Родить от умершего сына

На первый взгляд екатеринбуржцы Екатерина и Гоша Захаровы – обычная семья: мальчик называет ее мамой, она его – сыном. На самом деле Екатерина Германовна ему бабушка. Которая сделала для Гоши невозможное: мальчик родился через полтора года после смерти своего отца.

«Боль не стихает с годами»

У родителей самой Екатерины Захаровой было четверо детей. Жили бедно – ютились в деревянном домике, спали на полу, кормились с огорода. Катя еще в школе решила, что для себя и своих детей хочет другой жизни. После десятого класса поступила в Уральский политех, в 31 год стала кандидатом исторических наук, потом доцентом. Вышла замуж, родила сына Андрея. В начале 90-х создала школу в престижном коттеджном поселке Коптяки под Екатеринбургом, рядом выстроила дом для себя. Все было хорошо, как она и хотела, но случилась беда – у 19-летнего Андрея врачи обнаружили под кожей уплотнение, с опозданием поставили диагноз рак и сообщили, что жить парню осталось 2–3 месяца. Екатерина Германовна, конечно, не поверила. Связалась с клиникой в Израиле, тамошние врачи подарили надежду. Захаровы собрали все деньги и поехали в Тель-Авив. Перед прохождением курса химиотерапии врачи заставили Андрея сдать сперму.

– Я не понимала, зачем, – вспоминает 62-летняя Екатерина Германовна. – Кричала, как бешеная: «Вы тянете время!» Доктор сказал: «Это твое будущее». – «Какое будущее? Настоящее надо спасать!» – «Ничего ты сейчас не понимаешь!» Мне казалось, время уходит. Андрей ведь сдавал каждое утро в течение недели. Я потом этот сосуд совала под мышку и бежала из отеля в лабораторию. Лечение не начали, пока не собрали необходимый запас.

Андрей перенес тяжелейший курс химиотерапии, и болезнь отступила. Семья вернулась в Россию с надеждой, что страшное позади. Но в 1999 году погиб отец Андрея – в дождливую погоду поскользнулся и разбил голову о бордюр. Операция его не спасла. Андрея это подкосило. В 2000 году рак вернулся, поразив мозг. 7 февраля 2004 года парень умер – в доме, который построила для него мама.

– Говорят, с годами боль стихает. – Екатерина Германовна смотрит на фото молодого Андрея. – Ничего не стихает. Когда у моих знакомых уходили из жизни дети, я не могла подойти к гробу, чтобы попрощаться. Боялась, что рухну и не встану. Я до сих пор анализирую, чего еще не сделала, куда не сходила, чтобы продлить жизнь своему сыну. Вроде все сделала…

«Против воли Бога идете»

После смерти сына Захарова махнула на себя, забросила любимую школу. Сейчас она признает, что запросто могла остаться без дома и бизнеса – три месяца находилась в таком состоянии, что подписала бы любую бумажку.

Однажды пришла подруга, взглянула на Екатерину Германовну и принялась ругать, что «распустилась». Случайно упомянула в разговоре Израиль, и Захарову как током ударило – до нее дошел смысл сказанных врачом слов: «Это твое будущее». Она увидела это будущее: ребенок, сын Андрея. Через две недели она была в Тель-Авиве. В госпитале объяснили, какие ей нужны документы для доступа к биоматериалу. На сбор бумажек ушло два месяца: Екатерина Захарова тратила сумасшедшие деньги на адвокатов, неделю дежурила возле посольства Израиля, чтобы заверить документы, ждала решения израильского министерства здравоохранения.

– Я бежала к этой цели, – говорит она. – Если бы кто-нибудь помешал, кажется, я бы его задавила. Я обязательно должна была отдавать свою душу маленькому родному человечку. Хотя у меня их в школе больше сотни: ты их любишь, бережешь, учишь, но они уходят к маме и папе, а ты опять остаешься в одиночестве. Меня тогда обвинили в страшном эгоизме. А я просто хотела продолжения рода, чтобы все, что я не смогла сделать для сына, отдать малышу. Я почему-то знала, что родится сыночек…

Еще когда Андрей был жив, он мечтал о сыне. Но химиотерапия убила все надежды. Они с мамой обсуждали идею искусственного оплодотворения, и Андрей сказал: «Хочу, чтобы ребенка родила Лена». Лена была его любимой девушкой, они жили вместе. Когда Екатерина Германовна получила доступ к драгоценным клеткам, в первую очередь бросилась к ней. Но девушка испугалась: «Я что, буду растить ребенка и показывать папу на фотографии?»

Тогда Захарова нашла 23-летнюю женщину, которая согласилась выносить ребенка. Окрыленная, повезла ее в Израиль на обследование. Пообещала в качестве вознаграждения двухкомнатную квартиру в областном городке, готова была залезть в долги, продать личные вещи. Но женщина поняла, что с Захаровой можно поиметь не только квартиру. Сначала потребовала машину, потом намекнула, что раз яйцеклетка ее, то и на ребенка она будет иметь полные права. Екатерина Германовна, осознав, что превращается в заложницу, отказалась.

А потом от кого-то из знакомых случайно услышала о Центре семейной медицины в Екатеринбурге. Принесла с собой кучу журналов со статьями о себе и своей школе – боялась, что могут принять за сумасшедшую. Сквозь слезы рассказала свою историю. Ей сказали: поможем, только привезите клетки. В аэропорту Тель-Авива при прохождении контроля безопасности она коршуном бросалась на охранников, запрещая им просвечивать контейнеры рентгеном. Медцентр сам нашел суррогатную мать, с которой был заключен контракт, оговаривающий все права на ребенка. Точнее, их полное отсутствие. Ребенок был зачат с помощью донорской яйцеклетки.

– Я купила этой женщине однушку в Екатеринбурге, – рассказывает Екатерина Германовна. – Пахала с утра до вечера. Друзья поддерживали, а родные – нет. Папа сказал: «Зачем тебе это? Опомнись!» В церкви вообще заявили: «Против воли Бога идете».

Екатерина Германовна ходила с беременной женщиной на каждый медосмотр: слушала, как бьется сердечко у ее мальчика, ловила руками его толчки.

16 ноября 2005 года, в день святого Георгия, родился Гоша. Когда позвонили из роддома, Захарова потеряла сознание. А потом стала привыкать к забытой уже роли матери: купала, кормила с ложечки, учила говорить. Первое слово, которое произнес Гоша, было «папа».

Лестница к папе

Екатерина Германовна много рассказывает Гоше о папе:

– Говорю: «Папа все видит, папа на небесах». Когда Гоша был маленький, часто повторял: «Мамочка, ну где же взять большую-большую лестницу, чтобы к папе на звездочки подняться?»

Позади многомесячная война с чиновниками, которые отказывались регистрировать ребенка как ее сына. По мнению социальных работников, мать – та, которая родила. Были суды, оформление опеки, усыновление – лишь в марте 2006 года мальчик стал Георгием Андреевичем Захаровым.

Гоше, как и папе, нравится дом, в котором он живет. Второй этаж завален игрушками, там стоит большой телевизор, а из окна виден лес, в котором Гоша с няней собирают грибы. В этом году он пойдет в первый класс. По такому случаю в поселок Коптяки съедутся друзья семьи – те самые, которые 7 лет назад поддержали Екатерину Германовну.

Захарова по-прежнему одна. Теперь ее единственный мужчина – Гоша. Строго говоря, она – его бабушка. Но ведь невозможно запретить ребенку называть себя мамой. Ей еще предстоит рассказать мальчику историю его чудесного появления на свет, но это будет потом, а пока Гоша – ребенок, которого очень любят.

– Я после появления Гошки в окно стала чаще смотреть, – говорит Екатерина Германовна. – Когда Андрюшка умер, вообще ничего не видела. Не замечала, что вокруг, оказывается, так хорошо.

Фото из семейного альбома Екатерины Захаровой