Юрий Богомолов: Одним кормушка, другим дубинка

О том, что такое современное патриотическое кино, Sobesednik.ru поговорил с кинокритиком Юрием Богомоловым.

«Духоподъемная» драма «Движение вверх» о победе советских баскетболистов над американцами на Олимпиаде 1972 года стала самым кассовым фильмом в истории нашего проката.

Картина стоит в одном ряду со многими другими патриотическими киноопусами, снятыми за госсчет («Легенда №17», «Салют-7», «Время первых»), и также изобилует массой исторических нестыковок, выглядящих как намеренное стремление исказить факты в угоду нынешней политической конъюнктуре.

Мединский набирает очки

– В киноискусстве, – говорит Богомолов, – есть такая факультативная отрасль – мифотворчество. Все довоенное кино начиная со второй половины 30-х годов – это не столько кино­искусство, сколько мифотворчество. Заказчиком являлось государство, исполнителями – очень талантливые люди.

В постсоветское время государство ослабило внимание к кинематографу. А начиная с 2012 года вновь заинтересовалось им. И вообще патриотизмом. Но что такое государственный патриотизм в наше время? Это нарциссизм. Государство, подобно крошке Цахесу, стремится присвоить себе все заслуги – спортсменов, ученых, мастеров культуры. Но в новейшей истории у нашего государства особых заслуг нет.

– Поэтому создатели патриотического кино и обращаются к истории, которой вертят, как какой-то девкой?

– Очень соблазнительно думать, будто можно поправить что-то в зеркале, не меняя оригинал. Если жизнь идет такая – абсолютно лицемерная, лживая, провалы в космосе, в спорте еще хуже, – то где, как не в прошлом, найти повод заставить гордиться страной?!

Когда Парфенов снимает фильм про Зворыкина, у меня возникает чувство гордости за страну. А когда громыхают чем-то, получается одна фальшь... Никто не действует на мои антипатриотические чувства сильнее, чем комментатор Губерниев с его разнузданным, оголтелым патриотизмом. Мединский тоже хочет набрать очки, поэтому Минкульт запускает один за другим «патриотические» фильмы, беря в работу то войну, то космос, то спорт.

Я вижу стремление государства попользоваться былой славой. Оно, с одной стороны, поощряет спортсменов, создает условия. А с другой – оно их цепляет себе на грудь в качестве орденов и делает с ними, что хочет. Спортсмены становятся заложниками. Конечно, людям, ничего не знающим про те победы, по фигу. Но те, кто жив и помнит, крайне неприятно видеть, как в «Легенде №17» затеняют значение одних спортсменов, чтобы за их счет поднять на пьедестал других.

Спорт превращают в войну

– То же самое было во «Времени первых», где превознесли Леонова, не показав заслуги командира корабля Беляева, который уже умер и не может себя защитить. А как несправедливо в «Движении вверх» обошлись с великим Паулаускасом! Из него сделали врага.

– Мифотворчество предполагает создание целой череды злодеев. Вспомните, какими звероподобными представили канадских хоккеистов в той же «Легенде №17» – явная аналогия с быками, которые преследуют мальчишку в прологе к фильму. Спорт превращают в войну. Это развращает кинематографистов и скверно влияет на публику. Патриотизм таким образом не воспитаешь. Патриотизм – такое же естественное чувство, как любовь к матери. А у нас думают, что если человеку вместо колыбельной спеть гимн, то он вырастет патриотом.

– Чем нынешние кинофейки отличаются от советских? Бюджетом? Наглостью? Масштабом подлога?

– Современные делаются не так искренне. В советское время еще сильна была идеологическая приправа. Люди распевали «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек» и при этом знали, что в любой момент за ними могут прийти и отправить в ГУЛАГ. Во-вторых, советской культуре от дореволюционной досталось много талантливых людей. Инерция таланта плюс «энергия заблуждения» относительно того, что мы строим нечто великолепное, работали в связке, и тогда удавалось создавать оптимистические шедевры: Эйзенштейн, Пудовкин, Ромм, Козинцев. А сейчас к кому обратиться? К Юрию Быкову, снявшему очень «патриотический» сериал «Спящие»? К Михалкову, который потерял свой дар? К Шахназарову, утратившему всякую творческую форму и ставшему пропагандистом у Соловьева?

Патриотизм – это, с одной стороны, кормушка, товар, который хорошо продается, особенно на питчингах Минкультуры, где распределяют государственные деньги. А с другой – дубинка. Ею можно долбать людей, которые «недостаточные патриоты», или размахивать, создавая образы врагов, натравливать одних на других. 

Действительно великий Сокуров не будет этим заниматься. И многие молодые не станут – Хлебников, Звягинцев, Герман...

– Где та грань, когда допустимые фантазии художника становятся ложью?

– Есть простое определение: художественная убедительность. Лев Николаевич много сочинил по поводу 1812 года, но мы «Войну и мир» воспринимаем как отражение того, что было. Эйзенштейн с Александром Невским бог знает что натворил, но как это художественно сделано!

Когда мифология создается естественным, органичным образом, она для массового сознания даже полезна. Древние не могли жить без мифов, им нужна была эта крыша из богов над головой. А как жанр вестерн в Голливуде помог американцам в годы депрессии?! Современный человек тоже нуждается в мифологических зонтиках. Но они получаются, когда идет запрос снизу, а не когда государство определяет, что и как надо снимать. Да еще и реализует заказ так посредственно.

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №2-2018.