Почему россиянам никогда не вернут "сгоревшие" в сберкассах вклады
Предложение Минфина возвращать «сгоревшие» вклады по курсу 1:4 вызвало бурю негодования в Минэкономразвития, но где взять деньги на выплаты в предложенном этим министерством объёме 1 совесткий рубль к 85 российским, едва ли знают даже в самом ведомстве
Предложение Министерства финансов возвращать населению «сгоревшие» в начале девяностых вклады по чуть менее грабительскому курсу 1:4 вызвало бурю негодования в Минэкономразвития (подробности здесь). Однако где взять деньги на выплаты в предложенном этим министерством объёме 1 советский рубль к 85 рублям российским, едва ли знают даже в самом ведомстве.
Сбербанк меж тем продолжает выдавать россиянам по два-три рубля за один советский, но многие ждут, что условия выплат и впрямь вот-вот изменятся на более выгодные. Огорчим этих людей: это едва ли произойдёт. Нет, конечно, популизм российских властей (да и любых других властей, чего уж там) всегда был безграничным. Теоретически можно выдать каждому россиянину не по 85 рублей, а по 85 у. е. за 1 советский рубль, который он хранил в Сбербанке. Проблема заключается в том, что эти деньги моментально обесценятся ещё сильнее.
Те, кто сваливают ответственность за «сгоревшие» вклады на ельцинское правительство, возможно, правы в том, что были и другие методы выхода из сложившейся ситуации. Однако те, кто говорят об «украденных» и «уведённых» за границу миллионах, демонстрируют только свою экономическую неграмотность. Иногда реальность — суровая штука, но давайте всё же попробуем разобраться, что произошло тогда с деньгами россиян.
Начнём от печки. В Советском Союзе заводы не стояли и была обязательная трудовая повинность. Однако львиная доля того, что производили советские граждане, было военной продукцией. «Товаров народного потребления» банально не хватало на всех, что и вызывало тотальный дефицит. Уровень жизни был высокий, и зарабатывали люди неплохо, спору нет — но в реальности товарами эти деньги были не обеспечены. Промышленность не работала вхолостую, и кое-какая продукция, на которую по идее должны были тратить свою зарплату советские люди, была — но не продавать же гражданам в универмагах танки и ракеты.
Назойливые советы хранить деньги в сберегательной кассе были не случайны. С одной стороны, положив деньги на сберкнижку, человек отдавал их государству в пользование — сейчас то же самое происходит с банками. С другой стороны, у рядового советского гражданина появлялось чувство уверенности в завтрашнем дне, которое помогало немного скомпенсировать каждодневную борьбу за дефицитные продукты питания, многомесячные очереди на технику, мебель и многолетние — на жильё и автомобили. Жители СССР превращались в старуху из рассказа кого-то из писателей-«деревенщиков», которая спала на матрасе на полу, притом что имела кровать с позолоченной спинкой: «На ней помирать буду», — говорила она.
Если прибавить к этому ещё и то, что курс советского рубля не менялся — по сугубо идеологическим соображениям — в течение многих лет, становится очевидно, что когда цены «отпустили», деньги просто приобрели свой реальный «вес» по покупательской способности. Вес этот оказался настолько невелик, что правительство, которое решилось на «шоковую терапию», не решилось позволить людям забрать свои многолетние сбережения, в одночасье обратившиеся в труху, и попробовать сунуться с ними на рынок. Вклады заморозили, боясь социального взрыва. Видимо, прав словенский философ Славой Жижек, говоря, что революции происходят не когда очень уж притесняют, а когда обманывают надежды на лучшее.
Ситуация, когда вместо многомиллионного состояния (читай — «золота партии») наследники получают многомиллионные долги, не редкость в человеческих отношениях. У российского государства в этом смысле проблемы исключительно имиджевые. Как ни крути, но в каком угодно плане, даже в политическом (смотри операцию «Преемник»), не говоря уж о финансовом, путинская Россия является наследницей ельцинской России. При этом c точки зрения официальной идеологии, девяностые — время безусловного упадка и тления. Критиков путинского режима положено затыкать словами о том, что права человека, независимый суд и свободная пресса не главное, главное — что сейчас, слава богу, не девяностые, а если не Путин, то опять будет как в девяностые.
Фактически обесценение ведь давно произошло, требуется просто найти в себе мужество признать реальное положение дел. Но это в каком-то смысле действительно означает вернуться назад, в девяностые — как на приёме у психотерапевта. Но на этом приёме положено лежать на кушетке расслабившись — а с такой шебутной страной, как Россия, провести подобный сеанс не удавалось ещё никому.
Читайте также:
