Леонид Гозман: Война на Украине должна закончиться так, чтобы она никогда не началась снова

Представитель Следственного комитета РФ заявил, что вина украинской военнослужащей Надежды Савченко — по версии следствия, она навела миномётный огонь на журналистов ВГТРК под Луганском — подтверждается детализацией звонков, сделанных с её мобильника. Ещё у женщины нашли карту местности, разбитую на квадраты, по которым якобы и наносился огонь.

25 июля Воронежский областной суд отклонил апелляцию на арест Савченко, и учитывая улики и непоколебимую уверенность следователей в виновности обвиняемой, лётчица едва ли выйдет на свободу в ближайшее время.

Какая судьба ожидает летчицу Надежду Савченко? Чем Россия может грозить Игорю Коломойскому? И что нужно, чтобы проигравшая в войне страна не стремилась к реваншу? На эти вопросы ответил политик, президент Общероссийского общественного движения «Союз правых сил» Леонид Гозман:

— Я думаю, что это всё закончится просто обменом Надежды Савченко. Я надеюсь, что война закончится обменом всех задержанных. Любая война всегда заканчивается — дай Бог, чтобы побыстрее.

— На кого обменяют Надежду Савченко?

— Кто же это знает... Может, пока ещё и не на кого, а потом появится. Понимаете, война должна закончиться. И окончание войны обычно сопровождается обменом задержанных. В том числе и Надежды Савченко. И я надеюсь, все будут обменяны и победители не будут вершить суд. Война — это война, чего вы хотите.

— У Вас есть предположение, как летчица Надежда Савченко оказалась на территории России?

— Та версия, которая излагается, мне кажется не очень убедительной — ну, что Надежда Савченко с чужими документами куда-то переходила. Не понимаю, зачем это ей надо. Я не знаю, как она здесь оказалась, у меня нет никакой информации. Есть только желание, чтобы война закончилась и все оказались у себя дома и никто никому не мстил. Война сама по себе — трагедия.

— Украинская сторона и адвокаты лётчицы Надежды Савченко утверждают, что её похитили.

— А наша сторона обвиняет Надежду Савченко во всех смертных грехах. Войны благородной и красивой не бывает. Война всегда ужасна, а война между такими близкими народами и культурами — это совсем кошмар.

— В ситуации с Надеждой Савченко есть третья сторона — Европейский суд по правам человека. Он принял к рассмотрению заявление Савченко против России в качестве приоритетного.

— Принял — ну, хорошо. Ладно. А вы знаете, сколько там всего лежит? Проблема будет решаться не Европейским судом. Главное — что происходит внутри сторон, вовлечённых в конфликт. Эти стороны должны как-то из этого конфликта выйти. И я очень надеюсь, что они рано или поздно найдут выход. Хотелось бы побыстрее, потому что столько жертв уже ненужных. То, что начиналось с какой-то перебранки, заканчивается бомбами — это действительно очень плохо.

— И — «Боинг-777». Никто такого не ожидал.

— Не только «Боинг». Бомбами, бомбами вообще, не только «Боинг». «Боинг» — это ужасно, кончено, но всё остальное тоже очень плохо.

— Как Вы думаете, летчицу Надежду Савченко не смогут как-то использовать против Игоря Коломойского, организовавшего батальон «Азов», в котором служила лётчица?

— Честно говоря, я не очень понимаю, как наши могут что-то сделать с Коломойским. Коломойский вне юрисдикции Российской Федерации. Можно, конечно, его в розыск объявлять, можно говорить, что он нехороший. Но я сомневаюсь, что это может привести к реальным последствиям.

— Вице-спикер Госдумы Сергей Неверов заявил о необходимости расследовать деятельность Коломойского в день крушения «Боинга-777».

— Расследование ведёт сейчас, как я понимаю, ассоциация пилотов [Международная организация гражданской авиации]. То, что расследование ведёт именно она, сделано по взаимному согласию и Украины, и России, и Нидерландов — и всех вольно или невольно вовлечённых в эту трагедию. Если у господина Неверова есть такая информация, а не просто болтовня, то он должен направить её в эту комиссию. Он, так сказать, уважаемый, статусный человек. И надо полагать, что его слова будут услышаны, наверное. Если есть какие-то аргументы — ну, вперёд.

Я бы хотел, чтобы все пленные, и летчица Надежда Савченко в том числе, были обменяны — все на всех — и чтобы война закончилась. В какой-то момент война закончится тем или иным способом — ну, потому что все войны заканчиваются, — и тогда нужно будет, чтобы в рамках окончания этого кошмара пленные были обменяны по принципу «все на всех». Я не разбираюсь, у кого сколько пленных и у кого какого ранга пленные.

— Это по-рыцарски — обменять всех на всех вне зависимости от ранга.

— Повторю: все пленные, и летчица Надежда Савченко в том числе, должны были обменяны, а война на Украине должна закончиться так, чтобы она никогда не началась снова. В отличие от Второй мировой — [это] война, которая началась во многом потому, что Первая [мировая] закончилась крайне несправедливо по отношению к Германии, жестоко по отношению к Германии. Версальский мир был предельно несправедливым. И это способствовало приходу к власти Гитлера и началу Второй мировой войны. Поэтому важно, чтобы эта война [на востоке Украины] закончилась таким образом, чтобы ни у кого из её участников или их сторонников не было желания начать её снова. А для этого надо, чтобы не оставалось пленных; не надо имитировать уже послевоенную жестокость. Так что это не рыцарство, это разумно.

— По Вашим ощущениям, когда эта война закончится?

— Этого я не знаю. Есть значительно более компетентные люди, например, господин Порошенко и господин Путин. Они наверняка знают лучше, чем я.

— Кажется, они не торопятся заканчивать.

— Это неизвестно. Если станет понятно, что война бессмысленна, то она остановится. Но мне хотелось бы, чтоб она закончилась как можно быстрей. Все должны вернуться домой к нормальной жизни.