Дмитрий Быков: Путин – последний русский диктатор

Креативный редактор Sobesednik.ru Дмитрий Быков – об очередной книге Андрея Колесникова, посвященной Путину.

Главным событием тридцатой книжной ярмарки – юбилейной, как и всё в нынешней Москве – представляется мне новый двухтомник Андрея Колесникова о президенте. Предыдущий – «Я Путина видел!» и «Меня Путин видел!» – вышел, страшно сказать, 12 лет назад. Нынешний («Путин. Прораб на галерах» и «Путин. Стерх всякой меры», М., «Эксмо», 2017) если и не задумывался как прощальный, то производит такое впечатление. В предыдущем Путин высказывался по существу, влиял на ситуацию, говорил запоминающиеся вещи. В этом все его появления, по сути, ритуальны, слова абсолютно банальны и предсказуемы, и видно, как ему надоело. Вы спросите: а надоел ли он? Наверное. Ведь это благодаря ему двенадцать лет, отделяющие тот двухтомник от этого, ушли как вода меж пальцев, не оставив внятного следа, только Крым присоединился, да с миром окончательно рассорились, да холодная гражданская война, раскалывающая общество, несколько подогрелась. 

И все-таки в этих сборниках Колесникова – как и во всем, что пишется сейчас о Путине – сильна ностальгическая нота. И потому, что это отчасти прощание с собственной нашей жизнью. И потому, что Путин, как ни крути, последняя скрепа – тут он совершенно прав. А как мы будем его вспоминать – еще непонятно, потому что после него будет явно хуже. Он сделал для этого все возможное. Оттянуты все пружины – а оттянутое бьет больнее. 

Кроме того, Путин, пожалуй, сам того абсолютно не желая, действительно победил русский фашизм: он устроил ему преждевременные роды. Теперь на все их претензии – мол, если б нам дали развернуться, мы б уже дошли до Брюсселя! – можно отвечать: вам дали. Никакие либералы вам не мешали, и чего вы насовершали, чего натворили, кроме обычных своих кровавых пошлостей? Можно смело сказать, что русский консерватизм скомпрометировал себя быстрей и радикальней, чем русский либерализм. Поэтому никакого триумфа этого консерватизма после Путина не будет. А будет, вероятно, иллюзорная перестройка и либо втягивание в большую всеобщую потасовку, либо нескорое и трудное лечение после неизбежного горького похмелья. 

Путин – последний русский диктатор, со всеми приметами этой фигуры, с поправкой на масштаб. С ним уходит в историю сам этот тип правления, и чем ближе очередные (последние, судя по всему) его выборы – тем очевидней его победа и вся ее пирровость. Слава Богу, что кончается этот период русской истории. Но сможем ли мы выжить в условиях неизбежной новизны? Не факт.

Вот почему новый двухтомник Колесникова, такой смешной текст лучшего журналиста эпохи, выглядит скорее как автоэпитафия – его и наша.