Жена мобилизованного: «От нас хотят, чтобы мы тупо ждали»

Они не понимают, почему убийц и насильников демобилизуют спустя полгода службы, а их мужья должны сражаться до победы. Или смерти.

«Собеседник» выслушал одну из жен мобилизованных – москвичку Марию Андрееву.

«Товарищи омерзительные, но полезные»

– Мы, женщины, рожаем детей не для того, чтобы они шли воевать, а для того, чтобы они жили и тоже рожали детей, – говорит Мария Андреева взволнованным голосом. Чувствуется, что она на пределе эмоций. – Уж не знаю, насколько мы считаемся или не считаемся с суверенитетом Украины, но, по-моему, после начала спецоперации пошатнулись основы безопасности всего мира – вон что в Израиле с Палестиной делается. Все мировые рычаги, которые могут обеспечить миру мир, не работают, и мы это всей планете наглядно показали.

Мне 34 года, мужу 33. Имя его мне называть запрещено – оно стало тайной. Вместе закончили медицинский колледж, в 2011-м расписались, в 2021-м у нас появился долгожданный первенец – доченька Настенька. Так она одна у нас и останется – ага, буду я нашему государству еще детей рожать?! А если мальчик, не дай бог, родится, мне что, сразу с собой покончить?

Роды у меня были очень тяжелыми, и муж с первых минут очень мне помогал. Потом по ночам не спал у Настюшиной кроватки, давая мне отдохнуть. Кроме того, из-за родовых осложнений мне нельзя было поднимать дочу, поэтому укачивал и укладывал ее тоже он. Настёнчик всегда была у папы на ручках, поэтому его уход на СВО стал для нее трагедией. Дочка перестала разговаривать, перестала издавать какие-либо звуки, даже улыбаться. Где папа, мы ей не говорим, чтобы не усугублять ситуацию. Она знает, что он далеко.

Когда он два раза приезжал в отпуск, она его сразу узнавала. Первые полчаса ревела, потом весь вечер гладила его по голове и шептала: «Па-па, па-па, па-па». Уехал – опять молчит. И мне в квартире, где все напоминает о муже, тяжело. Мы ведь своими руками и ремонт делали при переезде. Всё сами – и пол заливали, и паркет клали, и обои клеили... Моя борьба за него – это еще и способ справиться с депрессией. Это своеобразная терапия. Для меня муж – это всё: и опора в жизни, и самый близкий друг. Просто всё!

Первый Новый год Насти и папы. Нынешний они встретят вдали друг от друга

– Извините, а муж не пытался откосить от мобилизации?

– Нет, он сразу взял повестку и за нее расписался. Только спустя два месяца узнала, что на работе ему предлагали варианты, как можно было не брать и не расписываться. Но он объяснил мне: «Так поступают настоящие мужчины. Неизвестно, сколько бы я так бегал. А на что мы бы жили?» Вот это его напрягало.

– А то, что ему придется там делать, его, настоящего мужчину, не напрягало?

– Так изначально обещали, что все будут лишь в территориальной обороне, что до мобилизованных, впереди которых профессиональные военные, и не дойдет настоящая СВО. Но когда из них стали готовить пулеметчиков, гранатометчиков, минометчиков, многие стали о чем-то догадываться.

С мужем периодически связь есть, что-то рассказывает. На него как на медика мало что может произвести впечатление. Самое неприятное из того, чем он со мной делился: летом раненых привозили с ползающими опарышами в ранах. Их было настолько много и они так копошились в этих ранах, что мужа даже подташнивало. С другой стороны, говорят, что эти личинки мух делают хорошее дело: подъедают всю омертвевшую ткань. Так что они товарищи омерзительные, но полезные.

– И ваше с ним терпение лопнуло, когда пошел второй год мобилизации?

– За неделю до первой годовщины мобилизации. А ведь мы им верили! 21 декабря 2022 года, как сейчас помню, министр обороны РФ Сергей Шойгу, выступая на коллегии министерства, сказал: «Довести численность военнослужащих по контракту с учетом замены в группировках войск мобилизованных граждан и комплектования новых формирований к концу года до 521 тысячи человек». И последнее он обозначил как одну из приоритетных задач, что нужно выполнить до конца 2023 года. Ну, мы и подумали... Смиренно ждали. А потом, 15 сентября 2023-го, товарищ Андрей Картаполов (председатель комитета Государственной думы по обороне. – Авт.) заявил: «Мобилизованные вернутся домой после завершения специальной военной операции». И вот тогда на мирные митинги, которые гарантирует нам Конституция, сходить решили уже мы, жёны мобилизованных. Скооперировались в чатах в соцсети.

«Многих все устраивает»

– Сколько вас в этих чатах?

– Есть основной чат – там 22 тысячи человек. Это со всей России. В каждом регионе есть еще своя рабочая группа, в московской состоят около тысячи жен. В группе обсуждаются самые разные вопросы, и далеко не все женщины требуют возвращения мужей домой, многих все устраивает. Особенно выплаты. Лично я получаю все, как президент обещал: ежемесячно зарплату мужа – 220–230 тысяч рублей, а также прожиточный минимум на ребенка – 18.770 рублей. Но дело не в деньгах! Когото такое положение дел тоже не устраивает, но они или боятся об этом сказать, или занимают выжидательную позицию. А тех, кто не боится, наверное, на всю страну несколько сот жен наберется. Да, нас мало, но мы в тельняшках.

Даже такой малочисленной группе, а именно в количестве до 300 человек, не согласовали полуторачасовой митинг. В Москве мы планировали провести его в последнюю субботу ноября на Театральной площади, подали заявку. «С учетом складывающейся эпидемиологической обстановки в целях предотвращения распространения на территории города коронавируса действует запрет на проведение публичных мероприятий в Москве», – отказал нам заместитель руководителя департамента региональной безопасности Кирилл Малышкин.

– И что вам теперь делать – ждать, пока СВО закончится?

– Думаю, от нас так и хотят в идеале: чтобы мы тупо ждали.

Мария Андреева

– Так можно ждать... долго.

– Считаю, что участвовать в СВО должны контрактники, которые понимают, на что идут, и главное, идут туда добровольно.

– Так почему столько контрактников, чтобы заменить ими мобилизованных, не набирается?

– Потому, что Министерство обороны не обозначает никакие сроки. Если бы контрактникам четко сказали: «Это на год», то люди пошли бы. А так им уже и признаются, что они там до конца СВО плюс после ее окончания контракт пролонгируется на столько, на сколько они его заключали.

– Когда ваш муж уходил по мобилизации, ему никаких сроков в военкомате не обозначали?

– Моему – нет. А в некоторых военкоматах загоняли что-то про полгода. Но через полгода муж только вернулся на две недели домой, чтобы снова уйти туда на полгода. Не вернуться из отпуска варианта не было – это дезертирство, суд и тюрьма на долгие годы. А еще и подстава для других: если из отпуска не приедет один – в отпуск больше не отпустят всех его сослуживцев.

«Ввязались – надо держать лицо»

– Что муж вообще говорит про СВО?

– Что многие ребята рассчитывали на то, что там все будет немного... по-другому. Все отговорки Минобороны не выдерживают никакой критики, они разбиваются после первого же вопроса или даже слова любой жены мобилизованного. А муж рассуждает так: «Если уж ввязались, надо держать лицо и идти до победного конца».

– Ну вот таким, как ваш муж, люди, которые не поддерживают СВО, могут совершенно справедливо заметить: раз, по-вашему, надо держать лицо, то и держите. Чего теперь домой-то захотели?

– Ну а мы этим людям можем ответить, как один доцент ответил нам, женам: «Прошу закрыть свои очаровательные ротики». Когда такие люди поднимут свои задницы с диванов и хотя бы задумаются, что значит целый год выполнять задачи там без ротации, тогда они заговорят по-другому. А на диване я тоже много чего сказать могу. Мы, наивные, верили, что наше государство лояльно относится к патриотам. Теперь увидели, как наши власти в действительности ценят патриотизм. Спасибо, урок получен и усвоен.