Как 8 марта порабощает российских женщин
В Чехии был такой обычай: раз в год слуги и хозяева меняются местами. 8 марта, Международный день борьбы за права женщин и международный мир, со временем превратился в такой день для российских женщин
В Чехии был такой обычай: раз в год слуги и хозяева меняются местами. 8 марта, Международный день борьбы за права женщин и международный мир, со временем превратился в такой день для российских женщин.
В последнее время модно переосмыслять советские праздники. 7 ноября стало 4 ноября — «днём народного единения» (и немедленно превратилось в «день скинхеда»: «один народ, один рейх, один фюрер»). Первое мая так и осталось поводом выпить на свежем воздухе — разве что отменили обязательную ранее демонстрацию; правда, в прошлом году правящий тандем и на демонстрацию сходил, и в пивбар следом завернул.
23 февраля в условиях, когда Минобороны, устав гоняться за уклонистами, надумал печатать их списки в центральной прессе, превратилось из просто «дня пап» в «день тех, кто служил» — что резко сокращает круг имеющих право праздновать. Как будто мало Дня пограничника и Дня ВДВ, и нужен ещё один день для пьяных бесчинств теперь уже всех топтавших плац.
В эту череду старых-новых праздников почему-то не входит 8 марта: оно как было, так и осталось «женским днём», «днём мамы», а не праздником «тех, кто боролся за равноправие женщин». Здесь, правда, обычно следуют возгласы женщин, что это хвалёное равноправие якобы им и не нужно. Они боятся, что им перестанут уступать место в транспорте, помогать с тяжёлыми сумками и придерживать дверь — «как на Западе».
Не будем портить дамам праздник и напоминать, что в таком случае им нужно отказаться и от права голосовать на выборах, самостоятельно распоряжаться деньгами и имуществом и претендовать на право опеки над детьми при разводе — да и вообще от права на развод: всё это — результат борьбы проклятых феминисток. Попробуем, впрочем, поговорить о том, что стало с 8 марта в современной России, серьёзно.
В Чехии был такой обычай: раз в год, в день святого Яна Непомуцкого, слуги и хозяева меняются местами. Так вот, 8 марта — «Международный день борьбы за права женщин и международный мир» — со временем превратился в вот такой день святого Яна Непомуцкого для российских женщин. В последние несколько лет, пожалуй, единственной трактовкой этого дня стал «бабий бунт» — когда женщинам можно всё, и они помыкают мужчинами, как хотят, а 9 марта сидят тише воды, ниже травы.
Эта идея не первый год транслируется на самой, как водится ещё с советских времён, мощной «волне» — на волне юмора. От Евгения Петросяна, работающего на тех, кто всё еще живет с тёщей, до развлекательных страничек («пабликов») в социальных сетях — все воспроизводят одну и ту же модель, ярче всего сформулированную, пожалуй, в старом мультике про Масяню: женщины, ошалев от собственной смелости, вопят «все мужики козлы!», а мужчины распивают в укромном уголке и бормочут: «Ну, вот восьмое марта кончится...»
Противоестественность такого положения вещей очевидна. Женщин по-прежнему притесняют: они по-прежнему в большинстве случаев получают меньше мужчин за ту же работу, часто сталкиваются с домогательствами на рабочем месте, и чем дальше от столицы (и чем глубже в «совок»), тем труднее им сделать карьеру.
Это наблюдение стало настолько общим местом, что отчего-то стало неприличным и смешным вспоминать об этих фактах. Дошло даже до таких рассуждений: «Есть же у вас, барышни, выбор: ложиться под шефа и идти «в гору» или нет — чем вы недовольны?» Надо ли говорить, что от светлых идеалов, праздником борьбы за которые, по идее, и является 8 марта, здесь нет и следа.
Правда, на это женщины отвечают лучшей выживаемостью — все знают, что средняя продолжительность жизни у них в России, да и не только, выше. Не так уж давно «Собеседник.Ру» писал о том, что женщины правят Россией, даже не занимая высоких (или, имея в виду Валентину Матвиенко, уточним: значимых) постов во власти — правят, что называется, на низовом уровне.
Любят вспоминать у нас и о том, что самый глобальный переворот в русской жизни — революция 1917 года — началась якобы с того, что прервались поставки хлеба в военный Петроград, и разъярённые очереди из домохозяек превратились в громокипящие митинги. Верится слабо: пустые прилавки в России с тех пор бывали ещё неоднократно без каких бы то ни было последствий для власти, пока та не отпустила вожжи в перестройку.
Дело в другом. Многие российские женщины, по-прежнему не равные мужчинам и зависимые от них, всё еще живут в полупатриархальных семьях. Они теряют всякую надежду на внимание и заботу со стороны мужа через год-два, в лучшем случае — через несколько лет после свадьбы, становясь домашними рабынями у плиты.
Восьмое марта (да, в последние годы, ещё буржуйский День святого Валентина) — единственная и даже в какой-то мере даже «законная» возможность для них почувствовать себя нужными и любимыми, получая условно-принудительные знаки внимания от своих мужчин приличия ради.
И проблема заключается в том, что любой, кто пытается обратить внимание самих женщин на их положение, которое так очевидно на контрасте именно 8 марта, сразу попадает под огонь.
Не надеясь добиться большего, своё право на «женский день», свою синицу в руках российские женщины будут оборонять яростнее, чем феминистки, боровшиеся в своё время за прекрасного журавля равноправия и взаимного уважения — журавля, который улетает всё дальше.
Читайте также:
