Андрей Пивоваров: Даже в одиночной камере чувствовал, что не один

Ради него останавливали самолет... Сейчас он сидит в карельской колонии и из маленького окошка видит только кусочек леса. И еще – птиц. Когда слышит фразу «Тюрьма – тоже опыт», усмехается: чушь! Надо быть свободным! Знаменитый российский политический заключенный письменно ответил на вопросы «Собеседника», поведав о том, как проходил его этап и как обживается в исправительном учреждении.

«Здравствуйте, Елена!

Спасибо вам огромное за такое теплое письмо и вопросы!

Мне они вдвойне приятны, так как давно являюсь читателем «Собеседника». Мне его пересылали весь прошлый год в письмах, по-моему, не пропустил ни одного номера. Читал не я один, каждый экземпляр потом еще долго ходил по «продолу» и, по-моему, уходил куда-то дальше. У вас очень интересная и смелая газета, что большая редкость последнее время, спасибо вам и коллегам за нее. И, конечно, сил – сейчас на воле они нужны не меньше, чем тут.

Я постарался подробно ответить на все вопросы, но не уверен, что все будет интересно. Вы выбирайте то, что покажется подходящим. Вспоминая «Покровские ворота»: режьте к чертовой матери (смайлик). Спасибо вам большое!

С уважением, Андрей.

(Уважаемый Андрей Сергеевич! Вы ответили прекрасно! Мне было очень интересно вас читать. И в ваших ответах чувствовалась какая-то особенная теплота. С превеликим сожалением резали только то, что чисто физически не влезало в газету, а для сайта оставили все! Спасибо и вам огромное! Сил и терпения. Держитесь. – Авт.)».

В мае 2021-го, прямо на взлетной полосе питерского аэропорта Пулково остановили лайнер – небольшой «эмбраэр», он должен был доставить пассажиров из Санкт-Петербурга в Варшаву… В салон вошли люди в штатском и сняли с рейса оппозиционного политика Андрея Пивоварова.

В июле 2022-го экс-главу ликвидированной общественной организации «Открытая Россия» («ОР») приговорили к 4 годам лишения свободы, признав виновным по статье 284.1 УК РФ («Осуществление деятельности иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории РФ ее деятельности»). Фактически его посадили за руководство «Открыткой», несмотря на то, что по принятому в 2015 году закону «нежелательными» на самом деле были признаны в 2017-м две другие организации (одна иностранная, другая и вовсе несуществующая) со схожими названиями латиницей, которые никакого отношения к российской «ОР» никогда не имели.

Причиной уголовного преследования политика-оппозиционера стали в том числе и три десятка постов от 2020 года в признанной в 2022-м экстремистской и запрещенной социальной сети «Фейсбук»: о сборах средств для врачей во время пандемии, о голосовании за поправки в Конституцию, о поддержке политзаключенных…

Осенью прошлого года приговор вступил в силу, и зимой 2023-го Пивоварова, которому 23 сентября исполнится 41 год, этапировали из Краснодарского края в Республику Карелия, в ИК-7 города Сегежа. Этап шел сложно.

– Проехал Волгоград, Воронеж, Тамбов, Москву, Нижний Новгород, Ярославль, Вологду, Санкт-Петербург – не везде останавливались, порой это просто проносилось у нас за окнами, – пишет «Собеседнику» Андрей Пивоваров. – Но после более чем полутора лет камерного содержания (в краснодарском СИЗО-1. – Авт.) и обычные люди, и магазины, и привокзальная суета воспринимается как телевизор. Помню на каком-то полустанке пару мужиков, видимо бывшие сидельцы, опознали наш «столыпинский» вагон. Увидели, что я их вижу, стали прыгать, махать руками и всячески выражать поддержку. Приятно…

– Несколько раз из вагонзаков нас этапировали по перронам. Выглядит это жутковато: люди скованы наручниками, как одной цепью, конвой с оружием, собаки. Само собой, многие пугаются, но смотрят с интересом. Общаться при конвоирование запрещено, это пресекают, но я старался ловить взгляды, улыбаться. Людей это удивляло, но многие в ответ тоже улыбались и после первого испуга чувствовалось робкая поддержка.

К арестантам у нас в обществе, по-моему, достаточно сострадательное отношение. А те, кто сталкивался с правоохранительной и судебной системами с их практически всегда обвинительными приговорами, и подавно все понимают. Это не означает, что сидят поголовно невиновные, но очень много тех, кого можно было наказать, не лишая свободы.

Четки из… ручек и ложек

– Проезжая несколько СИЗО и ТПП (транзитно-пересыльный пункт. – Авт.) я практически везде встречал радушный прием, – делится с «Собеседником» политик-оппозиционер наблюдениями о своем этапе. – Люди, сами мало чего имевшие за душой, выставляли на стол последние угощение для проезжающих. И мы, когда в вагонах попадались бедолаги без поддержки, делились запасами, чтобы облегчить их путь. Все знали, что видишься, вероятно, первый и последний раз, но ни у кого не было сомнений, что надо сделать именно так. Взаимовыручка очень важна.

Мой этап занял почти месяц, но было очень любопытно. Это и возможность «подсмотреть» из окошка вольную жизнь, по которой соскучился. Да и просто новые, пусть и тоже тюремные места. Но главное, знакомства и общение. Где еще вы будете коротать время с приятным, тихим 23-летним парнем, который меньше чем за два года совершил 606 эпизодов краж? Или обсуждать перспективы экономики с застройщиком, имеющим за спиной десятки реализованных проектов, а впереди шесть лет колонии, потому что посмел подать на администрацию губернатора в суд?

Впечатления перевешивали, но в бытовом плане, само собой, возникали сложности, это не суперкомфортное «путешествие». Ни белья, ни матрасов оно не предполагает. Арестантские вагоны – как обычные пассажирские, только в купе нет окна, вместо двери – решетка, вместо двух полок – три, то есть вместо четырех – шесть. Средние можно превратить в большое общее пространство, перекрыв дополнительной доской. Нас максимум было десять в одном купе, но бывалые арестанты говорят, что в такой отсек набивали и по 20 человек! Особенно беда с этим летом: народ сидит голый, весь в поту. У нас проблема возникла обратная: в январе ударили морозы, отопление слабое, а если поезд стоит в ожидании, то его нет совсем. Лучший способ согреться – сон да кипяток, его дают три раза в сутки – по нормам. Где-то с этим строго, где-то идут навстречу и разносят чаще.

– А как в «столыпинках» дела обстоят, пардон, с туалетом?

– С туалетом зависит от конвойных, а в большей степени от арестантов. Если это люди с опытом и бесшабашные, трудностей нет. Аргумент «начальник, у меня почки слабые и справка имеется, не выведешь – прямо в проход нассу» трудно чем-то перебить. Но, по большей части, все мирно договариваются и сосуществуют. На каждые сутки пути полагается коробочка сухпайка. По ним легко понять, сколько ехать до следующий точки. Выдали два пайка, значит, остановка через двое суток. Набор не шикарный, но все съедобное: каша, тефтели, пачка крекеров или галет, две стограммовые баночки с кабачковой икрой и паштетом, два чайных пакетика и три кусочка сахара. Все, кроме каши, сметал оперативно, а когда прижимало, доедал и ее. И еще: в каждый паек кладут 3 – 4 одноразовых пластиковых ложки. Умельцы собирают их, а потом из этой пластмассы выплавляют себе… четки! Для этих целей также коллекционируют исписанные ручки. Полет фантазии заключенных не знает границ!

– Теперь вас можно, наверное, «поздравить» с прибытием к месту отбывания наказания. Да, с таким, наверное, не поздравляют… Но все-таки: ваше исправительное учреждение находится в Республике Карелия, регионе, куда многие мечтают поехать отдыхать. Вы это хоть немного чувствуете? Природа как-то смогла просочиться за высокие бетонные стены и колючую проволоку?

– Когда я почувствовал, что прибыл в Карелию? Наверное, когда в СИЗО на обыск меня впервые закрыли в клетку. До этого ни в одном из девяти изоляторов разного функционала такого не происходило. А вот природными красотами насладиться не довелось. Из моего нынешнего окна виден небольшой кусок леса за тремя заборами с колючкой, летают птицы. Слежу за ними – и это все, что доступно.

Я и самой колонии практически не вижу. Сразу по приезду мне «выписали» несколько нарушений и в наказание поместили в ПКТ (помещение камерного типа. Пивоваров провел в нем первые три месяца. В настоящее время заключенный переведен в колонию, в строгие условия содержания, которые будут действовать в отношении него минимум девять месяцев с начала перевода. – Авт.), оно находится отдельно. Периодически водят в административный корпус на свидание с адвокатом. И это короткая прогулка, пожалуй, пока единственный променад вне штрафной территории.

Всего несколько лет назад я с семьей отдыхал рядом с горным парком Рускеала… А теперь мое знакомство с карельской природой ограничивается отсеком окошка 40 на 80 см.

«Чем строже режим, тем лучше кормят»

– Расскажите во всех подробностях, пожалуйста, как проходит ваш один день в колонии. Ну, не так подробно, как у Солженицына, конечно. Можете начать с того, чем вас там кормят. Это всегда самое интересное…

– Бывалые арестанты еще в СИЗО делились наблюдениям: чем строже режим, тем лучше кормят. Это оказалось правдой. Могу сказать, что кормят меня хорошо. Итак, завтрак – в 6 утра: каша, чай, два куска хлеба. По воскресеньям к ним давали яйцо, но весной перестали, объясняя замену курицей на обед, что было странно, особенно в Пасху. Обед – в 11.30: немного салата из кислой капусты, суп, на второе мясо с картошкой или капустой, опять же два хлеба, компот или кисель. Ужин – в 16.00: небольшая рыбка или рыбные котлеты с картофелем или свеклой и те же два хлеба, чай. Дополнительно можно получить стакан кипятка и на «период питания» взять то, что купил в магазине.

Существенное отличие колонии от СИЗО в том, что питаться можно строго в это отведенное время, после всю еду забирают и никакого даже «заварить чайку» не выйдет по банальной причине – нет не только кипятильника, но и розетки. Мне по условиям ПКТ разрешается одна передача 20 кг в год, лимит покупок ограничен 5000 рублей в месяц. За последнее время приобрел прямо виртуозный навык бюджетирования. Ассортимент местного магазина крайне скуден не только в сравнении с обычным, но и с краснодарским. На Кубани почти всегда в продаже имелись и творог, и овощи с фруктами. Единственный овощ, что доступен в Карелии (пока что) – лук. Закупаю его постоянно, надеюсь, не из-за моего ажиотажного спроса он за два месяца взлетел в цене с 44 до 71 руб. за кг. Иногда везет с лимонами и апельсинами, укрепляю ими иммунитет, это реально работает. А на ужин балую себя козинаками, по соотношению цена/вес они вне конкуренции.

Когда «поднимусь» из изолятора, собственно, в колонию, в строгие условия содержания, лимит на покупки станет 7600 руб. в месяц, буду шиковать. А вообще интересно, как быстро человек в тюрьме перестраивается с «бармен, пиво всему столику» на «нет, эту пустую баночку не выкидываем, она еще пригодится». Но это нормально, надо выживать.

– Какой у вас режим дня?

– Распорядок дня в ПКТ сильно смещен в сторону утра. Уверен, среди ваших читателей немало тех, кто еще не завтракал, когда я уже пообедал, особенно в выходные. Мой день выглядит так: в 5 утра звучит сигнал «Подъем!». На помывку и одевание – 7 минут!

В 05.10 койка пристегивается к стене – и в моем распоряжении только небольшая скамейка, приваренная к полу. Можно еще посидеть на полу у батареи, но не лежать – это нарушение. В 05.45 – 15 мин на зарядку, в 6.00 – 30 мин на завтрак. В 08.00 проверка и осмотр врачом. В 11.00 уже обед, после которого полуторачасовая прогулка. Ужин в 16.00. После него обязательная уборка камеры, и в 20.00 еще одна проверка. В 20.50 койка отстегиваются – и с 21.00 до 5.00 непрерывный, крепкий сон.

В течение дня есть пять промежутков личного времени: два по 20 мин и три по 15. В эти интервалы вы можете ответить на письма, получив бумагу и ручку, которые все остальное, не личное, время находятся вне камеры. Или можно заняться спортом. Если в СИЗО с физической активностью проще – всегда можно умыться, переодеться, то в ПКТ в распоряжении только штатный набор одежды, его меняют раз в неделю. Днем снимать одежду нельзя, даже расстегивать. И если после пробежки или отжиманий ты вспотел, то посушиться можешь лишь на себе.

Из личных вещей у меня тут: зубная щетка, зубная паста и мыла кусок. Даже книги – и те библиотечные. Широко живу на пятом десятке!

– Что сложнее всего в таких условиях не физически, а психологически?

– Бесполезность, незаполненность времени переносится труднее всего. Когда за каждым твоим действием зорко следит оператор через глазок камеры, а еще с проверками в него заглядывает инспектор, ты постоянно себя контролируешь. А еще все время между нашими мероприятиями заполняются либо правовой лекцией – монотонным зачитыванием правил внутреннего распорядка, либо музыкой.

Не уверен, знает ли кто-то из читателей о существование радиостанции «Такси FM», но тут играет только она! В эфире полностью отсутствуют ведущие, а новости сводятся к двум строчкам событий в день. Плейлист же, может, изначально и неплохой, но он не меняется от слова совсем. Только представьте: вы сидите в камере с одним и тем же распорядком и под одну и ту же музыку – первое время полное ощущение, что потерялся где-то во времени.

С радостью послушал бы даже Владимира Соловьева! Хоть какое-то разнообразие.

«Беседую с фотографиями сына»

– С кем вместе вы отбываете наказание?

– Из-за того, что после «заезда» меня сразу определили в ПКТ, по территории ходил разве что в медицинскую часть. Каждый раз, когда меня в нее проводили, других заключенных заставляли или отойти, или отвернуться. Как будто я «человек в железной маске»! Вижу людей с хозяйственного отряда, а им со мной запрещено даже здороваться. К общению между осужденными тут особое внимание.

Содержание у меня одиночное, но в соседних, таких же одиночных камерах, есть люди. Общение между камерами тоже пресекается, да и не поговоришь с учетом постоянно включенного репродуктора. Но из разговоров соседей за стенкой с сотрудниками понятно – в основном тут, в штрафнике, оказываются идейно. Кто-то принципиально не принимает местные правила и отказывается делать зарядку или расписываться в журнале дежурств. Другой набожен, а время намаза не совпадает с личным, когда допустимы религиозные обряды.

С воли, по художественным рассказам и ТВ-картинкам, мы представляем тюрьмы и лагеря, состоящие сплошь из матерых уголовников. Но на практике действительно криминальный элемент – это 10 – 15% из тех, кого я встречал. По большей части арестанты – люди, не нашедшие себя в жизни, не умеющие заработать иначе, как нарушая закон.

– Знаю, что на воле вас ждут многочисленные соратники, доброжелатели, сочувствующие… И еще одна девушка.

– Заключение – это испытание, которое показало в том числе и кто чего стоит, кто остался рядом, а от кого давно ничего не слышно. Мне повезло: рядом со мной в таких непростых условиях остался человек, который поддерживает, заряжает… Таня, привет тебе!!! У нас есть планы, и, уверен, мы это преодолеем и их реализуем. 

Очень сильно поддерживают и родители, переживают. Моя мама оказалась эффективнее всех адвокатов и правозащитников, именно благодаря ей меня «нашли», когда я «потерялся» на этапе. Мама и папа, люблю вас!!! Тяжело, что лишен возможности общаться с сыном (от первого брака – Авт.), но пишу ему письма и, надеюсь, когда станет старше, он их прочтет. А пока беседую с его фотографиями…

– Кстати, на канале «Ю» этой весной запустили новое реалити-шоу – «Ждули». Там одинокие женщины знакомятся по переписке с сидельцами…

– «Ждули» – какое-то очень неприятное слово, оскорбительное, по-моему. А вот перед моими глазами прошло несколько очень трогательных историй. Один мой сокамерник, 27 лет, женился в СИЗО. Девушка не отказалась от него, даже понимая, что с 228.4 УК РФ (наркотики) ему светит до 8 лет. К другому, имеющему целый букет наркотических статей, вернулась оставленная им ранее жена. А в его случае только десятка – это мечта. Есть и обратные примеры, когда прямо пишут, что не готовы разменивать жизнь на долгое ожидание. Одного из сокамерников такое письмо от супруги подтолкнуло к решению записаться в ЧВК «Вагнер»…

Мне иногда попадается газета «Казенный дом», что издает ФСИН, и ее рубрика знакомств. Это такой тюремный тиндер, где мэтчи можно сделать только через «Почту России». Романтика! Соотношение мужчина/женщина – 90/10. Думаю, еще и не все присланное мужиками влезает. В отличии от настоящего «Тиндера» (Пивоваров, когда писал это, еще не знал, что эта виртуальная служба соединения одиноких сердец ушла из России. – Авт.), немаловажным критерием является дата освобождения, ее указывают в каждом объявлении. И это хорошо. Даже в этих условиях люди стремятся к отношениям. Полагаю, это может куда больше удержать от рецидива, чем любая воспитательная работа.

А женщины, которые ждут, молодцы! Даже простое письмо для многих тут – заряд терпения и сил на несколько месяцев.

– В чем еще находите отдушину? И что вам снится в неволе?

– Самое большое счастье, когда вечером записываешь – еще минус один день. Ночью, чтобы восполнить серые будни, мозг расцвечивает сны красками. Часто возвращает в какие-то места из прошлого, легко могу пройти маршрутом в Санкт-Петербурге – от «Прибалтийской» до «Маяковской». Или по Москве – от «Динамо» до «Петровского парка». Во сне поговорить с кем-то из забытых одногруппников или одноклассников…

Здешние радости очень банальны, ты движешься вниз по пирамиде потребностей по Маслоу. Например, искреннее удовольствие получаю от бюджетирования покупок в местном магазине, от составления меню. И кайфую от собственных небольших достижений: попал в большой дворик – и пробежал побольше, хватило времени – поотжимался два лишних подхода…

– Заключение – не повод запускать себя?

– Это даже не обсуждается! Мое общение тут, в ПКТ, как писал выше, ограничено жестко, но то, о чем арестанты из соседних камер говорят с сотрудниками, мне слышно. Так вот, сосед справа, который уже через 2,5 месяца будет на свободе, сел на диету. Перестал есть хлеб, сам ограничивает объем порций и, по своим скромным возможностям, пытается разнообразить рацион более полезными продуктами из магазина. То есть даже человек, находящийся в одних из самых строгих условий отбывания, думает и о здоровье, и о внешнем виде. По моим наблюдениям за сокамерниками в СИЗО, как только появляется возможность, большинство из них стараются питаться правильнее и вовлекаются в спорт. Чего стоит хотя бы картина, когда в маленьком дворике 3 на 4 метра трое здоровых мужиков бегают друг за другом по кругу! Мимо проносятся статья 284.1, за ним 228.4, а потом 204 УК РФ!

Попадаются и те, кому «все равно» или те, кто заедает стресс сладким, но больше все же тех, кто не теряет присутствие духа, старается следить за собой. Другое дело, что возможности для этого есть не у всех и тут ситуация полностью отражает картину на воле. Как и на свободе, так и в неволе многие живут очень небогато, а многие так и просто бедно. Для понимания: средний объем трат в магазине СИЗО в 2022 году составлял 2000 руб. – в месяц! Это с учетом того, что огромная часть сидельцев курит и в среднем пачка сигарет стоит 150 руб. Сложно рассчитывать и на то, что в пачке сосисок, продаваемой по явно завышенной цене 187 руб. за 400 г, есть много мяса. Очень небольшой процент людей может позволить себе и по ту, и по эту сторону решетки по-настоящему здоровое питание.

«И вы – не грустите»

– Не жалеете о том, что не улетели из России чуть раньше, буквально предыдущим рейсом? Или жалеть о чем-то прошедшем, тем более в вашем положении – занятие непродуктивное?

– Недавно попалась книга Олега Тинькова, еще от 2010 года («Я такой как все». – Авт.). Хорошо и достаточно смело написана. Особенно для бизнесмена. Понравилась там мысль: не предавайтесь унынию от поражений, но и не слишком радуйтесь удачам. Просто идите вперед. Полностью согласен. Можем ли мы что-то изменить в прошлом? Ну, а что тогда? Важно в настоящем не опускать руки! Сам я в заточении стал спокойнее и терпимее.

– Понятно, что тюрьма (в вашем случае колония общего режима) – не курорт, но есть ли что-то такое в правилах внутреннего распорядка, что, на ваш взгляд, точно следовало бы поменять, чтобы людям, которым и так тяжело, не было еще тяжелее – при этом абсолютно незаслуженно? С учетом того, что наказание в одном исправительном учреждении вместе с политическими заключенными, отбывают и настоящие преступники – убийцы, насильники…

– Действительно, система построена на максимальном подавлении и унификации. Для кого-то, вы правильно отметили, это может быть путь подавления имеющихся криминальных наклонностей. Но этот же путь лишает возможности проявить себя теперь с хорошей стороны, добиться каких-то успехов. Если человеку вбивают, что нужно только подчиняться, что нужно беспрекословно выполнять команды… «Шаг влево, шаг вправо – расстрел!» Вряд ли у человека там разовьется инновационное мышление. В моем нынешнем распорядке время на уборку составляет 2,5 часа – больше, чем на прогулку или на написание корреспонденции. А в местах лишения свободы немало и совсем юных, и тех, кто действительно просто оступился. Перевоспитание через проявление себя, полагаю, дало бы им путевку в жизнь.

– В вашей колонии сидели Ходорковский* и Дадин. Этим можно гордиться?

– Мне видится странным вообще гордиться сидением в колонии. Это точно не тот опыт, который надо выпячивать.

– А какой эпизод из вашей арестантской жизни вам запомнился больше всего на сегодня?

– Помню, прошлой осенью меня вернули в СИЗО на ознакомление с делом, уже не в спецблок, а на «продол», где много камер. В соседней оказался приятный собеседник, 36 лет. Его депортировали из Испании, с жуткими обвинениями – одно или два убийства. Он, ясное дело, говорил, что невиновен, но сидел уже девять месяцев, и мало кто из окружающих верил, что его история окончится хорошо. И как-то утром ко мне в камеру стучатся, называют незнакомую фамилию, я отвечаю – нет такого. Они в соседнюю, это оказался как раз тот испанец. А дальше звучит: собирайся, на освобождение, через полчаса придем за тобой. Как рассказал позже его сосед, мужику аж с сердцем поплохело. Не поверил. Оказалось, задержали реального убийцу и следователь отменил меру пресечения! Когда минут через 40 его вели по «продолу», из каждой камеры «летели» поздравления. Люди искренне радовались чужому счастью, естественно, представляя себя на его месте. Это тут главная мечта. И я верю в людей и в лучшее. И вы – не грустите!

– Есть ли что-то, ну хоть что-нибудь, за что вы случившемуся с вами несчастью благодарны?

Может, не до конца понял вопрос… За что-то благодарным быть сложно, ничего хорошего в заключении нет. Хорошее – это только родные, близкие, друзья, знакомые – и пока не очень знакомые, кто шлет письма поддержки. Вряд ли на свободе познакомился бы с таким количеством приятных и умных людей практически со всей страны. С некоторыми за эти два года мы стали натурально друзьями по переписке!

Очень интересно, когда пишут о наблюдениях, как меняется жизнь. Стараюсь много читать книг, но то, что я помню – весна 2021 года. И это очень отличается от той жизни, что за стенами сейчас. Паззл не то, чтобы складывается полностью, но, когда читаю в письмах, что в Москве жизнь бурлит – например, открываются новые рестораны, а из Орска передают, что растут только объявления с предложением кредитов, кажется, что понимаю больше.

Поразило, когда узнал, что в моем родном Санкт-Петербурге закрывают несколько станций метро, причем важных. Это как вообще?! (Да, Андрей Сергеевич, почти на год закрыли «Ладожскую» и на два – «Чернышевскую», а с 2023 по 2027 год закроют еще семь станций! Ремонт и реконструкция! – Авт.) Мои адресаты не только делятся со мной новостями и личными переживаниями, но и перепечатывают для меня лекции, а еще прикладывают фото котов. Как же это мило! Это дает силы переживать трудности. Даже в своей одиночной камере чувствовал, что не один, и это дорогого стоит. Перед всеми, кто со мной, я в моральном долгу. Постараюсь его вернуть.

– Хотели бы вы что-то передать через нашу газету всем тем, кто поддерживает вас, будучи на свободе?

– Да, спасибо, разумеется. Оставайтесь на свободе! В тюрьме точно делать нечего. Иногда встречал у кого-то, что «тюрьма – тоже опыт» и что-то еще такое. Чушь это!

Никому этот опыт не нужен.

Будьте свободными!

*Власти РФ считают иноагентом.