Сергей Лисовский: "Дефицита яиц не будет, а вот их цена точно вырастет"
На днях производители яиц обратились в Минпромторг РФ с просьбой решить критическую ситуацию с закупочными ценами
На днях производители яиц обратились в Минпромторг РФ с просьбой решить критическую ситуацию с закупочными ценами: при себестоимости в 49-52 рублей они вынуждены продавать яйца по 36-45 рублей за десяток. Долго работать в убыток они не смогут, значит, придется сокращать поголовье птицы, а это чревато дефицитом на рынке. Между тем Минсельхоз считает ситуацию вполне комфортной для птицеводов – есть же меры поддержки.
Что на самом деле происходит на этом рынке, мы обсудили с членом экспертного совета по АПК при Совете Федерации Сергеем Лисовским.
Яйца против монополий и валюты
– Прогнозируют, что следующий этап – дефицит мяса птицы. Есть основания так думать?
– Нет. Товарное яйцо и куриное мясо – это совершенно разные технологии, которые идут параллельно. Но проблемы у них одинаковые. И речь тут идет вовсе не о дефиците. Дело в другом.
Последние пять лет яичные фабрики России лихорадило, они работали буквально на нуле рентабельности, а многие – в убыток. Немало фабрик принадлежат людям, которые их построили, они работали на рынке уже лет 20-30, и не могли их бросить, хотя предприятия и стали убыточными. Некоторые пытались продать птицефабрики, но мало кому это удалось.
В последнее время количество яичных фабрик резко сокращается, а оставшиеся вынуждены вкладывать в цену яиц свои издержки, которые ежегодно растут, причем не на уровень инфляции, а минимум на 10%, а то и больше.
К сожалению, никто – ни Минсельхоз, ни Минэкономразвития, ни Минпромторг, ни правительство в целом – не следит за ростом себестоимости в сельском хозяйстве. У нас очень заботятся только о монополистах – газовиках, энергетиках, РЖД и т. д.
– Только ли рост тарифов делает себестоимость яиц дороже?
– Нет. Есть еще одна проблема: рост стоимости инкубационного яйца (из которого выращивают несушек). Половину объема таких яиц Россия закупает в Европе. А в прошлом году по миру прошла эпидемия птичьего гриппа. Соответственно, объем их продаж сократился, а цена выросла. Так, весьма среднее по качеству турецкое инкубационное яйцо в начале 2020-го стоило 19 евроцентов, сейчас – 36. Плюс вырос сам евро. Это еще один плюс к себестоимости тех яиц, которые вы покупаете в магазинах.
– Неужели Россия сама не в состоянии производить инкубационные яйца?
– Некоторые крупные агрохолдинги этим занимаются. Но мало. Видите ли, это очень дорогое производство, оно долго окупается (10-15 лет) и требует серьезных инвестиций, которых, к сожалению, в отрасли нет. В Европе цена кредитов для крестьянина – меньше 0,5%, а у нас (и то по дружбе) – в среднем 12%. Не понимаю, почему правительство не может просчитать, что при таких ставках любой проект, у которого более четырех-пяти лет окупаемости, попросту нежизнеспособен. А мы говорим о прорывах, модернизации...
Минсельхоз обещает, но мало что может
– Минсельхоз уже высказался по данной проблеме. Ведомство «оценивает текущую ситуацию на рынке птицеводческой продукции как стабильную и комфортную для дальнейшего наращивания объемов производства и не ожидает дефицита яиц на внутреннем рынке». Еще там были такие слова: «стабильной ситуации в долгосрочной перспективе будут способствовать новые меры поддержки отрасли, разработанные Минсельхозом». В основном, речь идет о льготных кредитах. Поможет, как думаете?
– О льготных кредитах я уже высказался. Что касается других видов помощи... Минсельхоз, кстати, пытается что-то сделать в рамках своих возможностей. Но ведомство не имеет полномочий регулировать цену, работает в рамках бюджета, который у него есть на поддержку сельского хозяйства. А это предполагает лишь некоторые субсидии... Никакой компенсации убытков из-за роста тарифов и цен на сырье там не заложено. В итоге получается нелепая вещь: производителям компенсируют ряд потерь, снижают входную оптовую цену, допустим, на 3-4%, а потом торговая сеть бабахает наценку в 70%. То есть, по сути, власти дарят субсидии торговым сетям, а не людям и не производителям.
– Так будет дефицит яиц? Ведь если фабрики закрываются...
– Дефицита яиц, уверен, точно не будет. Вопрос в цене – вот она действительно вырастет, потому что многие уйдут с рынка, а те, кто хочет остаться, в любом случае должен будет повысить закупочную цену.
Птицеводческие фабрики безусловно находятся в жестких условиях. За последние два года объемы продаж у них снизились. Но – при прежнем поголовье птицы – налицо перепроизводство яиц.
При этом цена на яйцо и мясо птицы в опте не менялась уже четыре года, и она очень низкая по сравнению с ежегодно растущей себестоимостью. Но когда у тебя практически одна и та же цена (в рублях!) в течение четырех лет, понятно, что если и была прибыль, то она закончилась и ты уже ушел в убыток.
Тем более, что себестоимость ежегодно растет, повторю, минимум процентов на 10. Вот и получается, что за три года себестоимость у яиц увеличилась процентов на 30, а закупочная цена осталась прежней. И как тут предприятию выжить?
Набиуллина пыталась вникнуть
– То есть вы все это уже не раз проходили яичные фабрики?
– Конечно. Такая ситуация возникла ведь не вчера. Еще когда Эльвира Набиуллина была главой Минэкономразвития (в 2007-2012-м годах – ред.), она как-то нас собирала и мы ей пытались объяснить, что разница между себестоимостью и закупочной ценой неизбежно приведет к тому, что фабрики будут разоряться. В ответ она, помню, заявила: «Все это потому, что у вас низкая производительность труда». Я спросил, почему она так думает? Она ответила: «У вас объем производства на количество работающих в три раза больше, чем в той же Европе». Я предложил ей посмотреть данные по нашей фабрике – а у нас на тот момент было самое современное производство мяса птицы в стране (В 2000-2011 годах Лисовский совместно с французами создал агропромышленный комплекс «Моссельпром» по производству мяса птицы, кроме того, он является вице-президентом «Росптицесоюза» – ред.) Кстати, ситуация в производстве яиц – идентичная той, что мы наблюдаем в производстве мяса птицы.
Так вот, я начал объяснять Эльвире Набиуллиной, что наша себестоимость на 75% от нас не зависит: ее формируют внешние структуры, в основном естественные и неестественные монополии. А как мы можем что-то сделать в оставшихся 25%? При таком раскладе, как бы мы хорошо ни работали, это мало что изменит. Скажем, даже если удастся снизить расходы на несколько процентов, а на следующий год монополисты повысят тарифы раза в три, и что? Поэтому я, производитель, всегда буду в убытке.
– Убедили?
– Набиуллина спрашивает: «Сколько у вас на ферме человек работает?» «24», – отвечаю. Она упрекает: «Вот, видите, а в Европе – четыре».
Я предложил посчитать по-другому. У меня ведь из этих двадцати четырех – 12 человек охранники, а в Европе этого нет. Дальше, среди этих 24 – у меня обязательно есть бригада по электричеству и газу. В Европе этого тоже нет: если, не дай бог, у них электричество отключилось, это – праздник для крестьянина. Ему ведь энергетическая компания выплатит все убытки. А у нас попробуй что-то получи с энергетиков. Поэтому я и держу бригаду – на всякий случай. Более того, у меня на каждой фабрике для подстраховки стоит еще и электрический генератор, чего в Европе нет в принципе…
То же самое с газом. Если на ферме что-то случится с газом в праздники, думаете, ко мне аварийная бригада приедет? Никогда. И, наконец, я вынужден держать на ферме ветеринарную службу, чего в Европе тоже нет. Потому что там поблизости всегда есть ветеринар, которому можно в любой момент позвонить, и он приедет. А у нас кому я позвоню?
Поэтому, объяснил я министру, у меня на ферме работают те же четыре человека, но я должен содержать еще 20, поскольку государство мне не обеспечивает надежную инфраструктуру. Так вы у себя в правительстве сначала разберитесь, а потом говорите, что у нас себестоимость низкая, предложил я ей.
Все эти аспекты, которые я тогда перечислил Набиуллиной, актуальны и сегодня – как для любого производителя мяса птицы, так и для тех, кто производит яйца. И для многих других фермеров.
– А что она вам тогда ответила?
– Надо отдать должное Набиуллиной, она стала вникать во все эти нюансы. Мы открыли ей полную бухгалтерию (у меня у первого в стране тогда была бухгалтерия в электронном виде, да и штрихкодирование я одним из перых ввел на складах), и она разбиралась во всем этом... Но потом, к сожалению, ушла в другие структуры.
Субсидии в итоге достаются торговым сетям
– Судя по тому, что сегодня ЦБ ругают за дороговизну кредитов для реальной экономики, она так и не вникла в нюансы производства. А что вы предлагаете сделать, чтобы изменить ситуацию?
– Пока власти не начнут считать среднюю себестоимость по отрасли, ничего не изменится. Между тем ни Минпромторг, ни Минэк ничего не делают, чтобы ее просчитать. Хотя благодаря такой мере сразу бы стал понятен расклад сил в любой отрасли. Кто работает в рамках средней себестоимости – нормальный производитель. У кого она чуть ниже – очень сильный. А у кого выше – тот плохо работает (оборудование старое, модернизации нет и т.п.). Есть и еще претензии к Минэк, одна из главных функций которого – расчет воздействия роста тарифов на себестоимость в других отраслях. Но этого ведомство как раз и не делает.
Правительство наконец смогло бы понять, что на самом деле происходит с колебанием цены продовольствия. И когда монополисты будут рассказывать властям, как им тяжело живется, чиновники должны четко понимать: если они разрешат поднять цену, скажем, на электроэнергию на 5% (а на самом деле выходят все 10% – за счет дополнительных услуг, которые энергетики навязывают), то и цена на те же яйца неизбежно должна будет вырасти минимум на 4%. Готово к этому правительство?
– В любом случае пострадавшей стороной окажется покупатель. И если правительство готово к ежегодному подорожанию. И в случае если оно не готово к росту цен – инфляцию-то ведь никто не отменял...
– Безусловно, ввести среднюю себестоимость по отраслям – это лишь одна часть задачи. Но, как бы то ни было, Минсельхоз не может влиять на торговые сети.
