Незнайка был антисоветчиком
.
Полвека назад советский писатель Николай Носов подарил миру вечного путника и путаника Незнайку, поставившего автора в один ряд с Сервантесом, де Костером и Гашеком.
 |
Трилогия Толкиена – попытка выстроить новый английский миф, трилогия Носова – выстраивание мифа советского. Носову приходилось, однако, обманывать всех: его романы на самом деле – не детские, не советские и не юмористические. Первая часть – «Приключения Незнайки» вполне себе вводная. Она рассказывает о веселой жизни мальчишек и девчонок из Цветочного города и не затрагивает ни социальных, ни нравственных проблем. Это, так сказать, затравка. Но во втором томе, «Незнайка в солнечном городе», три символичных персонажа – собственно Незнайка, его подруга Кнопочка и вечный злопыхатель-скептик Пачкуля Пестренький приезжают на автомобиле в таинственный Солнечный город, напрямую отсылающий к утопии Кампанеллы «Город Солнца». Однако как же ужасен получившийся у Носова коммунизм! Очень возможно, что ему искренне хотелось воспеть бесконфликтное счастливое общество – как, допустим, мечтал воспеть его Иван Ефремов в «Туманности Андромеды» или Стругацкие в более позднем «Полдне». Не вышло ни у кого: коммунизм получался невыносимо скучен. И подлинным чемпионом по этой части стал Носов. В его страшном городе, где все делается машинами, только эти машины и счастливы. В Солнечном городе царствует изобилие – улицы называются Котлетная, Галетная, Сахарная, Пряничная, но напрочь отсутствует живое веселье, которым так и дышал первый том «Приключений Незнайки». Первая публикация «Незнайки в Солнечном городе» (1958) сопровождалась дружным недоумением критиков: с детьми так еще не разговаривали! За детальными и нудными описаниями бесчисленных механизмов и материалов пряталось глубинное авторское недоверие к светлому будущему, в котором ничто не удерживает людей от скотства, а духовные интересы заменены котлетными и галетными. Дети, однако, защитили Носова: Незнайка остался их любимым героем, и книга стала переиздаваться.
Показав нудность и механизированность казарменного социализма, Носов обратился к капитализму, который разместил на Луне («Незнайка на Луне»). Там все обстоит еще хуже: все непрерывно обманывают друг друга, процветают хищничество и самый бессовестный разбой. Но российский журналист Алексей Панкин не так давно справедливо заметил, что изображал-то Носов американское общество, а получилось у него отечественное, посткоммунистического образца. Дело в том, что у лунных жителей нет никакого нравственного закона, они хуже самого безбашенного коротышки. Ведь Незнайка в сущности именно массовый человек со всеми его дурными и хорошими сторонами. Но именно этот массовый человек массово вымер или деградировал в лунных условиях, наступивших в России после краха Солнечного города. Пародируя космические оперы, издеваясь над миром чистогана, Носов опять умудрился все предсказать…
Где же выход? Вероятно, в том, чтобы каждый коротышка имел совесть. Так, по крайней мере, формулирует Незнайка в финале «Солнечного города». Но до этого, наверное, Цветочный город доживет нескоро. Сам же Николай Носов не дожил даже до семидесяти. Он умер в 1976 году, не увидев ни краха Солнечной утопии, ни торжества Лунной антиутопии. С него вполне хватило, что он их предвидел.
