Дмитрий Потапенко: Россия – сырьевая колония. Своих технологий у нас просто нет

«Собеседник» спросил у бизнесмена, что, по его мнению, будет с рублем и уровнем жизни в России в ближайшее время

Предприниматель Дмитрий Потапенко регулярно делает смелые экономические прогнозы в наиболее сложные для страны периоды. «Собеседник» спросил у бизнесмена, что, по его мнению, будет с рублем и уровнем жизни в России в ближайшее время.

Дмитрий Потапенко // Фото: скриншот YouTube

«Мне названивают из аппарата Мишустина и Вайно»

– Многие из ваших прогнозов сбылись?

– К сожалению, почти все. Многие еще в процессе. С годами все больше хочется ошибаться.

– Вас упрекают за ваш пессимизм в прогнозах?

– Регулярно. В одном из произведений Чехова было обсуждение России XIX века. И герой говорит: «Россия – пессимистичная страна». А другой ему возражает: «Дело не в пессимизме или оптимизме, дело в большинстве ума».

Я попросту считаю математику и попадаю в прогнозы. К сожалению, слишком часто. Меня это не особо сильно радует, но не считать все эти цифры я тоже не могу по причине того, что компании, которые находятся у меня на сервисе и которые я возглавляю, нуждаются в постоянной аналитике и стратегии.

– Что будет с падающим курсом рубля?

– Он то растет, то падает. Два года назад я сказал, что курс рубля будет в районе 71–74 рублей. А следующим диапазоном, о котором я говорил, был 77–81. Правда, я пояснял в связи с этими расчетами: если наши властители не будут влезать во всяческие авантюры, то мы влетим в этот диапазон по истечении волны частных и корпоративных банкротств, которая продлится с сентября по февраль включительно. Понятно, что плюс-минус 2–3 месяца, но я рассчитывал, что к диапазону 77–81 мы приблизимся в следующем году.

Но наши властители, судя по их действиям, внимательно меня слушают. И к цифрам 77–81 они шагнули уже в этом году, причем шагнули достаточно активно, и в этом диапазоне очень сильно опускаются. Поэтому следующий диапазон, который я вижу – это 81–84 рубля. Его я рассчитывал к лету 2021 года, но похоже, как раз на февраль он и выпадет.

Мне, конечно, очень не хочется, чтобы, прочитав этот текст, они сказали: «Ну, в общем, Потапенко благословил! Гуляем на 84!» Такое регулярно случается, мне названивают из аппарата Мишустина и Вайно за то, что я «обваливаю государственную систему Российской Федерации».

– По сути, так и есть…

– Это смех и грех. Там какой-нибудь чиновник третьей руки своему шефу на стол положит, что благодаря исключительно моим прогнозам и аналитике разваливается банковская система. Когда это все мне прилетает на телефон, я отвечаю им: а вам не кажется, что, если небольшой Потапенко валит банковскую систему РФ, может, с финансовой системой целого государства что-то не так?

«Слабый рубль выгоден только власти»

– Министр промышленности и торговли Денис Мантуров оправдывает падение курса рубля. Говорит, что слабый рубль сейчас – это круто, поскольку стимулирует отечественных производителей. Согласны с ним?

– Не только Денис Мантуров, у нас это идет от главы государства. Все они пытаются рассказать, что хилый рубль – это правильно. Исходя из этого, им нужно попросту включить печатный станок – и будет нам счастье. По их логике слабая нац-валюта в целом – это вообще офигительно. На самом деле это не так.

Причина очень простая: импортозамещения не будет. У нас от 40 до 70% – импортная составляющая. Я уже не говорю про электронику и автомобили – вообще импортосодержащие отрасли. Многие считают, что при СССР у нас была мощнейшая экономика, которая грозила всему миру. Ну, только если смотреть товары, произведенные советской экономикой, то, включая крупное машиностроение, это товары, которые являлись либо копией, либо старыми патентами иностранных компаний. Поэтому, когда Денис Мантуров заявляет, что это хорошо, на самом деле это плохо. Потому что мы не нужны миру в прямом физическом смысле.

Кроме как сырьевой колонией, мы себя назвать никак не можем, поскольку мир не нуждается в наших технологиях. У нас их просто нет.

Если говорить о мире, который вокруг нас, то он существует в технологической кооперации, а мы существуем только в кооперации сырьевой. И это основная наша проблема. Она никуда от нас не ушла ни за последние 20 лет, да и за последние 100 лет.

– Тогда кому нужно больше дешевых рублей?

– Властям, чтобы они просто печатали их, чтобы не напрягаться по этой части. А в итоге отпугнули экспортеров.

Последними указами Владимир Владимирович одобрил увеличение налога на добычу полезных ископаемых и приказал нашим экспортерам продавать 50% валютной выручки (это тоже налог). Поэтому вместо включения печатного станка власть, грубо говоря, обувая все наши сырьевые компании, тем самым наполняет бездонную бочку под названием бюджет, который в общем ничего из себя не представляет.

– Насколько обесценится наш рынок?

– В инфляции на следующий год прилетим к 15–17%, в зависимости от того, как наши власти будут гулять по лобазу.

«Нет более оппозиционных СМИ, чем федеральные каналы»

– Ваша позиция открытая и смелая. Удобно при этом делать в России бизнес?

– Не самая удобная позиция для бизнеса. Но она позволяет мне не запоминать, кому что сказал. Позиция, когда ты попросту начинаешь врать, тоже имеет право на существование. Но почему у пропагандистов всегда большие проблемы со здоровьем, родными и близкими? По причине того, что ты должен быть разным в разных ипостасях, а это крайне сложно, потому что нет более оппозиционных СМИ, чем федеральные каналы. Их сотрудники как раз четко понимают, что они выдают в эфир, чем они живут сами и что они видят.

У меня позиция такая: главное – не врать себе. Вообще, свобода – штука дорогостоящая. Особенно в России. Я мог бы быть существенно богаче. Но если бы не имел гражданской позиции совсем – был бы таким овощем. Другое дело, зачем.

На хлеб с маслом мне хватает, икрой это все могу посыпать. Ну а все остальное... Зачем же деньги и те вещи, которые ты можешь купить, когда у тебя нет внутренней свободы?

«Я середнячок, на которых должна держаться страна»

– После пандемии ваш бизнес остался в ретейле, общепите и производстве продуктов?

– Да, все, как и было: ретейл, общепит, производство продуктов, чуть-чуть топлива – все это есть, никуда не делось.

– Себя лично вы относите к среднему звену бизнеса?

– Да, я всегда говорю: у меня бизнес средней руки. Я середнячок, на ком по идее должна держаться любая страна.

– И как держится? Выживает малый и средний бизнес?

– Он находится в плачевном состоянии, особенно это относится к среднему бизнесу. Причина проста: крупный бизнес у нас защищен государством, мелкий бизнес умирает, люди из него уходят либо в состояние безработных, либо в наем. А средний бизнес – ни туда и ни сюда, он подыхает. Но кого это, собственно говоря, в Российской Федерации интересует? В России даже крупный бизнес никого особо не интересует, потому что к нему относятся исключительно как к кормушке.