Сергей Алексашенко: Россия рискует остаться на обочине

Президент Франции Эммануэль Макрон в интервью британскому журналу The Economist заявил: если Россия хочет восстановить статус супердержавы, то существуют всего три сценария: рассчитывать на собственные силы, развиваться по евразийской модели или сбалансированно сотрудничать с Европой. Макрон указал, что третий вариант имеет наибольшие шансы, правда, при выполнении Москвой ряда условий.

По сути, сценарии достаточно банальны. В них нет ничего удивительного, поскольку Россия, как известно каждому, знакомому с основами географии, находится между Европой и Азией, соответственно, и путей у нее три. Либо Россия — часть Европы, либо она — часть Азии, либо Россия живет сама по себе...

Макрон, на мой взгляд, непонятно зачем отделяет Европу от Америки. Думаю, правильней говорить о евроатлантической цивилизации, потому что при всех торговых и политических противоречиях между Европой и США тем не менее это одна цивилизационная группа.

На мой взгляд, сценарий сохранения России как самостоятельной супердержавы под большим вопросом. Конечно, у нашей страны — огромная военная мощь, бесчисленные ядерные запасы... В принципе, это единственное, кроме США, государство, которое может, если захочет, за полчаса уничтожить весь земной шар. Но сегодня военный потенциал хоть и играет какую-то роль (особенно психологическую), но по большому счету не говорит ни о достижениях страны, ни о ее влиянии в мире. Россию могут бояться, но это не означает, что к ней будут прислушиваться или что ее будут уважать. Влияние и уважение в наши дни обеспечивается экономикой, культурой, идеологией.

А по всем этим направлениям наша страна сильно отстает. Экономика — чуть больше 2% мирового ВВП, подавляющую часть российского экспорта составляют природные ресурсы или продукты их первичной переработки. За последние 20 лет сделано все возможное, чтобы российское культурное влияние в мире за пределами РФ сошло на нет: «русский мир» сегодня ассоциируется с бандитскими военными формированиями в Донбассе и Африке. Да и никакой особой идеологии, кроме как «мы будем делать что хотим и нам за это ничего не будет», у российских властей сегодня нет... Поэтому шансов стать «центром притяжения» для других стран в нынешнем положении и с нынешним инструментарием у России, скажем прямо, нет никаких.

Что касается Азии... Там уже есть полтора крупных игрока — Китай и Индия, — которые по численности населения заметно превышают любую другую страну мира. И очевидно, что роль Китая сегодня безумно велика, а роль Индии постепенно будет нарастать, поскольку это одна из наиболее динамичных мировых экономик. Возникает вопрос: что такого Россия сможет предъявить Азии, чего не смогут Индия и Китай (а дальше стоит назвать Японию, Южную Корею)? Например, экономически Россия уже потеряла Среднюю Азию — там доминирует китайский бизнес.

Нельзя сказать, что Китай — опасный для России партнер. Это будет слишком громкое заявление. Китай — абсолютно самостоятельный и самодостаточный игрок. Китайская цивилизация существует больше пяти тысяч лет, и уже в древности китайцы были такими и считали, что они — главные, а все остальные страны находятся на более низком уровне. Это такое внутреннее доминирование — то есть китайцы считают себя представителями высшей цивилизации.

Нельзя сказать, что Китай хочет захватить Россию. Да нет, не нужна им малозаселенная, непригодная для нормальной жизни территория Восточной Сибири. От России Китаю нужно сырье. Но мы и так продаем то, что добываем, туда. Китай хотел бы получить доступ к тому интеллектуальному и технологическому запасу, который имеется в России. И, похоже, что сегодня Россия постепенно его туда отдает.

В общем, Китай пытается экономически привязать Россию к себе, сделать ее источником того, чего КНР не хватает. И, конечно, никакого отношения на равных, никакого партнерства с Китаем у России быть не может.

Остается одно — объединение с Европой (в моем понимании — с евроатлантической цивилизацией). Европа является ближайшим нашим соседом, и понятно, что европейскому бизнесу хочется продолжать зарабатывать на России, с которым нас объединяет несколько сотен лет совместной истории. Надо сказать, российские власти делают все возможное, чтобы «подкупить» европейский бизнес, чтобы он, в свою очередь, подкупал европейскую политику. И делают это весьма успешно. Но напомню, что и во времена СССР существовали достаточно обширные экономические отношения с Западной Европой. Но это вовсе не означало никакого политического сближения между СССР и Западом.

Сегодня и в США, и в Европе раздаются голоса, что нужно с Россией договариваться, принимая современные реалии, но одно дело договариваться с соседом о правилах общежития, и совсем другое — стать частью чего-то общего. Это совершенно другие отношения. Мне кажется, сейчас и Франция, и Германия, и Италия заинтересованы в экономических отношениях с Россией, поскольку это сулит чрезвычайно крупные прибыли европейским компаниям . Ради них они даже готовы убедить политиков отказаться от своих моральных принципов и идеологических взглядов. Но все это никоим образом не сделает Россию частью Европы.

Здесь возникает проблема: чтобы войти в клуб евроатлантических стран, Россия должна себя вести соответствующим образом. Нельзя попасть в клуб джентльменов, если приходишь туда в грязной одежде и на входе бьешь швейцара в морду. Ну а если Россия не изменит своего поведения, то она так и будет трепыхаться между тремя сценариями и все дальше застревать в историческом болоте. Ведь по большому счету последние 20 лет Россия стоит на месте... Конечно, с точки зрения истории срок небольшой, но события в современном мире развиваются очень быстро, и если Россия простоит так еще лет 20, может оказаться далеко на обочине.

Сергей Алексашенко, экономист, зам. министра финансов РФ и первый зам. председателя правления ЦБ России в 1995–1998 гг.