«Елена» Андрея Звягинцева -- художественное выпиливание лобзиком

Конечно, сравнивать фильм Звягинцева «Елена» и фильм Смирновой «Два дня» не совсем правомерно. Но когда их смотришь подряд, да еще и Андрей Смирнов и там и там в роли всемогущего старца, неизбежно возникают параллели. И вот что интересно. Картина Смирновой, кажется, о социальном -- о разнице миров музея и чиновничества, о классовой вражде, о том, как взаимодействуют два эти мира. Но на деле в фильме никакой социальности нет и в помине -- она кончается на первых же минутах фильма, и акцент навсегда смещается в сторону личного, в трансформацию души, во взаимоотношения героев. Что же до «Елены», то здесь, как уверяет сам режиссер, основа -- именно душевная трансформация, «личный апокалипсис» даже. Но с экрана так и прет социальная проблематика, и прорисована она там с гораздо большим тщанием, чем души и характеры героев. Герои, как и в «Двух днях», являются представителями разных классов, но если у Смирновой это люди не вполне типичные для класса -- то есть, способные к той самой трансформации, -- то у Звягинцева это именно характерные представители, которые не переменятся под влиянием друг друга никогда. Это социальность, а не характеры героев в сценах жизни двух квартир -- богатых московских аппартаментов и конуры в замкадье, это социальность в эпизодах с посещением спортзала банкиром и с уличной дракой, в которой участвует внук героини. Это социальное, а не личное, в финале, когда ее семья въезжает в освободившиеся хоромы -- и смотрится в них, как матросы в Зимнем дворце после штурма: уж на что прежние обитатели были небезгрешны, но новые и вовсе кошмарны.

История проста: Владимир -- пожилой банкир, Елена -- его немолодая жена на полном содержании, ее сын-неудачник со своей семьей, дочь банкира (которая в картине нужна только как внешний фактор). Владимир отказывает Елене в деньгах, необходимых для поступления в институт ее непутевого внука, которого иначе ждет армия. Заполучив инфаркт, банкир задумывается о завещании, и сообщает жене, что все имущество планирует отписать дочери, а ей оставит пожизненную ренту. И тогда она убивает его, чтобы вступить в наследство по закону -- так выйдет больше. Не успевает тело остыть, как она уже везет своей семье пачки купюр.

Странно, но большинство зрителей безоговорочно повелось на то, что убила она исключительно ради внука, и споры шли в основном о том, правильно ли она сделала. На самом же деле, внук, безусловно, сыграл свою роль. Но слепому видно, что убила -- от обиды. И без того обиженная отношением к ее семье, которой муж знать не хочет, а последней каплей стало завещание. Но не от жадности, нет. А от того, что ее муж, с которым она прожила десять лет, собирается оставить все непутевой дочери, которая попортила ему столько крови. А ей, верной и заботливой, готовящей завтраки и застилающей ему постель каждое утро -- кстати, спят они давно отдельно -- ей всего лишь ренту. В первую очередь чувство женщины, оскорбленной в лучших чувствах, а не самки, защищающей потомство. И это не моя вольная трактовка (у кого что болит -- не тот случай), именно это играет Надежда Маркина, исполняющая заглавную роль.

Я не скажу, что фильм плох. Он хорош, он сделан профессионально, наполнен символами и лейтмотивами -- ежедневные ритуалы, кровать, которую больше не надо застилать после смерти мужа, просыпающийся на ней младенец в финале -- новая жизнь, сменяющая старый режим. По-звягинцевски долгие кадры и унылые пейзажи -- все оказывает свой эффект. Но... Это современное искусство в чистом виде, несмотря на классическую форму.  «Вот я сейчас покажу вам кусок фанеры, а вы наполняйте его каждый своим смыслом», -- говорят нам современные художники. «Елена» -- как раз такой кусок фанеры, выпиленный, несомненно, умелым столяром, но никак не художником. Потому что художник в первую очередь должен сам знать, что он хочет нам сказать, а мы имеем право принять или не принять, всупить в диалог, и в диалоге родится наш общий смысл. Если же ты сам не понимаешь в процессе, что ты выпиливаешь, то и получится бог весть что. Звягинцев никогда не трактует свои фильмы, и это, наверное, правильно. Но правильно и сделать так, чтобы был виден авторский взгляд. Потому что шквал обсуждений может породить и любое сообщение в блоге, не имеющее художественной ценности, но затрагивающе волнующую проблему.

Зато Европа просто обязана полюбить «Елену», ведь в ней столько анционального колорита, и эта непостижимая русская душа, и эти ужасные русские! Экспортностью от картины несет за версту, и это совсем не идет ей на пользу.