Как живет семья незрячих, у которых пытались отнять родную дочь

Год назад в роддоме подмосковного Красногорска Лилии и Ивану Черенёвым не хотели отдавать новорожденную дочь. Администрация посчитала, что слепые родители угрожают жизни собственного младенца. Дочку при выписке маме все-таки отдали, но осадок остался. Корреспондент «Собеседника» побывала в гостях у семьи.

«Неадекватная»

Соня с любопытством смотрит на фотокамеру серыми глазами. 22 августа прошлого года девочка родилась в роддоме Красногорска зрячей. Родители Лилия и Иван Черенёвы были на седьмом небе от счастья: они оба ничего не видят. Но радость сменилась стрессом. 

– При поступлении мне показали места общего пользования, нормально приняли роды, – рассказывает Лилия. – Слепые часто попадают в ситуацию гиперопеки, когда чувствуешь лишнее внимание, но отказаться неловко. Тут все было в меру. 

После родов к Лилии подошла заведующая детским отделением и поинтересовалась, как девушка будет ухаживать за ребенком. Лилия привыкла к тому, что многие считают слепых абсолютно беспомощными. 

– Наверное, потому, что тема инвалидности мало обсуждается в СМИ, – говорит она. 

При выписке администрация роддома стала настаивать на том, чтобы мама Лилии оформила опеку над внучкой, только в этом случае Черенёвым отдадут Соню. Они, естественно, были против: это ограничение в родительских правах. 

– В мой адрес несколько раз прозвучало слово «неадекватная», хотя по закону мы дееспособны, а значит, никто не имеет права отбирать у нас ребенка, – говорит Лилия. 

Юрист учреждения ссылалась на 77-ю статью Семейного кодекса: если есть угроза жизни и здоровью ребенка, то органы опеки могут изъять его в административном порядке. Угрозой же сотрудники роддома посчитали родителей – только потому, что те не видят. Благодаря вмешательству певицы Дианы Гурцкая и начальника Ивана, главного редактора «Радио ВОС» Ивана Онищенко, Соню родителям отдали, но обещали сигнализировать в те самые органы. В окружении Черенёвых много таких семейных пар, и никому в праве быть родителями из-за инвалидности не отказывали.  

Всегда в тонусе 

Пока мы разговариваем, Соню на прогулку забирает бабушка – мама Ивана Вера Викторовна. Вообще Иван и Лилия планировали воспитывать малышку без семейных помощников. Но после случая в роддоме подстраховались, чтобы к ним не нагрянула опека. Три месяца у них живет одна бабушка, потом на вахту заступает вторая. 

В роддоме врачи не могли понять, как невидящая мама, например, будет определять, где находится дочь. 

– Ребенок никогда не молчит, – улыбается Лилия. – Соня кричит, сопит, дышит. С этим нет проблем, особенно в первые полгода: малыш или лежит в кроватке, или у нас на руках. 

Иван говорит, что зрячим это трудно понять: слепой вынужден постоянно находиться в тонусе, думать о безопасности каждую секунду. 

– Соня не может пролить на себя тарелку с горячим или взять в руки ножницы, потому что их на ее столике для кормления быть не должно, – объясняет он. – Не должны валяться на полу мелкие вещи, мы их сразу убираем. 

Пока мы беседуем, Лилия уверенно ходит по кухне и готовит обед. Но если пространство квартиры досконально изучено, то на улице нужно быть начеку вдвойне. 

– Мы не пользуемся коляской, – рассказывает Лилия. – Это неудобно. Тогда должны гулять двое: один – идти впереди с тростью и страховать. Я ношу ребенка в слинге, Иван – в эргорюкзаке. Гуляем только по знакомым маршрутам. 

Прогресс помогает решать многие проблемы, о существовании которых зрячие не догадываются. Для того чтобы измерить температуру купания в детской ванночке, есть говорящие градусники. Но и кисть руки – достаточно точный анализатор.

– Зрение – это как деньги, – размышляет Иван. – С ними хорошо, это возможности, но это не значит, что без них вы не проживете. Будете искать другие способы решения своих проблем. Ни деньги, ни зрение счастья не дают. 

«Мы можем не всё»

Для многих молодых семей родительство – спонтанный сюрприз, Черенёвы к рождению Сони шли долгие годы. Их нельзя упрекнуть в легкомыслии. Они стали встречаться семь лет назад. Познакомились на факультете звукорежиссуры – она приехала в Москву из Башкирии, он из Удмуртии. Четыре года назад поженились и устроились на работу. Иван – на радио Всероссийского общества слепых, Лилия – преподавателем в культурно-реабилитационный комплекс ВОС. Купили на потребительские кредиты комнату в коммуналке в подмосковном Фрязино. Путь от дома до работы занимал 2,5 часа: сначала электричка, потом метро... Единственный помощник – белая трость, социальный работник им не положен по закону, поскольку они – работающие. О возвращении в провинцию Черенёвы не думали: там найти работу с инвалидностью почти нереально. 

– Когда мы узнали, что у нас будет Соня, поторопились с покупкой квартиры, – рассказывает Иван. – Подали заявку в Сбербанк. Он – один из немногих, кто работает с инвалидами и рассматривает пенсию по инвалидности как дополнительный доход, а не как повод для отказа. 

Выбрали двушку в панельном доме в Нахабино Красногорского района. Иван работает и обеспечивает семью, Лилия в декретном отпуске. Ипотеку взяли на 20 лет. Впереди самое трудное время: когда Соня научится ходить. 

– Сначала будем с ней ходить на маленькую детскую площадку, там нет народа, – говорит Иван. – Потом перейдем на большую, чтобы она контактировала с другими детьми. Обычно на площадках гуляет много взрослых, которые, если что, подскажут, направят. 

– А еще есть такой гаджет, который надевается на ребенка и, когда родитель нажимает на пульт, говорит: «Я здесь», – подхватывает Лилия. 

Главное, дождаться, когда Соня начнет говорить – дети незрячих в силу необходимости часто начинают болтать раньше сверстников. 

– Конечно, мы можем не всё, – говорит Лиля. – Что скажешь ребенку, который на улице показывает пальцем на кошку и спрашивает: это кто? 

Но разве это причина разлучать малыша и родителей? Черенёвы не винят сотрудников роддома, они всё понимают. В мире появляются новые гаджеты, сервисы для слепых, но в головах тех, кто по другую сторону темноты, они по-прежнему недееспособные неадекватные инвалиды, которые не могут работать, брать кредиты и воспитывать детей. А они вынуждены доказывать: и могут, и право имеют, просто они – в чем-то другие. 

– Когда Лиля будет рожать в следующий раз, я, наверное, позвоню заранее в роддом и поговорю с ними, – говорит Иван. 

Чем руководствуются органы опеки, когда изымают детей из семей родителей-инвалидов, и как это можно остановить, мы спросили Элину Жгутову, члена Совета по защите семьи и традиционных семейных ценностей при уполномоченном по правам ребенка  при президенте РФ:

– Изъятие детей у инвалидов – это абсолютно незаконно и бесчеловечно. Органы опеки руководствуются статьей Семейного кодекса, в которой написано, что, если родитель не может обеспечить ребенку некий жизненный минимум и безопасность, он может быть ограничен в родительских правах. Инвалидность бывает разная, но опеке проще всего ограничить родителей в правах, чтобы, если с ребенком что-то случится, не нести ответственность по статье «Халатность». Сотрудники органов опеки не делят родителей на инвалидов или не инвалидов. Был случай, когда такое же решение приняли в отношении родителей потому, что они воспитывались в детдоме. И привлечь их к ответственности за неправомерное изъятие нельзя, прокуратура и суды встают на сторону системы. Мы уткнулись в стену, которая называется «ювенальная юстиция». Необходимо законодательно предусмотреть ответственность органов опеки и полиции за неправомерное изъятие детей. 

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №32-2018 под заголовком «Опека с широко закрытыми глазами».