Взгляд на 15 лет без Листьева

В день его гибели каналы отменили все программы – показывали только новости, открывавшиеся опять же сообщением о трагедии. Остальное время экраны телевизоров показывали один портрет – Листьева. Люди шли и шли с цветами – сначала к дому, где жил журналист, потом на кладбище. Первые несколько лет после смерти Влада его коллеги еще созванивались, договариваясь прийти 1 марта на могилу, но в последнее время они там почти не собираются. Нет, конечно, каждый помнит его, но сам по себе. Память о человеке, который всех объединял, они хранят уже не вместе, а поодиночке.

– Раньше, когда телекомпания «ВиД» еще существовала, а не была продана усилиями Саши Любимова жене Кости Эрнста, мы старались каждый год встречаться на кладбище, чтобы помянуть Влада, – объясняет эту разрозненность экс-ведущий «Взгляда» Александр Политковский. – Сейчас все развалилось.

Другой «взглядовец», Дмитрий Захаров, в беседе с нами подтверждает, что после смерти Листьева каждый стал сам за себя: «Все мы пытаемся что-то делать, чтобы изменить телевидение к лучшему, но в конечном итоге мы все понимаем, что телевидение – командная игра, где один может сделать многое, но не всё».

– Мне хочется верить, что, будь Листьев жив, наше телевидение было бы другим, – делится Политковский. – Все-таки Листьев окончил факультет журналистики, в отличие от многих других теленачальников, которые разбираются в телевидении точно так же, как миллионы людей  в футболе. Мне трудно представить, что то сумасшествие, которое называется сегодня «Первый канал» во главе с Костей Эрнстом, где чуть ли не главным производителем программ является доктор Курпатов (психотерапевт руководит компанией «Красный квадрат», снабжающей «Первый» большинством шоу. – Ред.), могло бы происходить при Владе. Ему бы такое и в страшном сне не приснилось.

Для всех, кто знал Листьева, потеря его как профессионала и человека неразделима. Хотя Листьев-друг у каждого тоже свой.

– Мне ближе тот Листьев, что рубаха-парень, – продолжает Политковский. – Усатый гусар, который мог, говоря по-русски, загулять. Мне понятен Влад — улыбчивый дядька, не всегда соображающий, как сделать тот или иной материал. Он часто советовался с людьми более опытными – со мной или Анатолием Лысенко, особенно с Лысенко, потому что тот гораздо более знающий, чем мы. Работали мы в сумасшедшем романтизме, весело.

А есть другой Листьев, который стал у руля машины, зарабатывающей деньги. Это совершенно другой человек. Вот это мне вспоминается в связи с Листьевым, а не то, раскрыто убийство или нет. Потому что, когда я в последний раз несколько лет назад был у следователя, там каким-то образом всплыла моя последняя программа «Политбюро», посвященная афганским фондам. Они придумали такую версию, будто Листьев не пустил ее в эфир и тогда его за это убили. Глупость полная. Они даже не удосужились проверить информацию – программа была в эфире. Никогда они не раскроют это убийство. Слабые они.

– Ужас в том, что преступление это бессмысленно, – сказал «Собеседнику» Валдис Пельш. – Я уверен, что если люди, совершившие его, живы, то очень сильно жалеют об этом. Тогда время было другое, убийство было, можно сказать, общепринятым способом решения проблем. Но я не думаю, что проблема стоила ТАКОГО решения. Листьев был действительно суперспециалист. Я как-то не заметил, чтобы за 15 лет, которые прошли с момента его гибели, на телевидение пришел новый человек, который достойно бы занял его место. Никого не появилось.

Мы были знакомы с ним лет семь, виделись не так уж часто, программа «Угадай мелодию» (последний проект Листьева. – Ред.) стала нашим первым совместным опытом. И очень коротким – чуть больше месяца. В конце января 95-го года я получил предложение стать ведущим «Угадай мелодию», а в марте Влада не стало… Я считаю, что память о нем должна еще долго жить. У меня до сих пор перед глазами лестница

12-этажного телецентра, переполненная людьми, которые бросали все свои дела и стояли в очереди, чтобы иметь возможность проститься с Владом. Я говорю не о той массе народа, которая находилась на улице, а о сотрудниках телецентра, людях вообще-то достаточно циничных и на эмоции непрошибаемых. Такого никогда не было и больше никогда не будет.