«Большая разница» буксует

С другой – сказать, что жестокая резня – явление невероятное, нельзя. Это неправда. Экстренно выезжают в станицу губернатор, председатель Следственного комитета – такое ощущение, что беспредел только открылся. Этот момент забалтывания темы сращивания криминала с милицией меня очень сильно смущает.

Раздражает, что с экранов совсем пропал труд (хотя раньше призывы начальников показывать производство вызывали у нас гнев). Вдруг вижу кадры – красотища: деревообработка, что-то пилят, доски шлифуют… И тут я понимаю, что это сериал о жизни заключенных в колонии. Интересно, что только так и можно увидеть на ТВ производство. Есть передача «Сельский час», но она беспомощная, чем-то напоминает обязаловку.
От «Суда времени» немножко устал. Передача прекрасная, но от Млечина и Кургиняна уже сюрпризов не ждешь: заранее знаешь, кто о чем будет говорить «за», а кто – «против». Также устаешь от неизменности амплуа Урганта и Цекало в «Большой разнице». Уровень их шуток, адресованных друг другу, грустноват. Программа значительно остроумнее ведущих. Хотя от последнего выпуска остался осадок пробуксовки. Может быть, за исключением великолепного сюжета о сериале «Папины дочки». Все остальное – средневато. Я понимаю, что моменты пауз неизбежны. Так, может, стоит заполнять их повторами лучших сюжетов? Все-таки за содержанием такого проекта надо следить очень внимательно.

Странную роль сыграла массовая поддержка прессой сноса палаток в Москве. При этом пресса забыла одну простую вещь: перед этим она поддерживала то, что мы живем в правовом государстве. Вспоминаю прекрасную историю русского ресторанчика «Чайный дом» в Нью-Йорке. Крохотный домишко встроен в небоскреб одной из крупнейших химических компаний мира. Сначала я решил, что это архитектурное решение. Оказалось, домик принадлежал русским эмигрантам, и, когда на его месте затеяли строить гигантскую штуку, директор химфирмы, чтобы не связываться с «какой-то шаурмой», предложил его снести. Не дали: частная собственность. Хозяевам дома предлагали огромные деньги, но те упертые были – из старых русских. Кончилось тем, что изменили проект и обстроили дом вокруг. Прекрасный символ того, что закон есть закон.