Перфоманс Сокурова

Сокуров прежде всего художник, и художник крупный: вам (и мне) могут нравиться или не нравиться его фильмы, но он не ремесленник, и вклад его в мировой кинематограф значителен. Так вот, он реагирует как художник, то есть проводит своеобразный перфоманс. Его письмо к Валерию Фадееву, формальному руководителю Совета по правам человека, полно оскорбленной гордости, даже гордыни: «Уверен, что у вас много неприятностей в администрации президента. Искренне сожалею об этом» – это что, искреннее сожаление? Это всего лишь выражение уверенности в том, что руководитель независимой, важной инстанции бегает консультироваться в администрацию президента и является ручным политиком, агентом власти. «Никто в России не станет защищать честь и достоинство члена президентского совета» – это не извинение, а упрек, если не обвинение и не только Фадееву, а всему обществу.

Жест Сокурова – и его обращение к президенту, и письмо, написанное, конечно, с тайным расчетом на то, что адресат его немедленно сольет в прессу, – единственно возможная сегодня стратегия несогласного художника: показать на своем примере, что могут сделать с каждым. С каждым! Если всемирно известный режиссер удостаивается непристойного разноса от главы региона и вызывает гнев самодержца обычным выступлением, в котором делится своими опасениями. В свое время Михаил Ходорковский не побоялся показать стране и миру, что может произойти с самым могущественным олигархом, выразившим несогласие. Ясно же, что вина его была в этом, а не в том, что он сам у себя украл всю нефть? В обоих случаях мишенью государственного гнева становятся представители не самых популярных категорий населения: путинское большинство не очень любит олигархов и тем более авангардных художников. Но другие, более популярные властители дум не решаются выразить свое отношение к происходящему.

Сейчас, когда исчерпаны все легальные способы полемики, когда запрещены любые публичные проявления недовольства, когда выход на улицы приравнен к террору, а несогласие с руководством – к государственной измене, есть один вариант поведения – юродство. Издевательские извинения, самоумаления, резкие комментарии Сокурова – все это, по сути, превращение своей биографии в показательный процесс. Так вели себя многие, от Пастернака до Аксенова. Отрадно, что Сокуров остается авангардистом не только в творчестве. Еще отраднее, что он воспитал не только превосходных учеников, но и умных зрителей, умеющих читать между кадрами.