Ксения Ильина: Мужицкие будни фильма "Ледокол"

О новом фильме Николая Хомерики «Ледокол» и эволюции «новых тихих» режиссеров рассказывает обозреватель Sobesednik.ru.

Новый фильм Николая Хомерики, режиссера фильмов «Девять семь семь» и «Сказка про темноту», впечатляет своим блокбастерским размахом. За этим размахом наблюдать тем любопытнее на фоне предыдущей совсем камерной ленты «Сердца бумеранг». Она повествует о жизни молодого парня, который узнает о болезни сердца и принимается переосмыслять все, чем он жил раньше. К слову, исполнитель главной роли в этом фильме — Александр Яценко — перекочевал и в новое эпическое полотно Хомерики, рассказывающее о снежных злоключениях ледокола «Михаил Громов».

История, снимавшаяся в Мурманске, Петербурге и на далеких Хибинах, основана на реальных событиях 1985 года, когда ледокол под командованием капитана Петрова (Петр Федоров) застрял во льдах Антарктиды и был вынужден дрейфовать в течение четырех месяцев. К концу этого срока нервы у всех на корабле находятся на пределе, что уж говорить о запасах еды и горючего. Испытание на прочность, уроки выживания в снегах в крайне затруднительных условиях режиссер предлагает пройти зрителю вместе с семью десятками суровых мужиков. От потери голоса, кстати говоря, мужики менее суровыми не становятся — как не становится любимец Хомерики Александр Яценко, герой которого замолкает после неудачной попытки спасения товарища, чтобы снова заговорить (да что уж — сразу закричать!) в нужный финальный момент картины.

Этот блокбастер, несмотря на свой припорошенный снегом статус, разворачивается неторопливо, давая зрителю шанс собраться перед решающим броском сюжета, постепенно затягивая аудиторию в свой опасный антарктический водоворот. Про этот фильм уже не скажешь словами песни группы «Кино», так полюбившимися всему корабельному составу во главе с пилотом Кукушкиным: тут и время есть, и деньги, чтобы истории про горемычных матросов снимать, и в гости пойти можно, правда — только если в соседнюю каюту или к тюленю.

В этой истории огромное количество компьютерной графики наряду с другими элементами работает на создание добротного экшна о жизни под экстремальным углом. Матросы проводят время в одной и той же рутине, в сотый раз собираясь перед экраном с «Бриллиантовой рукой», так как более занятных развлечений на корабле не водится. Да и это единственное быстро сходит на нет после появления нового сурового капитана (Сергей Пускепалис). У капитана скоро родится дочь, но он вспоминает об этом и чуть оттаивает только ближе к концу картины, когда женская линия вдруг начинает судорожно разворачиваться, как будто боясь не успеть досказать о трудных родах и не показать лицо плачущего младенца. Да и сам параллельный монтаж суровых мужицких будней, которые команда проводит в полнейшем ничегонеделании во время дрейфа, плохо вяжется с кадрами больничной палаты, из которой все норовит сбежать жена новоиспеченного капитана. С любовной линией экс-капитана (де-юре, но все еще имеющего решающий вес де-факто) в исполнении Петра Федорова дело обстоит чуточку лучше: вопроса о ее цели тут как минимум не возникает. Жена Петрова скрепя сердце терпит его морской образ жизни, стуча на пишущей машинке и кидая умильные взгляды на рисунки сына. Но справедливость торжествует: герои расстаются на долгих полгода, чтобы встретиться и понять, что свет им не мил друг без друга.

Так же, как и Алексей Мизгирев, собрат Хомерики по киноцеху и товарищ по «новым тихим» — российской киноволне, прошедшей в нулевые, Николай Хомерики в «Ледоколе» делает не совсем то, чего от него ожидаешь: мы не получаем привычной камерности или уже набившей оскомину оппозиции «Москва — провинция», которая прослеживалась в каждом фильме Мизгирева. Теперь Мизгирев снял недавно прошумевшего «Дуэлянта», и Хомерики теперь тоже снимает масштабнее, весомее, словно уже не шепчет через дверную скважину, а говорит громко и уверенно, во весь голос.

[:wsame:][:wsame:]