Страшное имя

Закон не разрешает девочке избавиться от имени убийцы ее матери

Маленькая девочка Марина Ветрова живет в маленьком городке Нерехта, где историю ее маленькой жизни знают все. Это очень страшная история. Два года назад на глазах шестилетней девочки отец зверски убил ее маму и прабабушку. Носить его имя Марина отказалась. Суд разрешил сменить фамилию, а отчество – нет.

«Мама, почему ты мне не запретила?»

Аня Ветрова, мама Марины, была первой красавицей в Нерехте. Долгожданный, единственный ребенок в семье – удивительная девочка, о которой ее родителям рассказывали: «Вашу Аню встретишь на улице – и светлее становится!»
– Я долго не могла забеременеть, а когда получилось, была на седьмом небе от счастья, – говорит Елена Ветрова, бабушка Марины. – Такая девочка необыкновенная родилась, что мне люди говорили: «Береги дев­чонку, такие долго не живут!» Аня у нас беспроблемным ребенком была – никогда такого не было, чтобы на нее кто-то жаловался, чтобы она пьяная пришла или накурилась. Мы с ней горя не знали.
Когда сразу после школы Аня стала встречаться с заезжим предпринимателем Кобой Бурчуладзе, вся Нерехта, мягко говоря, удивилась.
Вся Нерехта потом придет на Анины похороны.
– Мы, конечно, сначала против их отношений были, – вспоминает Елена Витальевна. – А потом подумали: нормальный человек, не пьяница, ее любит и она его тоже – пусть живут.
Незадолго до смерти Аня скажет матери: «Ну почему ты мне не запретила? Я бы послушалась». Родители долго думали, что все у дочки в семье нормально – ссоры были, но у кого без ссор? А в последний свой Новый год Аня вдруг разрыдалась на глазах у матери. В то время Коба уже появлялся дома редко, наездами из Москвы, где пытался найти постоянную работу.
– Когда Аня мне все про свою жизнь рассказала, я за голову схватилась. «Что же ты молчала, дочь? Как же ты с ним живешь?» – говорит Елена Витальевна. – А она: «Мама, я живу с ним только из страха. Никто не знает, какой он страшный». О чем же я-то после этого десять месяцев думала?

Единственный свидетель

События тех страшных дней, когда не стало 25-летней Ани и ее 72-летней бабушки Анны, с которой она жила в последнее время, Елена Витальевна помнит в мельчайших подробностях: кто, кому и когда звонил, что говорил, куда ходил. Она миллион раз прокручивала их в памяти заново, чтобы понять: могла ли она сделать так, чтобы всего этого не случилось?
Понедельник, 17 октября 2005 года. Коба и Аня встречаются в кафе рядом с милицией. Накануне он позвонил ей из Москвы (весной они расстались) и сообщил, что приезжает и хочет поговорить, что после этого разговора оставит ее в покое. Аня кинулась к маме, вместе они решили: встречаться надо в людном месте.
Вторник, 18 октября. У городского рынка Аня, забрав шестилетнюю Марину из садика, случайно сталкивается с Кобой. Потом девочка расскажет воспитательнице, как отец взял ее за щеки и сказал: «Мать твоя сдохнет, а ты будешь ходить в золоте».
Среда, 19 октября. Коба, нарушив обещание оставить Аню в покое, приходит встречать ее с работы – к магазину стройматериалов.
Четверг, 20 октября. Аню отпускают с работы пораньше, даже отвозят на машине. Елена Витальевна созванивается с дочерью – та ужинает, собирается принять ванну.
– Мне и в голову не могло прийти, что Аня откроет ему дверь, – говорит Елена Витальевна. – Но после нашего разговора так неспокойно стало на душе. Иду к ней, на улице темно, меня трясет, слезы текут. В голове картина: заворачиваю за угол, у подъезда стоит скорая и милиция. Подхожу к дому – скорая, милиция, полный двор народу, в Аниных окнах горит свет. Потом мне сказали, что ее убили.
Елена Витальевна плачет. Она все время плачет: и когда говорит о дочери, и когда показывает Анины фотографии, и когда рассказывает, как умерла в больнице ее старенькая мама, и когда вспоминает, как увидела их обеих в морге.
– Что бы я ни делала, эта картина все время у меня перед глазами: лежит моя дочка, а у нее в ногах – мама. Что они ему сделали? Чем ребенок виноват?!
О том, что именно случилось вечером 20 октября на улице Глазова, милиция знает со слов Марины. Это она пыталась разбудить мертвую маму (убийца сказал ей, что Аня просто заснула) и слышала стоны бабушки, истерзанной кухонным ножом и ботинками Кобы. Это она открыла дверь милиционерам. Шестилетняя кроха была единственным свидетелем. Первое время Елена Витальевна даже не водила ее в садик, боялась.
Кобу Бурчуладзе, которого взяли в ту же ночь, судили по статье 105 часть 2 п. «а», «д» УК РФ – «Убийство двух и более лиц» и «Убийство, совершенное с особой жестокостью». Даже многолетняя журналистская практика не помогла мне прочесть несколько страниц его уголовного дела спокойно.

«Говорят: удочеряйте»

Марина до сих пор ходит к психологу. Отец для нее – «он».
– Марина сразу нам сказала: «Я не хочу эту фамилию носить, я, как мама, буду Ветрова. Мама была Михайловна, и я буду Михайловна», – цитирует Елена Витальевна. – В опекунстве объяснили, что сначала нужно лишить отца родительских прав. На третьем суде лишили. Подготовили решение на смену фамилии и отчества, глава администрации его подписал. Я с этим распоряжением – в загс, а мне вдруг говорят: нельзя, незаконно, удочеряйте. А я не хочу! Мы Марине бабушка и дедушка, опять же пенсия по потере кормильца – всего тысяча, а опекунские – 4 тысячи.
Для Ветровых это серьезные деньги. Елена Витальевна теперь инвалид III группы с пенсией в 2300 рублей.
– Дали нам вот такой отказ на смену фамилии и отчества. – Михаил Иванович, отец Ани, выкладывает на стол бумажку. – Причина отказа – нет согласия родителей. Какое согласие?! Вы, спрашиваю, издеваетесь? А мне: «Ну с отцом понятно, он лишен родительских прав, а с матерью-то как?» Я говорю: «Ну давайте выкопаем и спросим ее».
Ветровым ничего не оставалось, как пойти в суд. Тот в итоге разрешил им сменить внучке фамилию. Отчество – оставил. С юридической точки зрения все правильно:  отец все равно остается отцом, пока ребенка не передали на усыновление. Такой закон. К счастью, отчество Марине в силу возраста пока не нужно.
Она очень улыбчивая девочка. Но улыбается так отчаянно, как может только тот, кто самое страшное в своей жизни уже видел. Бабушка не улыбается никогда – для нее кошмар не закончился.
В июне Коба Бурчуладзе был признан московскими психиатрами невменяемым (предыдущие экспертизы устанавливали вменяемость, отмечали у подсудимого «признаки установочного поведения») – от уголовной ответственности он освобожден. Дальше – спецклиника и возможность однажды выйти на свободу. Ветровы, узнав об этом, были в шоке.
На днях Елена Ветрова позвонила, чтобы сообщить: Верховный суд отклонил ее кассационную жалобу. Я спросила, что она будет делать теперь. Елена Витальевна ответила:
– Буду ждать, когда он придет нас убивать.