Ольга Родионова: Перед сексом Верник отжимался от пола

Многие, кто ходил на фильм «Лифт», признаются, что смотрели картину ради только одной сцены. В ней герои Ольги Родионовой и Игоря Верника отдались пылкой страсти прямо в лифте. «ЖГ» поинтересовалась у Ольги, каково оказаться в интимной, пусть и киношной близости с Верником и другими ее партнерами.

Для поцелуев Робертсу подставляли скамейку
– Ольга, давайте же все-таки определимся, кто вы: актриса, модель или бизнес-леди?
– Последние три года сама ищу ответ на этот вопрос, потому что моя самоидентификация сейчас очень сложна. Все не так, как мечтала в детстве. Жизнь обернулась по-другому. Сначала пошла почему-то в бизнес, а бизнес потом уже уплыл в творчество. Как себя назвать, мне сложно сказать. Самое страшное, когда меня называют «светской львицей».
– Ну, помимо всего, вы еще и красавица, и обладательница неисчислимых достоинств. Как относитесь к тому, что на вас смотрят оценивающе?
– Привыкла, потому что большинство женщин всегда друг на друга смотрят оценивающе. Просто стараюсь не обращать на это внимания. Сама по себе я человек незлобный. А ведь оценка, злоба идут от каких-то недостатков: от недостатка денег, ума и т.д. Ведь человек, который гармоничен, у которого есть все, чтобы жить комфортно, абсолютно независтлив и спокоен. У меня очень мало подруг, очень ограничен круг людей, с которыми общаюсь.
– Одна из ваших последних киноработ – картина «Пророк: миссия пятого ангела», в которой вы целовались с Эриком Робертсом. Сколько дублей было с поцелуями?
– Все загвоздка была в Отаре Кушанашвили, который упорно забывал, что нужно было говорить. Возможно, столько дублей и не понадобилось бы. Он из-за одной фразы срывал дубль за дублем, поэтому приходилось целоваться и целоваться. А Эрик очень возмущался помадой, что она такая непоцелуеустойчивая. Дублей было шесть, наверное. И после каждого он доставал из кармана зеркальце и подолгу смотрелся в него. Потом начинал долго спорить с оператором, с осветителями. Говорил, что свет все время не на нем. Я впервые видела такое поведение: такое самолюбование.
– Это правда, что в сцене Робертсу подкладывали доски, чтобы он достал до ваших губ?
– Было дело. Все потому, что в своем резюме, которое он прислал, его рост был обозначен как 188 см, а когда я пришла на огромных каблуках и он стал рядом, началось некоторое непонимание. Мы друг на друга смотрели с ужасом. После этого режиссер запретил мне надевать обувь на каблуках. А в некоторых сценах Робертсу подставляли маленькую скамеечку. Я сразу вспомнила Евгения Леонова, когда он в каком-то фильме тоже все время стоял на скамеечке. Мне кажется, Эрик по этому поводу страшно комплексовал.

Людям нравится, когда раздеваются
– Во время съемок фильма «Парадокс» вы так страстно танцевали танго с Кучерой! Везет вашим партнерам – они постоянно меньше вас.
– С Оскаром мы одного роста, правда, когда я без каблуков. А то, что нужно было танцевать, оказалось для меня ужасным испытанием. Потому что я не умела танцевать никаких парных танцев.
– В фильме «Лифт» режиссер уделил эротической сцене особое внимание. Говорят, во время проката мужская половина зала всякий раз завидовала Вернику.
– Режиссер говорил: «Фу, пошляки!» – и уходил со съемочной площадки. Эта сцена была одной из главных в картине. Изначально она должна была быть с другим персонажем, но в результате получилась с Верником. Я спрашивала: «Игорь, как же мы это будем делать?» Игорь меня успокаивал, уходил за лифт и отжимался от пола, говорил, что к этой сцене будет накачанным, красивым. А режиссер до этого не снимал таких сцен, и для него это, как и для нас, было немножко страшно. Мы ему сами рассказывали, что и как надо, а он все: «Фу, пошляки!» – и уходил…
– А в чем проблема была?
– Скованности не было. Просто ему сложно было эту сцену увидеть. Мало того что лежат трупы, так еще мы тут со своей любовью в этих четырех стенах. Это было тяжело технически и физически. Одну из четырех стен снимали, оставалось три. На полу валяются твои коллеги-актеры, на которых нельзя наступить. В проеме съемной стены стоит куча людей, а меня раздевают практически донага. Поэтому были некомфортные ощущения и у меня, и у режиссера. Но мы благополучно все это пережили. Хотя потом было очень забавно, когда смотрели фильм о фильме. Там говорили: «Стоп, снято!» – и мы выдыхали, начинали жевать жвачку, звонить по телефону.
– Эта сцена как-нибудь повлияла на вашу жизнь?
– В первую очередь она повлияла на жизнь Игоря Верника. Я много снималась обнаженной, и все мои фильмы сопровождаются такими сценами. Людям нравится, когда перед ними раздеваются. И многие ходили на этот фильм только ради того, чтобы посмотреть на эту сцену.

Когда сняла юбку, осветитель упал вместе с лампой
– В фильме «Агония страха» у вас снова была эротическая сцена с Верником…
– Причем я подписала контракт, не зная, кто будет со мной в паре. Приезжаю в Абхазию – там были съемки – и спрашиваю, кто играет партнера. Игорь, говорят, Верник. Сцена, правда, заканчивается поцелуями, а дальше зритель додумывает сам.
– Не дали размахнуться, как в «Лифте»?
– Нет. По сценарию Игорь устраивает мне романтический ужин, а я должна красиво пройти по коридору до ванной, там поцелуи и все остальное. Я и спросила у режиссера, как мне идти. Всеволод Яковлевич говорит: «А ты сама покажи». И я на ходу снимаю пиджак, скидываю туфли, юбку, влетаю в ванную – а там осветитель. От неожиданности он даже падает вместе с лампой. В это же время влетает режиссер и говорит: «Оля, с юбкой не торопись, картину закроют!»
– В итоге отсняли сцену?
– Да. Но когда была сцена с поцелуями, зеваки буквально висели на окнах, как виноград. Пришлось охране их разгонять. А они, понимая, что живьем посмотреть не дадут, начали пялиться в монитор режиссера.