Жанна Агалакова: О России в США говорят много и плохо

Собкор «Первого канала» в Нью-Йорке Жанна Агалакова рассказала Sobesednik.ru о работе в «стане идеологического врага».

– Холодная война в отношениях России и США, по-твоему, уже наступила? Вносишь в свои репортажи коррективы в связи с этим?

– Ровно этот вопрос – насчет холодной войны – я и задавала делегатам съезда Демократической партии, на котором официально выдвинули Хиллари Клинтон в президенты США. Большинство, пугаясь вопроса, отвечали: «Что вы, какая холодная война?! Мы за сотрудничество...» Но почти в каждом выступлении поминали Россию как угрозу. Конечно, я отразила это в репортажах со съезда.

Вы думаете, CNN или любое другое американское СМИ сделало бы иначе в зеркальной ситуации? Им ведь интереснее, что говорят о них, американцах, чем обсуждение, например, реформы системы здравоохранения в России. Но я тоже считаю, что термин «холодная война» к нынешней ситуации неприменим. Пока.

А по поводу вольности интерпретации... Я всегда стараюсь делать сюжеты интересными как можно большему числу зрителей и не мешаю политику туда, где ее нет. С удовольствием снимаю репортажи о том, чему нам бы у американцев (французов, итальянцев и прочих шведов) поучиться.

– Считаешь себя участницей этой холодной войны? Говоря об Америке, оглядываешься на официальную линию России?

– Я работаю в рамках корпоративной этики. Как любой журналист любого издания в любой стране. Так что на политику канала, конечно, оглядываюсь, но под диктовку не пишу.

– Часто приходится слышать в СМИ необъективные отзывы о России?

– В последнее время о России говорят много и в основном плохое. Хорошие новости проплывают мимо. Фактуру дают обычно достоверную, а вот комментарии к ней...

– Наши комментаторы, знаешь, тоже не щадят США и «загнивающий Запад». Наверное, поэтому мы в их сознании и остаемся «империей зла»...

– Рядовому американцу по большому счету все равно, кто перед ним – русский, немец или киргиз. Был бы человек воспитанный. Я иногда шучу, когда спрашивают, откуда я. «Из России», – отвечаю. И спрашиваю в ответ: «Страшно?» Еще ни один не сказал: «Страшно». Все понимают шутку, смеются и говорят: «Welcome to US! Добро пожаловать в США!»

– До Нью-Йорка ты собкорила в Париже. В чем специфика работы в США и Франции?

– Во Франции в любой компании, даже самой маленькой, обязательно есть кто-то, отвечающий за связь с прессой или с общественностью. Американцы таких «непродуктивных» должностей не держат. Только крупные фирмы, заинтересованные в PR. А вообще, французы благосклоннее к российским журналистам. Американцам же часто бывает все равно – давать нам интервью или нет.

[:image:]

– Твой рабочий день сильно отличается от трудовых будней в Москве?

– В Москве я работала ведущей, это совсем другая работа – более упорядоченная, нормированная: неделю на работе с рассвета до заката, неделю отдыхаешь. Теперь у меня все дни ненормированные. Никогда не знаешь, где окажешься вечером. Можешь в Техасе, а можешь и в Каракасе очутиться. В мире все время что-нибудь происходит. Даже мобильный не могу отключать на ночь, должна быть всегда в доступе.

– Говорят, что человек может быть счастлив лишь при наличии у него двух важных вещей – родины и любви. Любовь у тебя есть, а вот родина далеко. Ностальгия гложет?

– Нет. Уже нет. Второй год подряд мы проводим отпуска в России. Решили проехать ее с востока на запад. Пока добрались только до Урала, побывав в Магадане, Владивостоке, Благовещенске, Бурятии, на Алтае, в Норильске, Ханты-Мансийске.

Я всегда долго и тщательно готовлюсь к поездке, составляю маршрут, ищу интересные места и контакты. Дочь Аличе меня спрашивает каждый раз: «А теперь мы куда поедем? А что там?» Я веду ее к карте России (она висит у меня в спальне), показываю, рассказываю.

– Дочь меняет страны вместе с родителями. Ей не сложно из-за этого?

– Когда мы (муж Жанны – итальянец Джорджо Савоне. – Авт.) уезжали из Москвы в Париж, ей было всего 3. В этом возрасте все просто, была бы мама рядом. Когда переезжали в Нью-Йорк, ей было уже 10, и поначалу было сложно – в Париже остались друзья, дом. Теперь ей почти 14, и она обожает Нью-Йорк. Перемены тренируют способность детей адаптироваться к любой ситуации, когда они станут взрослыми. Я думаю, ей повезло. Благодаря таким беспокойным родителям она в совершенстве владеет французским и английским, не считая русского и итальянского.

– Жанна, а ты никогда не подумывала вернуться с семьей в Москву? В России ты была лицом госканала, звездой, а за границей – просто журналист...

– Вот закончатся наши длительные зарубежные командировки – и вернемся.

[:wsame:][:wsame:]