Сын Андрея Макаревича Иван бросает Россию
Иван Андреевич Макаревич, 24-летний актер и сын лидера «Машины времени», на вопросы об отце отвечает крайне неохотно. Возможно, тот простой факт, что и лицом, и голосом он очень похож на знаменитого папу, его как раз и раздражает
Иван Андреевич Макаревич, 24-летний актер и сын лидера «Машины времени», на вопросы об отце отвечает крайне неохотно. Возможно, тот простой факт, что и лицом, и голосом он очень похож на знаменитого папу, его как раз и раздражает.
Макаревич-младший прежде в музыкальных группах скрывался за барабанами, теперь сочиняет музыку в одиночку под псевдонимом James Oclahoma (чтобы никто не догадался). Он готов на многое, чтобы состояться как самостоятельная творческая единица. Наша встреча с ним прошла в подвале «Булгаковского дома» – в здешнем небольшом театре, перед премьерой «Дней Турбиных», где Иван Андреевич играет Лариосика.
– Иван, состав у вас молодой, а ведь обычно эту пьесу играют уже маститые актеры…
– Да-да-да, «дяди». Ну и что? Изначально это был наш дипломный спектакль. Поскольку мы все друг друга знаем чуть ли не всю жизнь – учились вместе, репетиции проходят как-то очень правильно, одно удовольствие!
Страх над футбольным полем
– Ты год отучился у Константина Райкина…
– Да, во МХАТе.
– У нас недавно вышло интервью с Кристиной Асмус, которая тоже год у Райкина отучилась. Вы с ней пересекались?
– Мы же учились вместе, на одном курсе.
– Так вот, она совершенно не стесняется того, что Константин Аркадьевич ее выгнал. Говорит, что он все правильно сделал. А у тебя какая была история с Райкиным?
– Год учебы во МХАТе был каким-то адским периодом по эмоциям и по всему. У меня такое ощущение, что конфликта-то у нас не было никакого совершенно. Когда он меня отчислил, я только рад был! Не могу вспомнить, из-за чего конкретно. Мне кажется, этот опыт – год у Константина Аркадьевича – мне очень много дал. Потом я совершенно замечательно прошел в ГИТИС, отучился там 4 года.
– Может, Константин Аркадьевич считает, что его курс длится год, и избранных учеников экстерном отправляет во взрослую жизнь?
– (Смеется.) Не знаю. Это надо у него спрашивать.
– В кино вроде все складывается у тебя. Скоро должно выйти продолжение «Бригады», где у тебя главная роль. Что запомнилось больше всего из съемок?
– У меня очень серьезная боязнь высоты. Прямо очень! Я ужасно себя чувствую уже выше третьего этажа. А там есть финальная сцена, где мы с главным злодеем должны друг за другом бегать по внутреннему кругу «Лужников», прямо под крышей. Они очень хотели, чтобы там были мои крупные планы. Говорят: «Ваня, надо подняться туда». Там такой решетчатый пол, 40 этажей вниз и футбольное поле. Меня туда затаскивали час, с двух сторон подталкивая. Я вырывался, но дошел. Потом два дня ходил и трясся.
– Расскажи, как ты учился в школе. Ты был сыном очень известного в стране человека…
– Как раз эта история для меня никогда не была проблемой, потому что до 5-го класса я не очень понимал, что происходит: странно, почему на меня реагируют несколько иначе? Потом просто включился фильтр – для меня эта тема стала закрытой. Я знаю, когда люди обращаются ко мне, а когда – к сыну. Это разные вещи.
Вообще-то в школе я был очень тупой мальчик, мне кажется. И адский хулиган. Меня два раза хотели на второй год оставить. Все время какие-то задолженности, сдавал еле-еле. То есть нормальный такой тинейджер-идиот. Меня не интересовали ни деньги, ни работа. При этом у меня не было никаких поблажек: все время с меня требовали в два раза больше. С первого класса директор и учителя твердили: «Дружочек, у тебя ответственность в два раза больше. Тебя никто не будет целовать в попку за то, что ты сын».
– Родители грустили по этому поводу?
– Ой, в школьные годы меня и стегали, и ругали, и отбирали у меня все, что только можно! Я прямо был дурак какое-то время, а потом спохватился, слава Богу. В институте уже не было проблем – сам справлялся.
Отец учил самому решать свои проблемы
– Но всем интересна такая вещь: когда ты говоришь, что в школе не успевал, конкретно Андрей Вадимович тебе что-то говорил, как-то пытался на тебя повлиять?
– Как любой обычный отец. Если я вел себя плохо, он меня ругал и объяснял, как надо себя вести. Если я вел себя хорошо, все было замечательно. Он меня с детства учил, что все свои проблемы я буду решать сам. Мне кажется, я так и делал где-то начиная с середины школы.
– Как ты считаешь, что у тебя от отца?
– Гены? Не знаю. Наверное, многое. Он меня воспитал, не воспитывая. Я просто за ним наблюдал и понимал, что так просто добиться того, чего добился он, невозможно. Значит, надо что-то делать. Это не значит, что у нас были какие-то контры, мы все время замечательно общаемся. Любовь к музыке мне от него передалась. Естественно, сильная.
Тут грязно и люди злые
– Ты как-то обмолвился, что может получиться так, что из страны тебе захочется уехать.
– Мне хочется. Я планирую это сделать. У меня есть пара вещей, без которых я уехать не могу. Их нужно здесь доделать, кое-что подготовить и уехать. Но это совершенно точно, потому что здесь я как-то некомфортно себя чувствую.
– Можно поподробнее?
– Здесь нет кино. Практически не осталось настоящего творчества. Даже все молодое, что сейчас вылезает, появляется максимум на уровне Интернета. А дальше пролезают обычно самые бездарности и шлак. Это не меняется – все становится только хуже и на ТВ, и везде.
Может, это слабость, но я в себе не вижу силы и в первую очередь желания остаться здесь и тянуть, чтобы стало хорошо. Всегда в этой стране сила, которая это все прижимает и диктует другое, будет подавлять.
Я смотрю эти наши новогодние передачи: «прекрасное», по-моему, зрелище… В этом году мне прямо страшно стало, потому что раньше хотя бы я понимал: здесь они шутят, сейчас все будут смеяться. А теперь я даже уже не понимаю, где юмор. Это совсем какая-то гадость лживая. И так везде. Ну правда. Я не очень понимаю, что здесь ловить.
– То есть причины творческие?
– Да! Но и в принципе тут не очень хорошо: грязно, люди злые… (Улыбается.)
– А что бы тебе хотелось осуществить за границей?
– Все зависит от того, где я в итоге буду. Там огромное количество театров – и новых, и каких угодно! С языком у меня все хорошо, поэтому смогу там найтись. Очень хочется снимать свое кино! Но не здесь, потому что я максималист. Большие планы боюсь строить, потому что все меняется очень быстро. Особенно в театре и в кино. Неизвестно, что будет через две недели. Потом посмотрим.
Досье
Иван МАКАРЕВИЧ родился 30 июня 1987 года. Родители: мама – врач-косметолог, папа – рок-музыкант; развелись в 1989 году.
Учился в Москве, в гимназии №45. В возрасте 12 лет сел за барабаны в школьной группе Nobody’s Home. Также был ударником групп Stinkie и «Принцип муравья».
Студентом РАТИ (ГИТИСа) начал сниматься в кино: дебютировал в фильме «Бой с тенью» (2005), затем сыграл Ивана Пущина («18–14»), юного Ивана Грозного, также запомнился ролью отца, Андрея Макаревича, в «Доме Солнца» Гарика Сукачева. Занят в спектаклях Театра на Малой Бронной и «Практика».
