Как в бермудском треугольнике "Собеседника" исчезали курьеры, фотографы и прочие работники газеты
В первые годы редакция «Собеседника» дислоцировалась в трех точках. До каждой точки - полчаса трусцой. И отыскать некоторых сотрудников было практически невозможно: они всё время были... в пути. В этом «бермудском треугольнике» исчезали курьеры, фотографы и прочие технические и творческие личности
В первые годы редакция «Собеседника» дислоцировалась в трех точках: пара кабинетов на 6-м этаже «Комсомолки» (там творили художники, фотографы и техред), одна комната в типографии издательства «Правда» (там дежурила до 23.00 корректура, так как фотонабор и верстку выполняли не редакционные сотрудники, а работники гигантского издательства «Правда», причем «Собеседник» стоял в очереди из 40 газет), а основная часть редакции размещалась на Новослободской в нескольких комнатках.
До каждой точки - полчаса трусцой. И отыскать некоторых сотрудников было практически невозможно: они всё время были... в пути. В этом «бермудском треугольнике» исчезали курьеры, фотографы и прочие технические и творческие личности, но в дни зарплаты 5-го и 20-го они материализовывались у окошечка кассы чужой бухгалтерии (опять-таки издательства «Правда»).
Почти 10 лет понадобилось на воссоединение всей редакции в одном общем доме – со своей любимой бухгалтерией, отделом кадров, своим профессиональным отделом набора и верстки, переехавшей с чужбины корректурой, своим репроцентром, отделом распространения, уютным и вкуснейшим буфетом, охраной, а также начальником транспортного цеха.
Ругать нельзя хвалить
Корректор с латыни переводится как правщик. Он, как учитель, проверяет по слогам и по буквам каждое слово и исправляет ошибки. 1 ошибка, вышедшая в печать, это не 1 ошибка в розницу, а сотни тысяч ошибок оптом (по количеству тиража). И потому корректор в постоянном напряжении. Чуть отвлекся – и вот уже улетело в печать «Официант с золотым поносом» (вместо подносом), или: «Я окинул взором это жидище (вместо жилище). Не проверил какой-то факт – и вот уже «покойный Киссинджер» (только благодаря корректорам он снова жив)...
Хотя со стороны работа корректора выглядит очень легкой. Помню, зимой сидела я на работе и, как всегда, читала полосы "Собеседника". Было 11 утра. За окном на уровне нашего второго этажа на морозе качалась люлька с рабочим, который заделывал швы в стенах для утепления. Когда часа через три, законопатив щели на верхних этажах, рабочий в той же люльке спустился к моему окну и (о-о-о!!!) опять увидел меня читающей полосы, работяга не выдержал: приплюснувшись лицом к окну, он забарабанил кулачищем по стеклу и заорал возмущенно:
- Хватит читать! Иди работай!
«Требую принять меня на работу!»
В феврале 1984 года два начальника «Собеседника» (главный – Тимофей Васильевич Кузнецов и его зам Олег Мамедов) сидели плечом к плечу в небольшой комнатке и по-дружески о чем-то беседовали между собой. Я даже расслышала словечко «гут». Главный был похож на молодого Хемингуэя и очень элегантно курил трубку. Когда я заглянула в комнатку, они оба по-джентльменски привстали.
– Это здесь находится редакция первой цветной газеты? – спросила я.
– Да, – гордо ответили они дуэтом. – А вы хотели бы у нас работать? – спросил меня главный.
Я растерялась. Вообще-то я не собиралась менять свою работу в том же издательстве, заглянула из любопытства, чтобы узнать про новую технологию.
– Нам как раз нужен такой человек, как вы. Гут? – спросил главный.
– Да, – неожиданно для самой себя ответила я. Отказаться было немыслимо – у Тимофея Васильевича были такие красивые глаза, каких я больше никогда не видела ни у кого. – Но вы даже не знаете, как меня зовут, мою фамилию и не читали мою книжку… трудовую…
– Так скажите нам, как вас зовут, берите вот эти ключи, зовите людей, с которыми хотите вместе работать, и давайте делать газету – через 5 дней «Собеседник» выходит в свет!
Мне дали рисованную схему маршрута, и я с 6-го этажа «Комсомолки», сначала спустившись на лифте в подвал, минут 10 брела по мрачному подземному лабиринту, поворачивая то вправо, то влево, пока не оказалась у нужной двери… Вы не поверите: дверь нового кабинета оказалась в пяти шагах от моего прежнего рабочего места, которое я покинула всего полчаса назад! 6 секунд мне потребовалось для того, чтобы сообщить о своем собственном желании уволиться, и 60 секунд, чтобы собрать вещи. С этого мгновения пошел отсчет моего стажа в «Собеседнике».
Работа начиналась в 9 утра и заканчивалась в 24 часа ночи, после чего «собеседниковцы» заваливались к кому-нибудь в гости, чтобы продолжить обсуждение макетов, материалов, идей. Все было так необычно, интересно и захватывающе, что сон и отдых казались ненужными. У меня даже не нашлось минутки, чтобы написать заявление о приеме на работу… И когда вдруг в понедельник 20-го числа 2-го месяца 20-го века в 22 часа оказалось, что все полосы нового цветного издания «Собеседник» подписаны в печать (!), мне мягко намекнули: мол, в редакции нет моего заявления о приеме на работу… Обычно как оно начинается? «Прошу принять меня…» Но после безумного марафона я поняла, что не могу написать «прошу» – и написала: «Требую принять меня на работу!»
Анна Филипповна.
От редакции. Анна Филипповна (Бондарева) возглавляет отдел корректуры «Собеседника» все 25 лет его существования. Пришла в газету молоденькой девушкой и сразу представилась АННОЙ ФИЛИППОВНОЙ, чтобы всякие разные начальники (а они были очень разными и не всегда такими корректными, как первый главный редактор) не «тыкали» и не воображали о себе слишком много…
Читайте также:
