Нефть кончится – экономике конец?

Минприроды впервые оценило стоимость запасов энергоресурсов и некоторых других полезных ископаемых и на днях опубликовало результаты своих подсчетов. Получились такие цифры (на конец 2017-го): запасы нефти – 39,6 трлн руб., природного газа – 11 трлн руб., коксующегося угля – почти 2 трлн руб., железной руды – 808 млрд руб., алмазов – 505 млрд руб., золота – 480 млрд руб. Общая стоимость минеральных и энергетических ресурсов, по оценкам Минприроды, составила 55,2 трлн руб. (это 60% ВВП за 2017-й).

Люди возбуждены: скоро запасы ресурсов кончатся – и нашей экономике конец?

Что кроется за этими цифрами? Думаю, Минприроды во главе с новым министром просто пытается показать некую позитивную активность. Но если взять количественные показатели запасов (они не являются секретными) и взять их ценовую оценку, получается какая-то ерунда. Такое ощущение, что считали на коленках. За этими расчетами ничего не стоит. Цифры нам дали, но никаких внятных расчетов не предъявили. Думаю, по той простой причине, что их просто нет. Поэтому лично я особого значения этой истории не придавал.

Хотя, надо признать, на Западе подход к оценке запасов именно стоимостный (и в этом смысле идея Минприроды правильная), а не геологический, как у нас с советских времен: грубо говоря, сколько чего лежит в земле.

Но если сравнивать с западной системой оценки, тут есть нюанс – там основной упор делается не на то, сколько что стоит, а что рентабельно извлекать при нынешних ценах и уровне технологий. Поэтому запасы там – вещь достаточно динамичная: растут технологии – растут и запасы.

Классический пример – Канада. У нее запасы нефти за последние годы выросли фантастически: пошел сланец, и стало рентабельно извлекать битумные пески в провинции Альберта. Канада вошла в пятерку крупнейших стран по запасам нефти. Выросли запасы и в США после сланцевого бума, не так резко, как в Канаде, но тоже в разы. То есть это нормальная практика – оценивать запасы сквозь призму стоимости.

Что касается сланцевой нефти в России... Само понятие «сланец» относительно – это общий термин, включающий разные виды нефти. У нас иная геология, чем, скажем, в Техасе, поэтому того, что называется сланец, у нас в чистом виде нет. У нас есть такая категория, как ТРИЗы (трудно извлекаемые запасы).

Вопрос-то в другом. В России тема запасов все время фигурирует с акцентом: вот через 30 лет кончится нефть, а через 50 – газ... И начинается паника. На самом деле запасы – вещь непостоянная, они ежегодно растут, потому что продолжается геологоразведка. И ситуация далеко не столь драматичная, как может показаться после прочтения этих странных расчетов Минприроды.

Лучше бы, честное слово, ведомство задумалось, как исправить ситуацию с геологоразведкой (система работает, к сожалению, с большими сбоями), а не генерировать столь странные сюжеты. К примеру, в Арктике вообще неизвестно, что есть – никто там геологоразведкой нормально не занимался.

Константин Симонов,
директор Фонда национальной энергетической безопасности

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №10-2019 под заголовком «Нефть кончится – экономике конец?».