Лидер "СтопХама": Я знаю, кому было выгодно нас ликвидировать

Sobesednik.ru поговорил с Дмитрием Чугуновым о ликвидации «СтопХама», финансировании и нужных Москве законах.

Soberednik.ru ранее сообщал о том, что Министерство юстиции ликвидировало «СтопХам» из списка юридических лиц. Решение о ликвидации было принято 21 марта, однако для «СтопХама» оно стало известно только спустя неделю. По признанию активистов, они не получали какого-либо уведомления о ликвидации юрлица.

Решение о ликвидации, как утверждает Минюст, было вынесено из-за многочисленных нарушений закона, которые были выявлены при проверке.

Депутат от партии ЛДПР Дмитрий Носов в эфире радиостанции «Говорит Москва» заявил, что он был одним из тех, кто «принял меры» для ликвидации «СтопХама». По его мнению, «СтопХам», являющийся некоммерческой организацией, выступающей против хамства и нарушений водителями ПДД, на самом деле представляет собой «полукриминальное сообщество», финансируют которое в том числе «из тех же источников, которые финансируют Навального».

[:image:]

Sobesednik.ru связался с основателем движения «СтопХам», членом Общественной палаты РФ Дмитрием Чугуновым и узнал у него, кто может стоять за ликвидацией юрлица:

— Надо разобраться в терминологии. Речь идет о ликвидации юрлица, а сама организация как продолжала, так и продолжает заниматься своей деятельностью, никто даже не заметил этого момента [ликвидации]. За эти 10 дней вышло несколько десятков видео и прошло несколько десятков рейдов по всей стране. Это никак не повлияло на деятельность.

Что за этим стоит — есть несколько версий. Я не верю в такие совпадения. Речь идет о проекте, который по всей стране известен, и Минюст если подходить формально в этом вопросе ко всем абсолютно, даже к социально значимым проектам, которые реализуются на президентские гранты, действует, наверно, не совсем правильно. Все-таки надо найти контакты [организаторов], и сообщить о том, что ведется какое-то разбирательство и есть какие-то претензии можно. Со мной никто не связывался, соответственно, никаких претензий не предъявлял, и проверка у нас не проводилась. Мы сейчас попросили юристов компетентных, чтобы они проверили законность действий и что за этим стоит.

Это либо какая-то нелепая случайность, либо чей-то умысел. Кто-то решил, что он закрыл юрлицо, тем самым сможет насолить или прекратить каким-то образом деятельность организации, забывая о том, что это несколько тысяч волонтеров по всей стране, которые вообще не зависят от наличия или отсутствия юрлица. То есть вот такой хороший информационный повод. Спасибо большое тем, кто эту историю придумал, они только добавили узнаваемости нашему проекту и число поклонников растет.

— А вы можете предположить, из-за каких конкретно нарушений закона «СтопХам» закрыли?

— Не очень, если честно. Скорее всего, это какая-то формальность. Может, они не увидели каких-то отчетов, которые публиковались на сайте, или к ним какие-то отчеты не дошли в Минюст, и в связи с этим они могли посчитать это грубым системным нарушением, но это гипотетически, потому что я теряюсь в догадках.

«СтопХам» на протяжении последних двух лет получал гранты президентские, а соотвественно — сдавал все необходимые отчеты в налоговую. Потому что там отчетность очень жесткая — подавали постоянно справки о состоянии дел, о том, как обстоят дела со счетом, какие проводки были и так далее. Мы брали постоянно выписки из ЕГРЮЛ. И если у Минюста были какие-то претензии на протяжении долгих лет, как нам сейчас пытаются рассказать, то это выглядит очень странно — почему эти претензии не были нам предъявлены в случае, когда мы получали или претендовали на получение гранта. Согласитесь, это довольно странно.

[:image:]

Враги «Стопхама»

— Есть ли кто-то, кому ликвидация и закрытие «СтопХама» были бы выгодны лично?

— Да, в первую очередь это выгодно тем, кто не умеет вести себя ни в обществе, ни в жизни. Дорога — это проявление обычных человеческих эмоций и жизненных принципов. Если человек искренне считает, что ему все можно, а всем окружающим — нет, то он это проявляет как в жизни, так и на дороге.

Поэтому если человек припарковался вторым рядом и для него это норма, он об этом заявляет, то он так же и в жизни будет хамить по поводу и без повода. Соответственно, именно этой категории людей, которые не хотят жить по-другому, [выгодно закрытие «СтопХама»]. Им плевать на всех, они делают что хотят в угоду своих личных убеждений.

А мы же исходим из принципа, что свобода людей заканчивается там, где начинается свобода других людей. И если людям кто-то мешает, проезжая по тротуару или замыкая на себе несколько улиц, мы обязательно, в независимости от ничего, от наличия или отсутствия юрлица, будем стараться таких людей ставить на место, чтобы они поняли, что они не небожители, а обычные люди, и у нас пока есть такие векторы развития правового государства, хоть многие этому и противятся.

— А кто-то мог подстроить ликвидацию «СтопХама»?

— Мог абсолютно. Люди есть разные. Можно силу использовать во благо, можно использовать во вред. Это ко всем относится. Есть люди, у которых достаточно серьезное положение в обществе, которые пользуются этим положением в своих целях. В том числе кому-то могло не понравиться, что его величество, людей, которые занимают высокие какие-то кабинеты и кресла, сравнили с обычным народом: он такой же, как все. Мы же не делаем ни для кого выбора. Поэтому кто-то мог обидеться и такое решение предпринять.

Вот господин Носов, небезызвестный депутат, хотя более известный как спортсмен, теперь признается, что он к этому приложил руку. Хотя я, конечно, считаю, что это не так и он просто пиарится.

— А можете каких-то определенных лиц назвать, которые могли к ликвидации «СтопХама» руку приложить?

— Пока никто не обозначался. Это как с ИГИЛ [деятельность признана экстремистской, запрещена на территории РФ решением суда — прим. ред.]: когда случается какой-то террористический акт, они о причастности к нему заявляют, «мы причастны — мы не причастны». В этой ситуации у нас пока только один такой «террорист», который еще и «народный избранник», заявил о том, что организация, которая получает президентский грант, является спонсируемым иностранным агентом и спонсируется из тех же источников, что и господин Навальный. В этом случае хочется пожелать здоровья, прежде всего психического, этому пока еще депутату. Может, лавры господина Кличко не дают ему покоя?

Заговор вселенского масштаба

— То есть эта информация о том, что вам дают деньги какие-то «источники Навального», неправда?

— Ну а как вы считаете, как мы можем спонсировать[ся] Госдепом США или какими-то иностранными агентами, если мы получаем гранты президентские? Нашу организацию просветили микроскопом десять тысяч раз, нам бы никто не дал поддержку как социально-значимому НКО [некоммерческой организации], если бы у нас иностранное финансирование было.

Мы никогда не скрывали, что мы пытаемся монетизировать YouTube как сервис, но этим занимаются абсолютно все, у кого есть какой-то контент. Нет таких, кто размещает ролики в YouTube на постоянной основе и не монетизирует его. Говорить о том, что все эти люди являются иностранными агентами, — это поиск заговора, причем вселенского масштаба. Еще раз хочу посоветовать тем, кто действительно искренне так думает, обратиться за срочной психологической помощью.

— Говоря о финансировании — как теперь будет получать деньги «СтопХам»?

— Если мы не сможем восстановить данное юрлицо, мы сделаем новое юрлицо, это не очень сложно. Какое-то время мы не сможем претендовать на гранты, но нам же их вообще никто не гарантирует.

Значит, на время, пока мы не сможем претендовать на гранты, мы начнем искать другие способы финансирования и самофинасирования. Будем заниматься краудфандингом, фандрайзингом, будем привлекать каких-то рекламодателей. У нас неплохой с точки зрения просматриваемости проект. Мы никогда особо этим не занимались — не привлекали рекламодателей на постоянной основе и не выходили на них, но если мы понимаем, что сейчас других каких-то решений нет, то мы будем предоставлять нашу площадку, в том числе и как рекламную.

— Если вы создадите другое юрлицо, то как его назовете?

— Не поверите — «СтопХам». Зачем менять название? Если этого юрлица уже нет, значит, мы можем претендовать на это же название.

— Не хотите по-новому как-то назваться? Например, «Антибыдло» или «Хамогон»?

— «Хамогон»? (смеется) Нет, знаете, «СтопХам» — это название, которе за шесть лет уже устоялось как некий мем определенный, семантический. Это словосочетание людям понятно, им понятен ассоциативный ряд. Поэтому сейчас давать какое-то новое название и развивать его еще шесть лет нет никакого смысла, а главное — желания.

— А не собираетесь баллотироваться в Госдуму, например?

— Исходя из последних событий, я не исключаю такой возможности.

— От какой-нибудь партии?

— Наверно, как самовыдвиженец, или рассмотрю варианты. Я не думаю, что это будет «Единая Россия» — я даже праймериз не хочу рассматривать, потому что там серьезный антирейтинг. Поэтому если и будет какая-то партия, то это будет «Справедливая Россия». Либо пойду как самовыдвиженец.

Авгиевы конюшни

— Есть ли у вас какие-то инициативы, которые вы бы хотели продвинуть, если вас выберут в Госдуму?

— Колоссальное количество. У меня огромные претензии к московским властям с точки зрения организации дорожного движения, работы МПП [Московского парковочного пространства], очень большие вопросы к целевому расходованию бюджетных средств на благоустройство города. В своей деятельности, как член Общественной палаты, я эти вопросы постоянно поднимаю, но Общественная палата не имеет каких-то полномочий призывать к ответам юридическим, а депутат Госдумы в этом уполномочен.

Опять же, в связи с последними событиями, ликвидацией юрлица, я понимаю, что социально-значимая НКО в силу достаточно архаичных действий Минюста и формализованности действий может быть закрыта просто потому, что там за неделю кто-то не посмотрел в почтовый ящик и письмо, которое пришло на почту, оно ушло с почты, — а дальше вас уже де-факто известили о том, что к вам есть какие-то претензии. В век, когда можно найти человека тысячами разных способов и оповестить его о чем-то, когда коллекторы в том случае, если вы на полчаса просрочили оплату кредита, начинают звонить на всевозможные телефоны и писать на все почтовые ящики, Минюст продолжает высылать письма и считает, что это является нормой с точки зрения взаимодействия в каких-то современных реалиях. Я считаю, что это архаика дичайшая.

Можно переписывать законы о деятельности НКО, потому что ни открыть НКО не является простым делом, ни закрыть НКО — люди годами закрыть не могут, — ни формат взаимодействия с Минюстом [не является простым делом]. Процесс максимально формализованный. Опять же, есть организации, которые десятилетиями не сдают отчеты в Минюст и нормально существуют, а как выяснилось, к нам какие-то претензии появились — и втихую, под шумок, закрыли организацию, поставив нас в известность через СМИ. На мой взгляд, это не является нормой в нормальном правовом государстве.

Есть большие претензии и к развитию дорожной сети, и к тому, как устроена система появления знаков на дороге. В Москве, за ее границами, по всей стране есть большая проблема: появляются знаки, и никто за них не отвечает. Непонятно, кому какой кусок дороги принадлежит и кто за него отвечает. Этой информации добиться рядовому члену общества невозможно абсолютно. Это касается не только Москвы, но и всей страны. В Москве это ярко выраженная проблема.

Нужно понимать, что Москва, помимо больших каких-то слов о том, что это столица нашей родины, — это еще и большой такой нервный узел. Ситуация в столице показывает и развитие государства в целом: власти наплевательски относятся к свободам граждан. Это проявляется ежедневно в каких-то решениях, которые более чем спорны: когда попирается право частной собственности; когда пренебрегают свободой изъявления депутатами своих каких-то прав на реализацию свободы мыслей, то есть когда решение принимается о введении платной парковки без участиях муниципальных депутатов, а их подписи подделываются (у меня есть колоссальное количество тому подтверждений); когда власть не обращает внимания на митинги, на которые собираются тысячи человек по муниципальным районам, потому что их не устраивает политика властей, с ними никто не советуется.

Мы говорим о том, что пытаемся построить демократическое общество, где все строится в порядке согласования, есть люди, которые получили мандаты в честной борьбе от жителей, которые делегировали [им] свои полномочия. Вместо этого под деятельностью властей подписываются различные личности, которые осуществляют помощь в сносе гаражей, детских площадок и так далее, все это в угоду какой-то организации, которая может иметь отношение к людям в департаментах.

Большие сомнения вызывает конкурс на 990 миллионов рублей на написание методички о том, как благоустраивать Москву. То есть не на благоустройство миллиард тратится, а на написание методического пособия. Или чиновники считают, что 990 миллионов — это не такая большая сумма для написания книжки? Создается ощущение,что люди живут оторванно от реальности, где-то в параллельной вселенной.

У них все в порядке на дорогах, у них нет проблем с трафиком, у них все идеально и честно. А я сомневаюсь, у меня есть большие претензии к деятельности многих структур, связанных и с правительством Москвы, и с непосредственной деятельностью каких-то чиновников, которые оторваны от реальности и преследуют цели, далекие от развития дорожной сети и гражданского общества.

— И вы собираетесь все это исправить?

— У меня есть очень понятное представление о том, какие последовательные шаги нужно сделать. Другой вопрос, что один депутат Государственной думы не может внести какие-то серьезные изменения, но, по крайней мере, этот тот статус, который позволяет такие вопросы поднимать на государственном уровне. То есть это вопрос и законодательной инициативы в том числе.

Невозможно не обращать внимания и пытаться заткнуть местными городскими СМИ депутата, как это можно сделать с обычным гражданином. Депутат, по крайней мере, имеет право законодательной инициативы. А член Общественной палаты имеет право осуществлять контроль над деятельностью, а функции общественного контроля не особо сильно регламентированы, — рассказал Дмитрий Чугунов в интервью Sobesednik.ru. — Есть закон, но он не показывает, как поступать в том случае, если субъект проверки общественного контроля отказывается от общественного контроля.

[:wsame:]

[:wsame:]