Что творится за стенами, где умер Сергей Магнитский

О пенитенциарной медицине ходит много страшилок. И не без оснований – в больницах СИЗО не смогли спасти предпринимателя Веру Трифонову, одного из юкосовцев Василия Алексаняна, юриста фонда «Эрмитаж Кэпитал» Сергея Магнитского... Это только нашумевшие имена, а сколько неизвестных широкой публике подследственных и заключенных не могут получить нормальной медпомощи? Наши корреспонденты побывали в больнице Матросской Тишины и своими глазами увидели, на что способна тюремная медицина.

Очередь в клетке

На пропускном пункте у нас отбирают мобильники, паспорта... Еще пара минут через двор – и мы в больничном корпусе СИЗО №1, желтом 5-этажном здании. Практически всё здесь, как в обычной клинике. Только прием врачи ведут с открытыми дверями, а у порога обязательно дежурит охранник. Приема больные ждут в... клетках. Они так и называются – «клетки ожидания».

Зато палаты стационара уже больше похожи на тюремные камеры, то есть внутри обычные больничные палаты, но двери железные, с глазками...

Больница при ФКУ СИЗО №1 – единственный стационар для всех столичных заключенных (хотя в Москве есть еще
6 СИЗО, но там только медкабинеты). Со всеми более-менее серьезными болячками зэков возят сюда: тут и терапия, и хирургия, и инфекционное, и кожно-венерологическое, и целых 3 туберкулезно-легочных отделения. Есть свой рентген-кабинет, УЗИ, эндоскопия и много чего еще. Больница рассчитана на 706 коек. Сейчас, по словам главврача Сергея Мазурова, в клинике около 400 больных.

Обход главврача

– У нас очень неплохая больница, – гордится своим хозяйством Сергей Николаевич. – Конечно, не все идеально, но если уж «на воле» есть проблемы с медициной, то что говорить про нас. Но зато все необходимые исследования, анализы и операции мы можем провести у себя. А если чего не можем, обращаемся в департамент здравоохранения – и нам выделяют какую-то городскую больницу, где нашего больного, если необходимо, даже госпитализируют.

Заходим в кабинет хирурга. Он осматривает лежащего на кушетке худощавого паренька.

– Этот больной недавно вернулся из Института имени Склифосовского, – объясняет главврач, – где у него из груди вытащили иглу. По какой статье? – спрашивает пациента.

– По 228-й, хранение и сбыт.

– Зачем иглу вогнал себе в грудь? – интересуется врач.

– Ну... так надо было… – мнется прооперированный.

– Наверное, от следствия хочет скрыться, – предполагает Мазуров и ведет нас дальше.
Заходим в кабинет УЗИ.

– У этого больного врожденная патология: почка находится не как у всех, а ближе к тазу, – поясняет врач. – Это не очень страшно, но требует особого внимания. Сейчас у нас как раз очередное обследование на УЗИ.

Вообще-то сегодняшний обход главврача не совсем рядовой – он организован ради гостей (т.е. нас). Обычно рабочая неделя Мазурова начинается с обхода больницы, так сказать, в административных целях.

– Мои обходы связаны с конкретными больными, – объясняет он. – Еще я должен проверить состояние каждого отделения, опросить пациентов: есть ли у них жалобы, какие... А врачи проводят обходы каждый день, как и в обычных клиниках.

– Сколько же у вас персонала? – интересуюсь у Мазурова.

– Врачи, медсестры... порядка 100 человек. Это не очень много по сравнению с городскими больницами, но в СИЗО еще есть и режимные службы, которые при надобности помогают. У нас был заключенный, который целый год, не приходя в сознание, лежал в городской больнице. И весь тот год около него дежурила охрана.

Как становятся тюремными врачами? Кто-то просто ищет работу, кто-то – стабильности. Молодые хирурги, например, оперировать хотят, и тут шансов попасть к операционному столу у них больше, чем в клиниках «на воле». Мотивы у всех разные, но клятву Гиппократа для тюремных стен никто не отменял.

– Моральная сторона порой оказывается самой сложной, – размышляет главврач. – Как-то к нам пришел работать доктор, прошедший Афганистан. Вот ему было тяжело лечить тех, кто преступил закон. Тут ведь есть и распространители наркотиков, и убийцы, и насильники... Он не смог побороть себя и уволился. А некоторые наши врачи, наоборот, вообще не интересуются статьей, по которой обвиняется пациент. Для них это просто люди, имеющие права, в том числе на медпомощь. А уж преступники они или нет, пусть суд решает. Все же у нас СИЗО: большинство здесь в ожидании суда, пока идет следствие.

Кстати, такой же «нейтралитет» соблюдают и заключенные, – продолжает Мазуров. – Поэтому они редко нападают на врачей. Раньше по воровским законам считалось: на медиков вообще нельзя нападать... Но теперь хватает и иных «сидельцев»: тех, кто болен психически или для кого «понятий» не существует.

Почему-то считается, что СИЗО – рассадник туберкулеза, – обижается Мазуров. – Готов поклясться, это не так. Все попадающие в СИЗО проходят первичное медобследование, в том числе и флюорографию. И это, между прочим, то, о чем давно забыли «на воле». Вот тут-то часто и выявляются туберкулезные больные. То есть люди до этого нигде не обследовались, а попав сюда, впервые комплексно обследуются. Такие больные обязательно проходят у нас полный курс лечения. Другое дело, что, выйдя на свободу, они забрасывают лечение.

Симулянты

Но самое сложное для тюремных врачей, оказывается, не столько вылечить больного, сколько понять, а не пытается ли он тебя провести.

Тут ведь пациенты, что ни говори, особенные. И нередко они стремятся не столько выздороветь, сколько совсем наоборот. Скажем, получить инвалидность, которая на воле обеспечит пособие. Есть и другой вариант – досрочное освобождение по состоянию здоровья.

За 21 год работы в больнице Матросской Тишины Сергей Мазуров повидал очень много членовредителей и симулянтов.

– Типичная ситуация, – делится он наблюдениями, – человек говорит, что у него отказали ноги... Ложится и не встает, у нас был такой случай. Чтобы доказать симуляцию, требуется ряд серьезных обследований. Но даже если врач сумел доказать, что с ногами все в порядке, иногда больной все равно остается лежать. И кому поверят скорее: медикам или лежачему больному с исхудавшими ножками (а они стали такими, так как он полгода не вставал)? Но знаете, как часто бывает: освобождается заключенный по решению суда (или срок закончился) и тут же выкидывает костыли.

Виктория Савицкая

/кстати

Как зэкам болеется в России

Больница Матросской Тишины производит впечатление медицинского рая для зэков. Видимо, она такая одна в системе ФСИН. Проверка 2013 г. показала: в тюрьмах России не хватает лекарств, а большая часть медоборудования устарела. Отсюда большая смертность: только в 2012 г. скончались более 4000 заключенных. После проверок главврач ФСИН Сергей Барышев ушел в отставку.

Читайте также:

Петр Верзилов рассказал об условиях в тюремной больнице, в которой Надежда Толоконникова останется до освобождения

Выяснились некоторые детали побега заключенного, обвиняемого в убийстве, из "Матросской тишины"