много уже рассказано про вашу Аксинью из фильма режиссера Сергея Герасимова «Тихий Дон». Интересно, а автор книги Михаил Шолохов как оценил вашу работу?

– Шолохов меня и выбрал среди тридцати других претенденток на эту роль. Мне было приятно. Мы сняли первые две серии и пригласили Шолохова в Москву, на киностудию Горького. Он сидел в просмотровом зале. Молчал, ничего не говорил, курил. Пепельница стала, как ежик, полна торчащих окурков. Закончился просмотр. Шолохов молчит, и мы все молчим, ждем. Он откашлялся. Когда повернулся, было видно, что Михаил Александрович сильно плакал. Молча. И он сказал: «Ваш фильм идет в дышловой упряжке с моим романом». Конечно, для всех нас это была высшая степень похвалы.

– Известная история, как Нонна Мордюкова обижалась и на Герасимова, и на вас. Она считала, что Аксинью играть должна была она. Критиковала вас...

– Меня часто об этом спрашивают. Но я ведь не знала об этом. Да и сказать мне на это нечего. Так случилось, что сыграла эту роль я, и счастлива от этого. Мою Аксинью в «Тихом Доне» казаки приняли! Прямо так и сказали: «Она наша». Это и есть для меня главная оценка. Сегодня я по званию – казачий полковник!

– Вы пересматриваете фильмы со своим участием?

– Нет. Даже когда случайно показывают по телевизору, отворачиваюсь. Почему? А я не знаю. Просто не могу это смотреть. Наверное, испытываю неловкость.

«На меня написали 20 анонимок»

– А вам часто завидовали? 

– Всякое бывало, наверное, и завидовали. Помню, как не попала работать в Театр имени Моссовета, потому что на меня написали двадцать анонимок. Но мне еще бабушка говорила в детстве: «Нельзя в ответ делать зло, Бог накажет». Поэтому я старалась не обращать внимания, хотя внутри, конечно, переживала. Зачем сейчас об этом вспоминать? 

– Приходилось ли когда-либо бороться за роль?

– Борьбы не было. Но однажды в театре мне дали не ту роль, какую я хотела. Тогда я согласилась, репетировала, но сама с собой работала над той желанной ролью. И когда пришло время, попросила режиссера посмотреть, как я вижу ту героиню. И победила. Мне дали все-таки нужную мне роль. Но никогда ни в каких интригах я не участвовала. 

– Вы всегда выглядите моложе своих лет. Вопрос банальный, но всегда интересно узнать, что помогает человеку так хорошо выглядеть?

– Я человек решительный, и это помогает мне сохранить волю. Нужно всегда работать над собой. Стоит дать себе слабину – и все. Каждый день дома занимаюсь физическими упражнениями. Ну, обычная гимнастика с маленькими гантельками. Конечно, слежу за своим питанием. Тут ничего нового не скажу. Я не могу ходить распущенной, неприбранной. Встаю утром и, прежде чем выйти на улицу, причешусь красиво, сделаю макияж, долго и придирчиво одеваюсь. И еще: человек стареет и плохо выглядит, когда совершает в своей жизни плохие поступки. Это главное условие – не делать плохо другому! И не надо лгать. 

– Элина Авраамовна, кажется, вы такая волевая, сдержанная. А когда вы можете заплакать?

– Я всегда держу себя в руках. Но могу поплакать, когда одна и когда понимаю, что не могу кому-то чем-то помочь. Не о себе плачу, нет. О других. Услышу что-то такое по телевизору, и слезы могут появиться. 

– Вы чувствуете одиночество?

– Я знаю, что это такое, всякое было в жизни. Но иногда люблю побыть одна дома. Из родственников у меня семья брата и семья сестры. Есть близкие подруги. Я постоянно с кем-то общаюсь. Так что я не одинока!