Экс-депутат ГД Борис Надеждин объяснил так называемый ультиматум, который Ангела Меркель поставила перед президентом РФ:
— Я бы не употреблял термин «ультиматум», потому что это слишком жёстко и содержит некую эмоциональную оценку, — прокомментировал информацию о требовании канцлера Германии к Владимиру Путину Борис Надеждин. — Я полагаю, что речь шла о том, что необходимо быстро прекратить кровопролитие на Украине, по возможности. И в этом смысле Ангела Меркель, конечно, могла сказать, что нужно определяться быстро.
9 февраля появилась информация о том, что перед президентом России Владимиром Путиным канцлер Германии Ангела Меркель поставила ультиматум: до 11 февраля он должен согласиться на предложенный план мирного урегулирования конфликта на юго-востоке Украины. Если же Путин откажется, Берлин расширит санкции в отношении российских компаний.
Наш эксперт отметил, что в целом по переговорам Ангелы Меркель, Франсуа Олланда и Владимира Путина настолько мало информации, что никто даже не в состоянии понять, в чём заключается новый план по урегулированию украинского кризиса, «в чём, собственно заключается предложение, по поводу которого якобы был выдвинут ультиматум».
- Примите участие в опросе: Остановит ли войну на Украине саммит «Нормандской четверки»?
— Но представить себе, что разговор был довольно жестким и конкретным, я могу, — объясняет Борис Надеждин. — Льётся кровь. Теоретизируя: «Вот так мы видим выход из кризиса, — говорят Меркель с Олландом. — И если не сделать вот так за три дня, то будет всем ой как плохо». Вот подобное что-то могло быть сказано. Но сказать, что был ультиматум.. Ну, ультиматум, а дальше что? Война что ли? Нет, конечно.
Также сообщается, что Ангела Меркель планирует не препятствовать поставкам летального вооружения на Украину, возможность которых сейчас рассматривают США. Официальный комментариев на данную тему не было.
— Что касается новых санкций, думаю, Россию, если не будет принят план по урегулированию ситуации, они могут ждать. Просто потому, что они оказались очень эффективными, к сожалению, — заключил Борис Надеждин.
