Доктор Комаровский: Большинство легко перенесут грипп

Стыдные препараты

– Евгений Олегович, что сейчас происходит с гриппом на Украине, как у людей настроение?
– Очень много эмоций. Информация о количестве умерших – крайне пугающая для обывателя, но банальная с точки зрения медицинской статистики. Вот вам пример: в Великобритании живут 60 миллионов человек, каждый год от гриппа умирают от 4 до 8 тысяч. На Украине – 45 миллионов жителей. Если учесть, что у нас примерно такой же уровень медицины, от гриппа должны умирать примерно 4,5 тысячи. Это около 350 человек в месяц. За два месяца эпидемии умерло 400. И что в ней, простите, особенного? Раньше все кричали, что грипп – это легко и замечательно, и вдруг выясняется, что от него умирают.

– Так, может, и хорошо, что народ проснулся? Значит, есть во всем этом ажиотаже и плюсы?
– Я вижу как минимум два. Первый – люди, может быть, поймут разницу между вирусами и бактериями и задумаются, почему не при всех болезнях можно пить антибиотики. Второй – есть шанс, что ситуация с гриппом изменит отношение к вакцинации в положительную сторону, тем более по отношению к детям, так как детская медицина требует индивидуального подхода к каждому юному пациенту.

– Сейчас ВОЗ наконец взялась отрабатывать тему возможного фармацевтического сговора. Что думаете об этом?
– Знаете, я не имею никакого отношения ни к политике, ни к фармбизнесу. В мою компетенцию не входят ответы на вопросы, кто виноват, откуда взялась вся эта буча, кто устроил так, чтобы в 2,5 тысячи раз увеличились продажи в аптеках, кому нужно, чтобы правительство Украины утвердило список обязательных для аптек лекарств, половина из которых – фуфломицины, то, что я называю стыдными препаратами. Но я врач, у меня есть пациенты. Мне надо дать конкретный алгоритм действий их мамам и папам. И я его дал, когда написал статью, наделавшую столько шума. Другой вопрос: понятно ли мне, что нужно делать в глобальном масштабе?

– И что нужно делать?
– К нам действительно пришла новая инфекция, она вовсе не такая страшная, как того ожидала ВОЗ. И карантины, и вакцинация нужны, но не надо перегибать палку. Однако есть очень чувствительный контингент – молодые люди: по каким-то пока непонятным медицинской науке причинам некоторые из них болеют тяжело. Их иммунная система реагирует чересчур сильно – заметьте, не слабо, а сильно! Что нужно делать в первую очередь? Уже есть погибшие на Украине, в Белоруссии, в России. Надо анализировать все эти случаи, чтобы четко знать: такие-то люди подвержены особому риску и должны быть срочно вакцинированы. По сути, мы сейчас имеем либо легкие случаи гриппа, либо тех, кому нужна реанимация. Среднего не дано. Есть смысл перепрофилировать клиники, закрывать обычные терапевтические отделения и делать палаты интенсивной терапии, чтобы было куда класть нуждающихся в реанимации. Пока с этим очень сложно.


Легочная чума – это бред

– Среди практикующих врачей вы были чуть ли не единственным, кто честно высказался о ситуации с гриппом. Почему остальные отмолчались?
– Врач не может озвучить позицию, отличную от мнения начальства. А у меня начальства нет.

– Вы довольно резко оцениваете компетентность чиновников от медицины – тех, кто не отличает лекарства с доказанной эффективностью от фуфломицинов, советует всем поголовно пить противовирусные средства для профилактики гриппа. Как все это объяснить, доктор?
– Медицина постсоветского пространства делится на три касты: те, кто лечит, те, кто учит, как надо лечить, и те, кто руководит. И они друг с другом практически не пересекаются. Я не так давно выступал по телевидению, толкал речь, что врачи должны перестать озвучивать вещи, угодные кому-то наверху – должны сохранять верность медицинской науке. Ну нельзя делать это и оставаться врачом. У нас же одним политическим силам эпидемия выгодна, другим – невыгодна. Поэтому медицинские советники первых кричат про «все пропало» и легочную чуму, а советники вторых – что все ерунда.

– А как же простые люди – им-то что делать? И что, кстати, с легочной чумой – была чума?
– Легочная чума была в воображении политиков, которые считают себя большими экспертами во всем, в том числе в медицине. Слышал, теперь легочную чуму «нашли» у вас в Липецке. С тем же успехом можно говорить, что в Москву с комарами прилетела сонная болезнь и люди от нее мрут. Короче, бред. Кстати, эта самая легочная чума лечится обычными антибиотиками, и подобрать их намного легче, чем при гриппозных осложнениях. А что касается простых людей, то кого они интересуют? Если вам интересен конкретный человек  с его болезнями, вы идете лечить. Если нет – руководите или учите, как надо лечить.

– Почему вы в свое время ушли с должности завотделением инфекционной больницы? Лучше рассказывать про сопли и подгузники?
– Я объясню. Ты можешь часами стоять в операционной, выть на луну от смертей, которые тебя каждый день окружают. Там, наверху, никого это не интересует. Вы думаете, там кто-нибудь вообще представляет, что это такое – открыть дверь и сказать маме, что ее ребенок умер? Я этим занимался 10 лет, потом понял: от того, что спасу одного ребенка в реанимации, ничего не изменится, а вот если я десятки тысяч детей до нее не допущу, изменится многое. Обычная мамка имеет в тысячу раз больше возможностей не пустить ребенка в систему здравоохранения, чем любой врач. Поэтому я апеллирую к мамке.


О луке и чесноке

– Если позовут в медицинские советники – пойдете?
– Я готов быть советником, например, премьер-министра. Но премьер-министра – не конкретно Маши, Коли или Юли Тимошенко. И то, что я буду советовать этому премьер-министру, я буду одновременно озвучивать средствам массовой информации.

– Нет, доктор Комаровский, так не пойдет.
– Вот! Так не пойдет. Поэтому я не являюсь ничьим советником. Да и что толку им советовать? Вот я, например, в одной передаче озвучил элементарное: едет маршрутка, в ней 12 человек, каждый дышит, в воздухе высокая концентрация респираторных вирусов. На конечной нужно высадить людей и проветрить маршрутку в течение 5 минут. Сколько это стоит? Ноль в любой валюте! Думаете, это кто-нибудь делает? Зато по подворотням прячутся девочки, которые высматривают маршрутки, записывают, кто из водителей был без маски, и сообщают куда следует.

– А куда следует? И что за девочки?
– Из санстанций девочки, туда же и сообщают. Еще в их обязанности входит проверка рынков: кто это там без маски торгует апельсинами на открытом воздухе? Бесполезно же говорить, что на улице вирус гриппа практически не передается.

– После вашей статьи недовольные были?
– О, еще бы! Меня обвинили в том, что я продался производителям вакцин, тамифлю и теперь буду в Швейцарии кататься на лыжах с утра до ночи. Были и такие, например, потрясающие комментарии: «Еврейский доктор Комаровский, запрещая гоям есть лук и чеснок, пытается извести нацию».

– А вы запрещаете?
– Нет, конечно. Но могу представить, сколько обострений гастритов заработает народ, массово все это пожирающий.

– Чего нам дальше ждать от свиного гриппа?
– Скорее всего прогнозы ВОЗ насчет 30 процентов населения, переболевших им, сбудутся. Но абсолютное большинство перенесут его легко и поправятся за 5–7 дней без лечения. Поводов для паники нет. У каждого из нас больше шансов отравиться молочными продуктами, чем погибнуть от свиного гриппа.