Юлия Шестун: Глав района заставили присягнуть на верность "подольским"

Кандидат в главы Серпуховского района Юлия Шестун — о том, что происходит вокруг дела против ее мужа Александра Шестуна.

Супруга избранного главы Серпуховского района Подмосковья Александра Шестуна Юлия успешно прошла регистрацию в качестве кандидата на должность главы района. На сентябрьских выборах она заменит своего мужа, взятого под стражу 14 июня. В пятницу, 31 июля, Александр Шестун, содержащийся в СИЗО «Лефортово», объявил голодовку, требуя изменения ему меры пресечения, регулярного посещения адвокатов, допуска до выборов и расследования тех угроз, о которых он сообщил в открытом обращении к президенту в апреле.

- Юлия Николаевна, не только ваш супруг, но и вы выступали с обращением к президенту…

- Меня часто спрашивают: на что рассчитывал Александр Шестун и на что рассчитывала я, когда мы делали свои обращения (на данный момент у обращений Александра Шестуна порядка 3,5 млн просмотров, у Юлии Шестун почти 5 млн. - Ред.). На Владимира Владимировича мы оба надеялись, но проблема в том, что он сам не смотрит, ему докладывают. Вопрос в том, как доложат. Мы увидели результат: донесли не так, как обстоят дела. Когда меня спрашивают, зачем я обратилась, я не устаю повторять: да, это мои розовые очки, это мой патриотизм. Называйте и склоняйте меня, как хотите, но я жду главного просмотра. Я на это надеюсь.

- Удалось ли вам хоть раз увидеться с Александром Вячеславовичем после ареста?

- В посещении на судебном заседании по обжалованию уголовного дела, которое состоялось в прошлую пятницу, следователем было отказано. Адвокат подавал ходатайство на свидания для меня и моей дочери. Похоже, свидания я в ближайшее время не получу, и неизвестно, получу ли вообще. Связи с Александром Вячеславовичем в связи с его переводом в «Лефортово» практически нет. Когда он находился в «Воднике» — СИЗО-5, там был нормальный доступ адвокатов. А в «Лефортово» мало того, что на 200 заключенных всего шесть кабинетов, а очередь адвокатов, желающих пройти, по 15-20 человек в день. Эти кабинеты периодически занимают следователи. В день их может прийти четверо. И у них проблем с этими кабинетами, естественно, нет, для них зеленый свет. Бывают, за день в изолятор попадают всего два адвоката. В прошлую пятницу я лично наблюдала их жеребьевку. Это когда собирается около 50 человек и они, можно сказать, тянут жребий, кто под каким номером записывается в очередь на посещение. Где-то раз в две недели адвокаты туда попадают. Если чаще, то это большая удача. На этой неделе адвокаты впервые попали к Александру Вячеславовичу. А его перевели в «Лефортово» 18 июля.

- Известно ли что-либо о самочувствии вашего супруга?

- Голодовка у него без поддерживающих капельниц и без приема любых медикаментов. О его состоянии здоровья на данный момент мне ничего не известно. ОНК впервые за эту неделю сегодня (2 августа, четверг. — Ред.) туда пошли, возможно, в ближайшее время какая-то информация будет.

Недавно муж просил передать ему витамины. В понедельник мы пытались через адвоката это сделать, однако доктор в СИЗО отказался их принять, ссылаясь на то, что они не возьмут на себя ответственность за прием витаминов на голодный желудок.

- Казалось бы, программа-максимум выполнена: Александр Шестун в сентябрьских выборах, по всей видимости, не участвует. Срок давности по инкриминируемому ему делу скоро истекает. Какой смысл держать его под стражей?

- Срок давности истекает в сентябре-октябре. По оценкам ряда политологов и соратников, смысл держать его в СИЗО есть до окончания выборов. И вряд ли в ближайшее время ему изменят меру пресечения. Перспектив на это никаких именно потому, что они его боятся. Боятся отпускать под домашний арест, боятся, что тогда он начнет вещать из дома. Ведь его перевели из «Водника» в «Лефортово» не только потому, что в СИЗО-5 уже брезжила надежда получить доверенность на ведение его избирательной кампании. Но и ради того, чтобы заставить его замолчать, чтобы он не передавал вовне никаких сообщений, не писал разоблачительные статьи. Чтобы прервать весь информационный фон, который он создает. Если они его выпустят под домашний арест, этот фон снова заиграет. Мы, конечно, делаем все, чтобы появлялись новости по его делу, чтобы оно не затихало. И Александр Вячеславович такой человек, который будет бороться до последнего. Но перспективы по поводу изменения меры пресечения не радужные. Если «сильным мира» нужно было убрать Шестуна, чтобы он не портил предвыборный пейзаж, будет нелогично, если 13 августа вдруг произойдет чудо. Хотя мы на него и надеемся.

- В апреле, когда Александр Вячеславович выступил со своими обращениями, мы задали ему вопрос: готовы ли жители района встать на его защиту, если эти угрозы будут реализованы. Он тогда предположил, что выйдет не меньше людей, чем на митинг против свалки. Оправдались ли эти ожидания?

- Как только его арестовали, люди сами пошли во все поселковые администрации и пытались заявить митинги. Но там всех начальников подразделений уже поставили перед выбором: либо увольнение, либо «присягнуть на верность» захватившим район «подольским». И, соответственно, все заявки на митинги получили отказ. Сначала под предлогом проведения ЧМ-2018, хотя к Серпухову он никакого отношения не имел. Потом из-за всяких молодежных праздников именно на этих площадках и именно в заявленные даты. Запущена была вся та же схема, которая применялась при подготовке к митингу «Лесная» (та самая свалка, против которой выступают серпуховичи - Ред.). Тогда всем людям, которые собирались идти на митинг, говорили: сегодня мы пропишем, что вы там были. А утром останетесь без работы. И многие после митинга «Лесная», придя на свои рабочие места, узнавали, что они уже не работают. Их сразу увольняли или понижали. В этот раз произошло то же самое. Но в любом случае люди не остыли.

- Но, например, к несанкционированному выступлению они пока не готовы?

- Да. Понимаете, здесь все понадеялись на то, что им согласуют, поскольку все главы поселений всегда стояли за Александра Шестуна. Но тут личное перевесило общественные интересы. Надеялись, что главы проявят принципиальность, однако этого не произошло и стихийный момент был упущен. Людей запугали. Прежде всего арестами и обысками, которыми трясли район на протяжении двух месяцев. Той жестокостью, с которой арестовывали Александра Вячеславовича. Тогда приехали более 50 человек в тяжелом обмундировании, с автоматами, все это при детях осуществлялось, и все это видели. У людей был не только шок и возмущение, но и страх: если с ним такое сделали, то что могут сотворить с нами? Сотрудники администрации недавно писали, что они теперь как в концлагерь ходят на работу. Но и обычные жители, которых сейчас загоняют на выборы, подвергаются обработке. Админресурс работает, люди это чувствуют и им это не нравится.

- То есть жизнь в районе без Александра Шестуна за очень короткий срок уже ощутимо изменилась?

- Она изменилась у части правящей верхушки, той, что управляет админресурсом. У них она повернулась на 180 градусов. Но обычные жители — они даже не воспринимают кандидатов, которых двигают от области. У одного из них недавно была встреча с избирателями, и там ему открыто заявили: вы нашего Шестуна посадили, и к нам теперь пришли за себя агитировать? Вы нас просите сделать выбор? Вот пусть он придет, и вы придете, и мы будем выбирать. Причем это говорят наши бабушки, самые обычные. Они у нас здесь движущая сила.

- А вам удалось зарегистрироваться кандидатом без каких-либо препятствий?

- Да. Мне выдали удостоверение кандидата в прошлую субботу, но по закону есть десять дней на обжалование моего выдвижения со стороны других кандидатов. И я не исключаю, что возможны какие-то сюрпризы. Они боятся фамилии Шестун до такой степени, что Александра Вячеславовича не допускают до выборов с общероссийским скандалом. Поскольку я ассоциируюсь со своим мужем как кандидат в его поддержку, я не рисую себе радужных картин о том, что моя предвыборная кампания пройдет легко и спокойно. Я вообще не уверена, что мне ее дадут провести безо всяких инсинуаций и неприятных сюрпризов.

- Как дети переживают все происходящее?

- Не знаю, как ответить на этот вопрос и не расплакаться. Дети переживают очень сильно. И Александр Вячеславович мне пишет в письмах, что он был готов к такому развитию событий, но не рассчитал только одного как тяжело ему будет без детей. Это он написал в последнем письме, которое я получила еще из «Водника». Старшие дети, конечно, в курсе, они все понимают, помогают. Мария молодец, она студентка 1-го курса журфака и набирается сейчас жизненного опыта, к сожалению, горького. Старший сын Иван кадет, с военной подготовкой и закалкой, он у нас держит семью на данный момент. Потому что мама с дочерью постоянно в разъездах, он смотрит за младшими. Младший мальчик, ему четыре года для него папа в командировке. Тяжелее всего, конечно, десятилетнему. Он что-то понимает, что-то слышит, переживает больше всего. Когда возвращаюсь домой, он постоянно за спину заглядывает: не привезла ли я папу с собой. С ним работает знакомый психолог.

Я за него очень сильно беспокоюсь. И за младшего. Он то месяц ни о чем не спрашивал, а теперь постоянно: когда придет папа? Не устает повторять. Понятно, готова бороться я, готов бороться муж — я в нем не сомневаюсь. Но для нас самое болезненное это дети. Мы держимся, и я не допущу серьезных проблем. Мы все настроены бороться за нашего отца. Соратников у нас много, поддержка есть, и я верю в победу справедливости. Просто потому, что считаю: ничего подобного не должно происходить.